Кинокомпания Ким Чен Ир представляет - Пол Фишер

На перемене учитель выдает вам с друзьями манекен – блондинистое и крючконосое чучело империалиста янки. Под одобрительным взглядом учителя вы по очереди лупите манекен палками и швыряете в него камнями. Иногда, забавы ради, вас возят на стрельбище. Вам никогда не говорят прямо, что вожди ваши – боги, но, как выразился исследователь Ли Су Вон, «внедрение видения Господа Бога и Иисуса как абсолютных сущностей очень похоже на то, как [в Северной Корее] почитают Ким Ир Сена и Ким Чен Ира». Дети узнают, что рисовать вождей – ересь, а портреты их нельзя складывать или выбрасывать в мусорное ведро (и поэтому газета «Нодон Синмун» вывешивается под стеклом в общественных местах, а не рассылается по домам). Оскорблять или высмеивать вождей – кощунство. В десять лет вы вступаете в пионерскую организацию (северокорейский аналог бойскаутов или, точнее, гитлерюгенда), а в двенадцать получаете значок с Ким Ир Сеном, который прикалываете на грудь всякий раз – всякий раз без исключения, – когда выходите из дома. В том же возрасте вы приступаете к своим воскресным патриотическим обязанностям – работаете на рисовых полях и вообще в сельском хозяйстве, дабы способствовать прогрессу КНДР.

За пределами школы мир еще диковиннее. С первых дней жизни вы замечаете, что вокруг все постоянно подозревают всех. Кто угодно может оказаться стукачом или сексотом – даже самый близкий друг или родственник. Все знают истории про семьи, отправленные в лагерь, потому что ребенок или, скажем, бабушка по неосторожности о чем-то проговорились кому-то не тому. Даже дома люди живут с оглядкой, как на сцене. Все, по словам Кан Хека, «изо дня в день как будто носят маски». Собственный день рождения вы не празднуете – только дни рождения Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. В такие дни вы получаете гигантский подарок – два фунта шоколада, мармелада, жевательной резинки и печенья, – а затем встаете перед портретами вождей, низко кланяетесь и говорите: «Спасибо, дорогой отец Ким Ир Сен». Несколько раз.

В семнадцать лет вы получаете «гражданское удостоверение», аналог старого советского паспорта – двенадцатистраничную книжицу, где есть ваше имя, фотография, место прописки, дата рождения, брачный статус, отметки полиции, записи касательно вашего поведения и разрешение (либо отсутствие такового) жить в Пхеньяне. Гражданское удостоверение полагается постоянно носить с собой и продлевать раз в десять лет. При аресте его конфискуют: в тюрьме вы не гражданин и лишаетесь всех (умозрительных) прав.

После школы вы на десять лет отправляетесь в армию, где в основном не отрабатываете маневры, а служите государству дешевой рабочей силой, строите дома и кладете дороги. Затем вас отправят трудиться – вероятнее всего, на заводе, в какой-нибудь конторе или в колхозе, поскольку престижная работа приберегается для членов партии, а с вашим сонбуном рассчитывать на выгодные должности не приходится. Отныне вы раз в две недели получаете паек, который отмеряется по весу и формируется в зависимости от того, чем вы заняты. Нормальный дневной рацион – плошка риса с кимчхи, мисочка супа, никакого мяса. Мясо выдается только по особым случаям – в день рождения вождя или в День освобождения. В начале 1980-х паек уже нередко задерживают или портят: вместо засоленного поросенка вашей семье выдают замороженного, чей вес при стряпне уменьшается наполовину, или, что чаще, в мешки с рисом подбрасывают камешки, обвешивая вас при выдаче. В 1990-х пайки не выдают месяцами. И не пожалуешься: никто не жалуется.

Шесть дней в неделю вы работаете с рассвета до заката. После работы отправляетесь на обязательное собрание идеологической борьбы. Если государственная киностудия под руководством гениального творца и любимого руководителя товарища Ким Чен Ира выпускает новую картину, вам надлежит бежать в кинотеатр (либо в актовый зал на заводе или в местный красный уголок, если деревня ваша мала и кинотеатра в ней нет). Фильмы называются «Судьба бойца подразделения самообороны», «Песня о товариществе», «Пятеро братьев-партизан», «Снова на фронт» или как-нибудь в этом духе, а после киносеанса вас ждет собрание, где вас и прочих зрителей спросят, в чем зерно фильма и каким персонажам следует подражать. День седьмой предназначен для «добровольной» работы – уборки улиц, помощи в колхозах или на стройках, подготовки больших мероприятий (например, «массовых игр»). Никакого досуга нет. Тело и ум созданы служить режиму.

В один прекрасный день вы встречаете своего будущего мужа или будущую жену и запрашиваете у государства разрешения на брак; когда разрешение получено, сотрудник местного комитета партии женит вас под ближайшей статуей Ким Ир Сена. Скорее всего, у вашего мужа или жены такой же сонбун, как у вас, и этот сонбун унаследуют ваши дети. Вероятнее всего, противоположный пол для вас – загадка. После «особого указа» Ким Ир Сена 1971 года мужчинам полагалось вступать в брак в тридцать лет, женщинам в двадцать восемь, и сурово порицалась любая связь между неженатыми взрослыми людьми – даже за руки держаться нельзя. Не исключено, что в день свадьбы, когда вы вернулись в свое государственное жилье, ваши представления о том, что происходит в постели между мужчиной и женщиной, весьма и весьма смутны.

Вы оба живете в том же регионе, где родились. Переселяются люди редко, а для поездки в другую деревню, даже на один день, нужно разрешение. Если у вас ночует гость, вам нужна санкция местной полиции. Вы живете в одном многоквартирном доме или в одном квартале с сослуживцами, и за всеми вами приглядывает тетушка вашего инминбана, народной группы, которая отчитывается перед участковым. И, собственно, эта тягомотина вам предстоит до самой смерти. Репродукторы информируют о том, что война и объединение Кореи неминуемы, а американская угроза не ослабевает. Каждый год проходят «массовые игры». Северная Корея – общество без наличности, без налогов, без зарплат, и в частном порядке продать ничего нельзя; все предметы и услуги первой необходимости, в том числе жилье, пища, образование и медицина, предоставляются государством бесплатно. Частные предприятия запрещены, рост по службе маловероятен, смена карьеры немыслима. Если вы регулярно выполняете план, вам могут объявить благодарность, но никаких других радостей вам, скорее всего, не светит. Может, в один прекрасный день ваш городок ни с того ни с сего посетит Ким Ир Сен, и вас с соседями отправят драить улицы и стены домов; после отъезда великого вождя комнату, где он останавливался, кресла, в которых сидел, и все предметы, которых касался, огородят канатами, снабдят табличками и превратят в историческую достопримечательность, местную реликвию. (Ким Ир Сен или Ким Чен Ир проводили по одной ночи в тысячах комнат по всей стране, и больше эти комнаты не используются – так и остаются священными пустотами, разбросанными по городам и весям.)

Год за годом, изо дня в день вам напоминают, как вам повезло жить в раю трудового народа: вы принадлежите к самому везучему народу на планете, избранному народу, который «никому не завидует», поскольку завидовать нечему. Южная Корея, сообщают вам в вечерних новостях, – «ад на земле, где разбиваются машины и рушатся дома… Вы знаете, сколько автомобилей там угоняют ежегодно? Вор на воре, вором погоняет. Ежедневно исчезают сто двадцать человек; на каждом углу нападают на граждан, везде банды; спуститься в метро – все равно что в преисподнюю… Уровень преступности – в пять-десять раз выше, чем в других государствах… вся страна кишмя кишит осведомителями и полицейскими». Утверждается, будто южнокорейские дети в поисках пищи роются в помойках, а американские солдаты стреляют по ним, тренируя меткость, или давят их машинами. И вообще американские солдаты в Южной Корее повсюду – разгуливают в темных очках и шлемах, готовые разгонять демонстрации, насилуют женщин в переулках, на виду у всех избивают мужчин, а мальчиков обрекают на сексуальное рабство. Даже после экономического чуда, длившегося с середины 1970-х до середины 1980-х, северокорейские СМИ уверяют вас, будто процветание Юга – лишнее доказательство его морального упадка и зависимости от американской титьки. Южная Корея, заявляет пропаганда, – «самая вульгарная американская колония… грязная шлюха Америки… вся в синяках и кровоподтеках, избитая сапогами солдат янки и прогнившая от их нечистот… От одной мысли тошнота подступает к горлу».

В новостях – студенческие бунты в Южной Корее, шахтерские забастовки в Великобритании, бесконечные убийства и прочие преступления в США, полуголые дикари Африки, которые, поясняют вам, ведут себя ничем не лучше диких зверей. Куда ни плюнь – великие трагедии экологических катастроф (кроме землетрясений в Японии – это, говорят вам, небесное воздаяние за многие десятилетия притеснений корейского народа). Китай голодает с тех самых пор, как отверг истинный социализм и открылся мировым рынкам. В 1980-х Запад пожирает новое заболевание СПИД, гнусное последствие гомосексуального, межрасового и неразборчивого блуда в Америке, а секретные агенты рапортуют, что американская военщина строит в Южной Корее базу, куда направляет только больных солдат. «Кровососы и мясники полны решимости уничтожить человечество посредством ядерной катастрофы и СПИДа!» – истерически орет телеведущий. К счастью, каждый день телевизор и газеты воодушевляют вас «подлинными человеческими историями»: о героических гражданах, которые ценой своей жизни спасают портреты Кимов при пожаре или наводнении, или о детях, которые, доблестно противясь непатриотичным поступкам домашних, исполнительно стучат на родителей и отправляют их в тюрьму. Если день выпал удачный, в программу входят чудеса: дабы защитить Ким Ир Сена от снайперов, на землю опускается туман, или под ногами у Ким Чен Ира, гуляющего где-то в провинции Хванхэ, тает снег и распускаются цветы.