История Англии для юных - Чарльз Диккенс

Жанна конечно же верила, что все это она на самом деле видит и слышит. Хорошо известно, что подобная игра воображения — симптом весьма распространенной болезни. Возможно, в деревенской часовне стояли фигурки (скорее всего с позолоченными венцами на головах), изображавшие святого Михаила и святых Маргариту и Екатерину, и они-то врезались ей в память. Жанна всегда была склонна к задумчивости, любила помечтать, и хоть девушка она была очень славная, все же, как мне кажется, ею двигали честолюбие и жажда славы.

Отец ее — а он был умнее соседей — твердил: «Говорю тебе, Жанна, ты это все выдумала. Найди себе лучше хорошего заботливого муженька, трудись поусердней и выбрось из головы всякий вздор!»

Жанна отвечала отцу, что она поклялась никогда не выходить замуж, а Небеса приказывают ей идти на подмогу дофину.

К несчастью отца девушки, а больше всего нее самой, неприятельский отрад, проходивший как раз в это время через их деревню, сжег маленькую часовню и выгнал жителей из их домов. Жестокое, ранившее сердце зрелище только пуще растревожило воображение Жанны. Она заявила, что видения не оставляют ее ни на минуту, а голоса уверяют, что, согласно древнему пророчеству, именно ей сведено спасти Францию, а значит, она должна прийти на помощь к дофину и остаться при нем, пока он не коронуется в Реймсе. Путь ей предстоит неблизкий, а когда она найдет некого господина по имени Бодриф, тот отведет ее к дофину.

Поскольку отец заладил свое: «Жанна, тебе это мерещится!», девушка пустилась на поиски упомянутого господина вместе со своим дядей, бедным деревенским шорником, верившим в ее видения. Шли они долго, и дорога их пролегала по разоренной стране, где орудовали люди герцога Бургундского, а также другие разбойники и мародеры, но в конце концов добрались до дома господина, который был им нужен.

Когда слуги доложили хозяину, что его желает видеть бедная крестьянская девушка, явившаяся сюда со стариком шорником, так как ей будто бы поручено помочь дофину и спасти Францию, тот, расхохотавшись, приказал прогнать Жанну. Вскоре однако Бодрикур узнал, что девушка осталась в городе, часто молится в церквах, видения по-прежнему ее посещают, и дурного она никому не делает. Тогда он послал за ней, чтобы расспросить подробнее. Жанну окропили святой водой, но после этого она продолжала стоять на своем, и Бодрикур подумал, что все это неспроста. Во всяком случае, он решил отправить ее в город Шинон, где тогда находился дофин. Итак, он купил девушке коня и меч и приказал двум оруженосцам сопровождать ее. Поскольку голоса велели Жанне носить мужское платье, она переоделась, прикрепила к каблукам шпоры, опоясалась мечом и, оседлав коня, отправилась в путь вместе с двумя оруженосцами. Что же касается ее дядюшки, то он стоял будто громом пораженный, глядя вслед племяннице, пока та не скрылась из виду а потом побрел домой. Ведь дома, что бы там ни было, все равно лучше.

Жанна и оба ее оруженосца все ехали и ехали по дорогам без остановки до самого Шинона, где, после недолгого сомнения, девушку пропустили к дофину. Тотчас распознав его среди придворных, она объяснила, что ниспослана к нему Небесами, дабы поразить врагов и ввести его в Реймс на коронацию. Кроме того, Жанна раскрыла дофину (конечно, если тот потом не приврал красного словца, чтобы покрасоваться перед своими солдатами) многие секреты, известные до тех пор ему одному, и, самое главное, упомянула о старинном мече с пятью крестами на клинке, хранившемся в соборе Святой Екатерины в Фьербуа, — мечом этим святая якобы приказала ей вооружиться.

Об этом старом-престаром мече никто и слыхом не слыхивал, но когда собор потщательней обшарили — а это было сделано сразу же, — меч отыскался! Тогда дофин собрал влиятельных священников и епископов, чтобы узнать их мнение: злые дают этой девушке силу или добрые? Спор кипел так долго, что многие ученые мужи даже заснули и громко захрапели. Наконец, один суровый старец поинтересовался у Жанны, на каком языке беседуют с ней ее голоса. Когда же девушка ответила: «Их язык ласкает слух больше вашего», было решено, что сила ей и впрямь дарована Небесами. Такой исход дела заставил солдат дофина приободриться, а англичан приуныть, поскольку они поверили, что Жанна — ведьма.

Наконец один суровый старец поинтересовался у Жанны, на каком языке беседуют с ней ее голоса

И вот Жанна снова села в седло. Она опять ехала вперед и вперед без остановки, теперь до самого Орлеана. Но на этот раз ехала она так, как не ездила еще ни одна крестьянская девушка: верхом на белом коне, в сверкающих доспехах, опоясанная старинным, засиявшим, будто новенький, мечом из собора. Белый флаг с ликом Господа и словами «Иисус Мария» везли впереди нее. Во всем этом великолепии предстала она пред осажденным Орлеаном во главе многочисленного войска, охранявшего припасы его голодающих жителей.

Увидев Жанну с крепостной стены, горожане запричитали: «Дева явилась! Дева из пророчества явилась спасти нас!»

Картина эта воодушевила французов и ужаснула англичан. Английские укрепления вскоре пали, солдаты с провизией вошли в город, и Орлеан был спасен.

Жанна — а ее с тех пор стали называть Орлеанской Девой — провела там несколько дней. Она приказала разбросать среди англичан листки с призывом к лорду Суффолку и его людям исполнить приказание Всевышнего и отступить от города. Английский военачальник не желал верить, что Жанной движет воля небесная, но солдаты талдычили, что она ведьма, а сражаться с ведьмой — дело дохлое. Жанна снова оседлала коня и опять велела нести впереди себя белый флаг.

Осаждавшие удерживали мост и сторожевые башни около него, но тут Орлеанская Дева атаковала их. Битва длилась четырнадцать часов. Жанна, укрепив лестницу своими руками, поднялась на крепостную стену, но стрела англичан вонзилась ей в шею, и она скатилась в ров. Девушку подобрали, отнесли в сторону и вытащили стрелу. Пока длилась операция, Жанна стонала от боли, как стонала бы на ее месте любая обыкновенная девушка, а затем сказала, что голоса шепчут ей всякие утешительные слова. Вскоре она поднялась и опять возглавила схватку. Англичане, которые видели, как Жанна упала, и были уверены, что она умерла, при виде ее застыли от ужаса, а некоторые даже закричали, будто видят святого Михаила на белом коне, и он дерется за французов.

Англичане отдали мост, отдали башни, а назавтра сожгли свои укрепления и отступили.

Однако сам лорд Суффолк отошел всего на несколько миль, только до города Жарго. Орлеанская Дева настигла его там, и он был взят в плен. Когда над городской стеной вывешивали белый флаг, сорвавшийся камень ударил Жанну по голове, и она опять рухнула в ров. Но и лежа там, она не переставала восклицать, что было мочи: «Вперед, вперед, земляки! Не робейте, Господь сам отдает врагов нам в руки!» После этого успеха многие крепости, сопротивлявшиеся дофину, сдались без боя. А разбив англичан при Патэ, Жанна водрузила свое победоносное знамя на поле, где полегло двенадцать сотен англичан.

Теперь, исполнив первую часть пророчества, Орлеанская Дева принялась убеждать дофина (а тот предпочитал не ввязываться лишний раз в драку) направиться в Реймс и завершить дело коронацией. Дофин однако не спешил, путь до Реймса был неблизкий, а кругом так и сновали англичане и люди герцога Бургундского. Но все же они собрались в дорогу, взяв с собой десять тысяч солдат, и снова Орлеанская Дева скакала на белом коне в своих сверкающих доспехах. Когда очередной город сдавался без боя, солдаты верили Жанне; если же им приходилось туго, они принимались роптать и говорили, что она обманщица. Именно так случилось в городе Труа, сдавшемся лишь благодаря усилиям тамошнего монаха, брата Рихарда. Щедро окропив святой водицей не только саму Орлеанскую Деву, но и ворота, через которые та въезжала в город, он уверовал в ее избранность. И убедившись окончательно, что святая вода не оказывает ровно никакого воздействия ни на Жанну, ни на ворота, брат Рихард, подобно другим священникам, отнесся к ней с доверием и сделался ее преданным союзником.

Но вот наконец Орлеанская Дева, дофин и десять тысяч терзаемых сомнениями воинов приблизились к Реймсу. И в огромном Реймском соборе при великом столпотворении дофин и вправду короновался и стал королем Карлом Седьмым. Тогда Дева, которая стояла возле короля в час его торжества с белым флагом в руках, сказала, с трудом сдерживая слезы, что она выполнила свое предназначение и просит отпустить ее теперь в родную далекую деревню к упрямцу отцу и дяде-шорнику. Но король, ответив Жанне «нет!», осыпал ее всяческими королевскими милостями и в том числе возвел в графское достоинство.

Ах, лучше было бы Орлеанской Деве, переодевшись в тот же день в деревенское платье, вернуться к ее часовенке в диких горах и, позабыв обо всем на свете, стать примерной женой своему мужу и не слышать более никаких голосов, кроме детских!