Милая пленница - Кристина Скай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Проследи, чтобы нас не беспокоили… ни под каким предлогом.
И снова краснолицая женщина содрогнулась, радуясь тому, что сама она уже слишком стара и изношена, чтобы кому-то захотелось воспользоваться ее телом. Она просто побоялась бы очутиться в постели с этим человеком…
Джентльмен разгладил темно-алый шелковый жилет и медленно начал подниматься по лестнице. Дойдя до двери в конце коридора, он осторожно, бесшумно повернул ручку и вошел.
Молодая женщина, находившаяся в комнате, не сразу заметила его, но, заслышав легкие шаги, резко повернулась, прижав ладонь ко рту.
Бесцветные глаза прищурились и с ног до головы осмотрели худое тело девушки, едва прикрытое грязным платьем. «Что ж, достаточно молода и напугана, — решил Телфорд. — И достаточно худая, чтобы можно было представить ее мальчиком». Настроение Джеймса Телфорда немного улучшилось.
Девушка не шевельнулась, потому что Роза Уоткинс доходчиво объяснила, что с ней будет, если она выйдет из комнаты против воли джентльмена. И она продолжала стоять неподвижно, когда джентльмен засунул руку в карман. Но когда она увидела, что он держит в пальцах, она начала всхлипывать. А через несколько минут ее тихие всхлипывания переросли в громкий визг, полный ужаса.
И вдруг на ее мольбы последовал чудесный ответ. Дверь открылась, пропустив в комнату прекрасного ангела с разгневанным лицом…
— Что здесь происходит? — резко спросила женщина, и ее синевато-зеленые глаза засверкали при виде открывшейся ей сцены.
Мужчина безразлично пожал плечами.
— Какой ты нехороший, Джеймс! — шелковым голосом произнесла рыжеволосая красавица по имени Изабель, захлопывая дверь и направляясь к кровати. — Ты начал без меня!
Где-то вдали грохотал гром. Жара оглушала. Гремели выстрелы.
Александра резко села в кровати, таращась в темноту, в собственный сон… В прежний, давний Ужас… Ее сердце отчаянно колотилось; она слышала отдаленный треск и ждала, когда сквозь тучи снова прорвутся светящиеся голубоватые стрелы… «Огонь Дьявола», — стучало в ее голове. Он снова вернулся… вернулась завывающая ярость бури, низвергшейся на долины Индии…
И тут же, как это и прежде бывало, один кошмар сменился другим: отдаленные раскаты грома повлекли за собой чудовищные картины той ночи десять лет назад, когда Веллуру был затоплен английской кровью.
Окаменев от страха, не будучи в состоянии ни кричать, ни двигаться, она ждала, когда же раздадутся громкий топот и хриплые крики…
В небе гремел гром, заглушая завывания ветра.
Она слышала вопли домашних слуг, гневное шипение запальных фитилей, выстрелы… Ее глаза расширились от ужаса, когда она заметила клубы дыма, поднимающиеся над домами.
И кровь, милостивый Боже, везде была кровь, она проливалась на белое постельное белье, разбрызгивалась по белым стенам…
— Нет! — яростно кричала девушка, погружаясь в темные глубины памяти, отворачиваясь от призраков, возникавших перед ней при каждой вспышке молнии…
На лестничной площадке лежал, скрючившись, мальчик-слуга, такой маленький и хрупкий, и его шея была сломана… Молодой солдат все еще усмехался, падая в холле с простреленной грудью… Капитан стражи неподвижно лежал в пыли, а на его спине расплывалось влажное пятно…
Вокруг царил тошнотворный запах смерти.
Она визжала и колотилась, раздирая одеяло, в котором запутались ее ноги, отбиваясь от невидимых рук, что схватили ее и безжалостно поволокли вниз по ступеням… А над головой гневно гремел гром, заставляя Александру вспоминать день мятежа так, словно он был лишь вчера. И с каждым раскатом ее страх все возрастал, он душил ее, лишая не только гордости, но и разума…
Где-то неподалеку, в темноте, раздался дикий, неестественный вопль, и этот звук окончательно наполнил ее душу безрассудной паникой.
Ледяные пальцы впились в ее кожу. Она закричала, безумно отбиваясь от них в темноте.
А потом вдруг она оказалась прижатой к мускулистому телу, и не могла шевельнуться, и сотрясалась от рыданий, которые не в силах была сдержать…
— Айя? — в страхе всхлипывала она. — Ты лгала! Огонь Дьявола снова вернулся! Отец! Где ты? Ружья… Боже, это кровь!..
— Всего лишь гроза, — донесся откуда-то издалека незнакомый голос.
В ее ноздрях стояла вонь смерти, смешанная с запахом гари…
— Надо бежать, — пробормотала она. — Везде огонь… — Но железные когти не отпускали ее. — Дай мне уйти! — завизжала она, вдруг замечая, что кошмар странным образом изменился и звучащий рядом голос не принадлежит ни одной из пугающих теней прошлого. — Пожалуйста… — простонала она. — Мы же сгорим здесь…
— Тише, тише, — прошептал новый голос в темноте. — Гроза скоро кончится. Это просто весенняя буря над Ла-Маншем. Тише… тише, успокойся.
Серебристые глаза на мгновение сузились и блеснули в свете молнии. «Что это на нее нашло?» — пытался понять герцог, видя, как дрожащие пальцы девушки хватают пустоту.
Яркая молния сверкнула прямо над ними, наполнив комнату голубоватым сиянием. И в то же мгновение женщина, сидевшая на кровати, вывернулась из его рук, глядя прямо перед собой расширившимися от ужаса глазами.
И ее вновь охватило безумие; она, задыхаясь, кричала так, словно за ней гнались все демоны ада…
Глава 19
На следующее утро Александра проснулась в пять часов оттого, что в ее голове громко грохотали барабаны. С глухим стоном она перевернулась на бок и покрепче прижалась к подушке. Но грохот продолжался, он стал даже громче и настойчивее.
«Что там делают проклятые слуги? — думала она, кривясь от боли, пронзающей ее виски. — Чинят крышу, что ли…» Она чуть приоткрыла заплывший глаз, чтобы посмотреть на часы. Чинят крышу, когда едва начинается рассвет?..
Язык Александры распух и саднил, и ей казалось, что ее рот забит старым вонючим тряпьем. Она закрыла покрасневшие глаза и снова натянула на себя одеяло.
Но тут ее желудок сжался от приступа тошноты.
Потом она почувствовала, как тяжело ноют ее руки и плечи. Кошмар!.. Он снова вернулся ночью, во время грозы, бросив ее в страшные дни прошлого. В темноту. В Ужас.
Но сначала была молния, всегда сначала бывает молния. Индусы в деревнях называли это «Колимин», но ее айя говорила — огонь Дьявола, дикое буйство природы, сжигающей равнины…
Александра никогда не могла вспомнить своих кошмаров. На следующий день у нее оставалась лишь боль во всем теле и смутные ощущения того, что она сражалась с чем-то невероятно страшным… И каждый раз проигрывала сражение.
Но в эту ночь было и что-то другое — она это чувствовала, хотя и не могла вспомнить. Чем же последний кошмар отличался от предыдущих? Растерянная, она рылась в собственной памяти, но, как всегда, все ускользало от нее.
