Да или нет? - Эрика Спиндлер

— Не надо ожидать худшего, Джилли. Старайся поменьше тревожиться. Так будет только хуже тебе и Ребекке.

Она прикусила губу и отвернулась, оставив этот бесполезный разговор. Джек последовал ее примеру, хоть и понимал, что ничем ей не помог, что теперь было не время для логических рассуждений. Ей было слишком больно.

И ему тоже.

«Отец был прав, — мрачно подумал Джек. — Нельзя иметь все сразу: любовь и семью — и блестящую карьеру. Что-то обязательно будет страдать, кому-то будет больно. Пусть даже только тому, кто пытается иметь одновременно все». Он и прежде понимал истинность отцовских слов, но пытался не согласиться с реальностью — хотел этого больше всего на свете из-за своих чувств к Джилл и Ребекке.

Они подъехали к дому, и, не дожидаясь его, Джилл вылезла из машины и быстро пошла к калитке — почти побежала. Он пошел следом за ней, удивляясь такой спешке. Он понял ее причину в ту секунду, когда Джилл увидела Ребекку. Он забыл, что девочка днем должна была вернуться от отца. У Джилл просветлело лицо, и она подхватила малышку на руки.

— Я по тебе скучала, киска. Очень-очень.

— И я тоже.

Зажмурившись, Ребекка тоже крепко обняла мать.

— Вам с Маргарет было весело?

— Угу. — Малышка улыбнулась и вырвалась из объятий матери. — Мы тебе кое-что сделали.

— Вот, куколка. — В комнату вошла Маргарет с тарелкой печенья. Она вручила ее Ребекке, и та гордо продемонстрировала кривые кусочки теста, посыпанные сахаром.

— С виду — просто здорово, — пробормотал Джек, рассматривая угощение.

— Объедение! — подхватила Джилл.

— Можешь попробовать, — с сияющей улыбкой предложила Ребекка. — Они для тебя и мамочки.

Зазвонил телефон, и, взяв одно печенье, Джилл ушла в соседнюю комнату, чтобы ответить на звонок.

Звонила Дана.

— Джилл, ты уже дома. — Услышав в голосе подруги облегчение, Джилл почувствовала мощный прилив благодарности. В эти последние недели Дана очень ей помогла: оказывала ей моральную поддержку, служила настоящей опорой. — Ну, как?

— Нормально. В общем, как я и ожидала. Мы только-только вошли.

Дана безнадежно хмыкнула:

— Я надеялась на какое-нибудь чудо. Например, что Питер вдруг опомнится и передаст опеку над Ребеккой добровольно.

Джилл по привычке начала наматывать телефонный шнур на указательный палец.

— Нет, боюсь, что на такой поворот событий рассчитывать нечего.

— Мне искренне жаль, Джилл. И если тебе что-нибудь понадобится — звони, не стесняйся. И скажи Джеку, что к нему это тоже относится.

Джилл озадаченно нахмурилась.

— Джеку? Что ты имеешь в виду?

— Ну, из-за болезни его отца, ты же знаешь. Могу себе представить, как тяжело он это принимает.

Джилл посмотрела в сторону двери и увидела в соседней комнате Джека и Ребекку. Он сидел на корточках перед ее дочерью, жевал печенье и был поглощен тем, что она ему рассказывала.

«У Джека болен отец? Когда он об этом узнал?»

— Джилл? Нас не прервали?

— Нет, все в порядке. — Она откашлялась. — Джек не упоминал о болезни отца. Это серьезно?

Дана секунду не отвечала, потом негромко чертыхнулась.

— У него рак. Очень запущенное состояние…

У Джилл из пальцев выскользнуло печенье, расколовшееся на мелкие кусочки на деревянном полу.

— Рак? Ты точно знаешь?

— Джилл, врачи говорят, что надежды нет.

Он умирает, поняла Джилл, испытывая острое сочувствие к Джеку. Как ему должно быть трудно! Он должен чувствовать себя просто ужасно — особенно если учесть, насколько у него с отцом были плохие отношения.

Но он ей ничего не сказал.

Джилл наклонилась, чтобы собрать крошки. Руки у нее так дрожали, что ей едва удалось это сделать. Как Джек мог ей ничего не сказать? Она была совершенно ошеломлена. Как он мог утаить от нее столь важное? Она-то считала, что они близки настолько, что должны делиться всем.

В Джилл поднялась боль — и ощущение того, что ее предали…

Дана вежливым покашливанием напомнила о себе:

— Послушай, Джилл, мне очень неловко. Я не должна была…

— Нет, Дана, извиняться надо не тебе.

— Он сказал мне это только потому, что ему может понадобится уехать.

— Я понимаю, Дана. Тебе не надо мне ничего объяснять. — Джилл сделала глубокий вдох. — Спасибо за звонок, я очень ценю твое внимание. Я перезвоню попозже.

Она положила трубку, а потом некоторое время стояла, слепо глядя перед собой, стараясь справиться с наплывом чувств, которые грозили полностью ее захватить. Боль и ущемленная гордость. Гнев и отчаяние. Сочувствие и жалость к Джеку.

Какая она была слепая дурочка, какая наивная идиотка! Тем утром в День Благодарения он чем-то с ней поделился. Он рассказал ей о своем прошлом, об отце, о своих чувствах. И она цеплялась за это, лелеяла те минуты в своем сердце, как символ того, что их отношения не безнадежны, что у них есть шанс…

Она ошибалась.

Они и сейчас не ближе, чем пять лет тому назад. Он — все тот же эгоистичный мужчина, и у них все те же бесперспективные отношения.

Джилл сжала кулак, и остатки печенья рассыпались в мелкие крошки. Джек не хотел сегодня с ней ехать к адвокату: она поняла это по его глазам, когда обратилась к нему с этой просьбой. Теперь она жалела о том, что попросила его сопровождать ее. Она нуждалась в его моральной поддержке, она хотела, чтобы рядом оказался кто-то, кто помог бы ей взять себя в руки, если дело примет скверный оборот.

У нее защипало глаза от слез.

Как ей хотелось бы быть рядом с ним. Ей хотелось обнять его и успокоить. Ей хотелось переживать вместе с ним и хорошее, и плохое. Но он не дает ей это делать.

Джек все время отстранялся от нее.

Стена, которой он окружил себя в тот день, когда присматривал за Ребеккой, больше ни разу не исчезала — никогда. Даже когда они любили друг друга. Не надо было быть гением, чтобы понять, что происходит: он уже тяготится отношениями с ней. Он из чувства жалости дожидается конца судебного процесса, чтобы об этом объявить.

Слезы, навернувшиеся ей на глаза, грозили вот-вот пролиться. Джилл гордо выпрямилась и направилась к Джеку. Она с самого начала знала, что это должно случиться, — нет причины плакать и закатывать истерики.

Джилл нетерпеливо смахнула слезы, покатившиеся у нее по щекам. Она больше так не может. Если Джек не хочет открыть ей свое сердце, если он не собирается дать ей всего, то им придется распрощаться.

— Маргарет? — Она набрала побольше воздуха в легкие. — Ты не могла бы еще немного задержаться? Мне надо поговорить с Джеком.

— Конечно. — Маргарет переводила взгляд с нее на Джека, вопросительно хмуря брови. — Мы с Бекки можем выйти во двор полюбоваться на рыбок.