Аномальный наследник. Том 10 - Элиан Тарс

Дикий пёс не станет лизать руки, пока не получит оглоблей по загривку.

— Империи нужен император, Аскольд Андреевич, — вновь заговорили колонки уверенным голосом Канцлером Российской империи. — И я думаю, ваш сын прекрасно подойдёт для этой роли. Вы с Софьей Ивановной будете его регентами. А мне достаточно места Канцлера.

— Вряд ли вы согласитесь делиться властью, — хмыкнул я.

— Отчего же? Я готов прислушиваться к советам могущественного и влиятельного человека, Аскольд Александрит.

Резко дёрнув головой, я уставился на колонки. По ушам резануло то, что он назвал меня по фамилии, а не по отчеству.

Он знает… Точнее, догадывается! Но… как? Как такое возможно, чтобы коренной землянин знал про Александрию?

Хотя… Ответ очевиден.

— Ваши предки оставили вам не только власть, но и знания, и способ удержать эту власть, — как можно спокойнее проговорил я, закидывая удочку. Нужно убедиться.

— Всё верно. Пусть далеко не все поступки предков я одобряю, я благодарен им за многое и стараюсь использовать их наследие во имя лучшего будущего.

Вот значит как…

Стало быть, кто-то из сарнитов действительно переродился среди предков Годуновых, и этот кто-то оставил им не только артефакт, но и свои записи. Полагаю, далеко не всё в этих записях Годуновы смогли расшифровать. А многое из того, что и смогли, скорее всего, сочли бредом…

Хм… Но Александр Борисович оказался более прозорливым, нежели другие его предки-несарниты. Понятно, что во многом причиной его прозорливости являюсь я, а также сарнит, засветившийся в Сибири два года назад.

И всё же…

— Ваша готовность к сотрудничеству со мной демонстрирует вашу мудрость, — изрёк я.

— Времена меняются. Предки тоже могли ошибаться и о чём-то иметь ограниченные суждения.

Ага, значит, я не ошибся, и предок-сарнит завещал своим потомкам уничтожить переродившихся Александрийцев, если оные обнаружатся.

— И всё же к мысли о сотрудничестве вы пришли, лишь когда запахло жаренным, — вздохнул я.

— Когда империя стоит на краю гибели, — серьёзным тоном проговорил Годунов, — стоит забыть о личных амбициях.

— Если вы готовы забыть о личных амбициях, откажитесь от должности Канцлера, да и вообще от всех руководящих должностей. Пусть Годуновы станут обычными имперскими боярами, вроде тех же Морозовых, — предложил я, зная, каким будет ответ.

— Не могу, — сухо произнёс Канцлер. — Мой род почти четыреста лет участвовал в управлении страной. Никто лучше нас не знает, что нужно делать во благо лучшего будущего России.

— Вы привели страну на грань Гражданской войны.

— Лишь потому, что ты появился здесь.

— Лишь один мальчишка, семнадцать лет росший как простолюдин, смог нарушить устои самой могущественной империи?

— Ты знаешь, о чём я говорю, чужак. О тебе, и подобных тебе, внезапно появившихся в нашей стране. Да и в других тоже.

— Не нужно сравнивать меня с деятелями из других стран, — поморщился я.

— Что ж, за это прошу прощения, Аскольд Андреевич. Ну? Вы готовы дать мне свой ответ, будущий регент при императоре? Или вам нужно несколько часов подумать? Поговорить с супругой и тёщей. Рассказать им, что они снова смогут жить во дворце Московского Кремля. Уверяю вас, после реконструкции палаты стали ещё краше. Как и сам Кремлёвский комплекс. А о его неприступности теперь и вовсе можно слагать легенды.

— Звучит заманчиво. Но…, — я хотел было сказать, что-нибудь вроде «кто знает, может, ты и сейчас находишься под контролем сарнитов, как когда убивал Императора…»

Но собеседник весьма удачно меня перебил:

— Не торопитесь говорить «но», — быстро произнёс Канцлер. — Подумайте вот о чём, Аскольд Андреевич. Высшая аристократия, которая сейчас гостит в Новочеркасске — это далеко не вся страна. Не вся сила страны, и не все её общественное мнение. Вы умный человек, Аскольд Андреевич, и прекрасно понимаете, что я имею в виду.

Прекрасно понимаю… Пусть здесь, на свадьбе Арвина достаточно высоких чинов, приглашённых из-за своего положения в обществе и родословных, подавляющее большинство опытных оперативных руководителей осталось за бортом. Иными словами, имперская армия не слишком сильно потеряла в своей боеспособности. Если Канцлер сможет поднять её против нас…

Будет худо. Одних только имперских Гуру вдвое больше, чем княжеских. А все княжества ещё объединить в крепкий кулак нужно. Что в принципе невозможно.

— Я вас услышал, Александр Борисович. Но вы слишком долго тянули со своим предложением. Мы долгое время стояли по пояс в воде, но, когда клан Анже с вашей помощью напал на земли моего княжества, Рубикон был окончательно перейдён.

— Слишком поэтично, — фыркнул Годунов. — Надеюсь, вы знаете не только фразеологическое значение этой фразы, но и историческое значение события?

— Я хорошо учился в «Алой Мудрости», — хмыкнул я.

— Тогда вы знаете, что за этим последует.

— Прекрасно знаю. Но я не могу доверять тому, кто совсем недавно хотел уничтожить мою семью. Я не могу доверять тому, у кого руки по локоть в крови императоров и принцев. А даже если бы и мог, меня не поняли бы ни жена, ни близкие и друзья как живые, так и умершие.

Не говоря уже о том, что мне не хочется получить нож в спину в самый неподходящий момент.

— Вот как… — хмуро пробасил Канцлер. — Понятно. Что ж… Было любопытно с вами поговорить, Аскольд Андреевич. Жаль, что вы не хотите вместе спасти нашу страну, а утопаете в обидах прошлого. Жаль, что нам придётся сойтись в бою. Вы могли бы быть очень полезны империи.

— О, не сомневайтесь, Александр Борисович, я буду очень полезным нашей империи, — отозвался я.

А через тридцать секунд сеанс связи закончился.

Глава 21

На территории загородной усадьбы Платовых имелся так называемый зал для зимних приёмов — просторный крытый павильон вроде оранжереи. Именно здесь Слуги Арвина организовали место для