Одержимый - Николай Мещанкин

Легионеры и наемники сходились, успешно отбиваясь от пытающейся прорвать окружение снаружи кавалерии. Еще немного, и петля затянется, не оставляя кифтянам никаких шансов. Резервный легион усилил давление, лишая окруженную пехоту пространства, не давая возможности перестроиться.

Справа, на самом краю обзора, что-то полыхнуло... Крайт перевел взгляд. Демоны, это еще что? В спину ничего не подозревающему резервному, а теперь центральному легиону стремительно неслась кавалерийская лава. Заметившие кавалеристов Малыши перенесли бомбардировку на них, но остановить атаку им вряд ли удастся.

Крайт глянул по сторонам. Где эта мерзавка? Он же отправлял натуан проверить тыл, и они утверждали, что все чисто. Врали! За эту ночь выйти ему в тыл конница точно не могла, значит, ее перебросили раньше. Ладно, сейчас не важно. Надо спасать войска.

Крайт напрягся, пытаясь дотянуться до колдунов в легионах. Маги его тоже услышат, ну и пусть.

- Внимание, кавалерия в тылу! В каре! Перестроиться в каре!

Кавалерия врубилась в ряды центрального легиона, разрывая строй, прошла насквозь, развернулась. Абис двинул вперед своих наемников, пытаясь помочь центру, но медленно, слишком медленно... Абис не успевал.

- Крайт, слева!

Кто его звал? Йоля? У подножия его холма засверкали сталкивающиеся заклинания и контрзаклинания Отделившийся от основной массы отряд кавалеристов несся прямо на него, на шеренги его смыкающей щиты охраны. Магический удар... Первые волны накатывающейся силы Крайту удалось погасить, но она давила, давила, давила, ломая его защиту, прорываясь внутрь. Земля вдруг вспухла волнами, расшвыривая охрану, плеснула вверх у самых его ног. Сухой треск, отдавшийся в голове пронзительно красной вспышкой...

* * *

- Вот он! - На фоне неба появилось усатое лицо в шлеме с плюмажем.

- Прекратить. - Тихий, чуть хриплый голос.

- Это же Гуграйт! Эта сволочь...

- Магистр приказал доставить его живым.

- Плевать я хотел на твоего магистра! Я здесь командую.

Блеснул меч, хлопок, лицо вдруг странно сморщилось, скользнуло в сторону. Стон, выдох, мелькнула окровавленная морда натуанина. Крайт закрыл глаза и снова провалился в темноту забытья.

* * *

- Ну что ж, нам здесь делать больше нечего. - Зейенгольц смотрел на только-только обретающее краски в утреннем полумраке поле. Сражение практически закончилось. Усталые, пресыщенные убийством и смертью противники разбредались, не обращая друг на друга внимания, и, лишь случайно столкнувшись, вступали в беспорядочные схватки, скорее по инерции, чем из желания уничтожить врага.

- Твои друзья прекрасно поработали, Шеридар.

- Это не мои друзья. - Шеридар тоже взглянул на усеянное телами поле, безразлично отвернулся. - Это слуги Некротоса.

- А ведь он мог победить, - неожиданно произнес Гринхельд. - Он почти победил.

- Кого вы имеете в виду? Фон Штаха или этого Гациба? - Зейенгольц с улыбкой обернулся к полковнику.

Но Гринхельд не ответил. Он уже шел прочь к ожидавшим их невдалеке лошадям.

* * *

... А маги все били, били, били, не прекращая ни на минуту. Надо было держаться, но навалившаяся неподъемная тяжесть тисками сжимала голову, выдавливала прочь из астрала, душила, вырывала сердце из груди...

- Я больше не могу, - судорожно выдыхает прозрачно-бледный Эбин.

- Надо.

Что-то липкое течет из носа. Что это - такое черное в призрачном белом свете? Кровь?

- Я больше не могу, я больше не могу, я больше не могу, - скороговоркой повторяет Эбин.

Удар... Алина чувствует, как сила протекает сквозь экран - злая, жадная, рвется вширь. Рядом беззвучно падает Эбин, воины в передних рядах буквально взрываются, образуя громадную брешь в плотном частоколе пик, и тут же всадники в белых плащах, прямо перед ней, лиц не видно, лишь оскалы забрал... Втянуть скрутить - выпустить... Цветком вспыхивает шар пламени, всадники, кувыркаясь, летят на землю. Неужели это она? Неужели она еще жива? Мимо, толкая ее, бегут воины, что-то кричит Абис, он совсем рядом, но она не слышит, земля плывет из-под ног... Кружатся звезды...

... Гунга Крайт, огромный, с горящими глазами. Такой сильный, такой любимый... Он идет к ней, ласково улыбаясь, протягивая руки. Да, иди, иди ко мне, милый... Как давно она ждала этого, как давно! Прижаться к нему, погладить его развевающиеся волосы, такие необычные, мягкие, прямые... Что-то теплое расходится внизу живота, наполняя сладкой истомой, томлением. Алина, трепеща, подается навстречу. Обнять, обнять его, но руки проходят сквозь пустоту, там ничего нет. Крайт проходит мимо, не замечая ее, он идет... Кто эта женщина? Йоля, опять Йоля! Но почему? Неужели ты не видишь, что она не любит тебя? Посмотри, посмотри на меня хоть раз так, как смотришь на нее!

Но Крайт не слышит, не видит ее, он видит только Йолю, он целует ее... Всадники в белых плащах, они летят на Крайта, а он все целует, целует Йолю... Слева!... Кружатся звезды...

Алина вскрикнула и проснулась. Звезды... Где она? Ужас сна медленно отступал. Алина повернула голову. Две фигуры, замершие у костра. Дядюшка Варне и Ал Нант. Она идет с ними... И тут память вернулась, точная и безжалостная, от которой защипало в носу и на глаза навернулись слезы. Все кончено. Они были разгромлены под Джин-Юром и теперь пробираются домой, в горы, прячась от разъездов кифтян, словно звери. Все, все, кого она помнила, все погибли. И Эбин, и Фрин, и Абис, и Йоля. И Гунга Крайт. Все. Эти двое наемников единственные оставшиеся в живых...

- Опять кошмары снятся. - Дядюшка Варне покачал головой. - Бедняжка.

- Себя пожалей. - Нант сплюнул в огонь, приложился к фляжке, утерся, передал Варису. - Ну так что?

- Что?

- Какого лешего мы туда идем? Золотишка мы у жмуриков достаточно набрали, купим себе по домику где-нибудь в Нагире, отдохнем в покое и уважении на старости лет, а, дядюшка? Небось надоело по свету-то мотаться?

- Ты чо, Ал, забыл? Нам всем там пеньковый галстук прописан. Не терпится последнюю джигу станцевать?

- А она нам на что? - Нант кивнул на лежащую Алину.

- А что - она?

- Она? Она, дядюшка, наше помилование и отпущение всех грехов. Ты, дядюшка, даже не представляешь, что за замухрышку ты вытащил с поля. Она одна из этих ведьм гуграйтовских. Сдадим ее магистрам, пусть потешатся, а нам с тобой прощение выпишут. Да еще, глядишь, наградят. За таких, вона, награда назначена.

- О Всевысшие! Ведьма! - Потрясенный дядюшка Варис глотнул из фляжки. Так как же мы ее сдавать будем, коли она ведьма? Не видел, что ли, что они сотворить могут? Она же нас вмиг того-этого, - провел дядюшка рукой по горлу.

- А на это народное средство есть. - Нант хихикнул. - Мне его еще бабка рассказывала. Покуда у них между ног болеть будет, никакую колдову эти ведьмы наводить не могут.