Нелюди - Джон Руссо

В отличие от других бывших заложников этот молодчик имел при себе оружие — винтовку того несчастного террориста, который вздумал перерезать тесаком проводку и таким образом устроил себе казнь. Но эту винтовку юноша нес совсем не так, как это принято у военных. Он волочил ее по земле, ухватившись за ремень, будто ненужную, но забавную вещицу, которую только что нашел, гуляя в лесу, и теперь раздумывал: вроде и вещь никчемная, и бросить жалко.

Неожиданно он заметил в окне лицо Хитэр и сразу же понял, что ему непременно надлежит овладеть ею. Ему давно уже грезилось, что он когда-нибудь трахнет именно такую вот симпатичную чистенькую блондинку. И теперь его поврежденный мозг уже не мог переключиться ни на что другое. Он приставил винтовку к перилам крыльца, тихо, но очень быстро расстегнул молнию на брюках и вынул свой член.

Но как же схватить эту женщину? Она, пожалуй, стоит далековато от него.

И тут его взгляд упал на ремень винтовки. Для него это было все равно, что веревка, привязанная к совершенно ненужной палке. Но вдруг откуда-то из глубины подсознания всплыли кадры какого-то документального фильма: такими палками с веревкой собачники отлавливают бездомных дворняг, накидывая им на шею петлю.

Парень пригнулся, кровь в его члене отчаянно стучала, а он все стоял и ждал, когда же наконец эта женщина подойдет достаточно близко чтобы он смог накинуть на ее шею свою удавку.

«Смена караула» должна была произойти через пятнадцать минут, ровно в одиннадцать часов. Софи разрывали противоречивые чувства: с одной стороны ей страстно хотелось, чтобы это время поскорее прошло, и Бен вернулся в подвал живым и невредимым, а с другой — ей было страшно подниматься туда, наверх. Она сидела на нижней ступеньке подвальной лестницы и поминутно бросала взгляды на люк над своей головой. Несколько минут назад она услышала автоматную очередь и приготовилась открыть вход в подвал тем, кто уцелел после этого нападения и теперь нуждался в убежище. Но никто не постучался, и ей не пришлось отодвигать тяжелый засов. И все равно она сидела и дрожала, постоянно думая о Бене. И даже зазвучавший под сводами мягкий и ровный голос Аниты испугал ее, хотя доктор Уолш хорошо знала, как надо успокаивать нервных людей в момент стрессовой ситуации:

— Не волнуйтесь… это случайные выстрелы. Если там наверху начнется что-то серьезное, они сразу же дадут нам знать.

— А вдруг они уже все погибли? — всхлипнула Софи. — Откуда вы знаете, что их не убили той самой очередью, которую мы недавно слышали? Может, они уже лежат там в крови, а террористы тем временем подходят к дому…

— Нет, я в такое не верю, — спокойно ответила Анита. — Все эти выстрелы звучали на заднем дворе, а наши посты расположены по всем четырем сторонам. Так что, стреляя лишь с одного места, невозможно убить сразу четырех часовых.

Такое простое логическое объяснение поставило Софи в тупик. Она всегда хорошо относилась к доктору Аните, но теперь ее уважение к ней возросло сразу в несколько раз. Она чувствовала прямо-таки благоговение перед этой отважной женщиной, которая способна еще разумно рассуждать в такие трудные минуты. Но женское сердце все равно не поддалось никаким логическим доводам, и Софи проволновалась все оставшееся время, пока наконец Бен, здоровый и невредимый, не показался на ступеньках подвала.

С тех пор, как Бен вышел на пенсию, он стал настоящим занудой, день и ночь пристававшим к ней со всевозможными советами и наставлениями. Сорок лет он проработал инженером на фабрике, и за эти долгие годы у него, естественно, сформировался свой стиль и подход к работе. Он привык делать все по расписанию и считал себя «непревзойденным руководителем», хотя теперь у него остался всего один подчиненный — его собственная супруга. И это в конце концов так надоело бедной женщине, что в последние месяцы она всерьез начала подумывать о разводе.

Но теперь Софи просто мечтала о том, чтобы утром проснуться от его придирок по пустякам, от его постоянных надоедливых указаний, как лучше сделать то или это. Ей так было необходимо это обычное занудное утро. Каждый раз на завтрак — неизменный кофе с осточертевшими булочками. А потом садиться с ним и смотреть, как солнце поднимается над горизонтом из небоскребов, с балкона их квартиры в таком же высотном доме. А потом выслушивать целую лекцию о том, как именно нужно стирать его рубашки и при какой температуре их сушить, и как складывать после глажки. Она поняла, что прекрасно может смириться с его старческим занудством, и даже начать по-своему любить его, если только они будут живы.

Анита Уолш осматривала Джорджа Стоуна. Он лежал на боку и все еще находился под воздействием укола. Сразу после того, как в него попала отравленная стрела, его пульс стал сбиваться, начались сильное головокружение, тошнота и рвота. Пока Чарльз перебинтовывал его в кухне, Джордж успел запачкать рвотой весь пол. Но сейчас он уже чувствовал себя значительно лучше, хотя еще сильно потел, а края ранки побагровели и отекли из-за повреждения кровеносных сосудов и действия яда. Это был яд, вызывающий свертывание крови, как, например, у гремучих змей, а не нервно-паралитического типа, как у кобр.

— Доктор Анита, — спросила вдруг Джейни каким-то слабым и далеким голосом. — Мой папа умрет?

— Нет. Думаю, что нет, — Анита ласково прижала девочку к себе. — По-моему, мы как раз вовремя ввели ему противоядие. Наверное, эта стрела не очень глубоко вошла в тело твоего папы; видишь, какие у него крепкие мускулы на спине? И кроме того, она попала в лопатку. Наверное, только несколько капель яда успело попасть внутрь. И, как видишь, противоядие уже успешно действует.

Анита прекрасно понимала, что если бы стрела была заправлена ядом нервно-паралитического действия, то Джордж Стоун был бы уже мертв: Уолши хранили в доме противоядия только от таких змей, которые водились в этих местах. К счастью для Джорджа, яды, вызывающие свертывание крови, всасываются очень медленно. Но самое страшное было в том, что он мог получить и изрядную дозу этого яда, а не две-три капли, как сказала Анита, чтобы не испугать девочку. Кто знает, сколько отравы может влить полоумный фанатик-террорист в свою дьявольскую стрелу? Может быть, у них всего несколько таких стрел, но с большим количеством яда, а может — целая сотня, но со считанными каплями смертоносной жидкости.

— А как срабатывает противоядие? — спросила Джейни, в смущении опуская глаза.

— Это похоже на прививку. Как вакцина, знаешь? — объяснила Анита. — Можно делать лошади уколы ядом, понемногу увеличивая дозу, и в конце концов такая лошадь становится нечувствительной к укусам змей. Вот из крови таких лошадей и делают лекарство, чтобы лечить им людей.