Эпоха Возрождения (СИ) - Кицунэ Миято

Неджи сказал, что видел подобное в Стране Птицы: люди, которые притворялись местным призраком, чтобы дискредитировать молодого даймё, использовали какой-то препарат, который после смерти превращал их тела во что-то похожее и оставлял практически пустые доспехи.

Комендант гарнизона Фуги был найден мёртвым. Его труп обнаружили в завале. Старик покончил с собой, не оставив никаких ниточек. Рейд Кадзекаге на храм Ветра, в котором обитала всего пара десятков монахов, поклоняющихся пути Бунпуку, тоже почти ничего не дал, кроме того, что у них исчез очень способный ученик, которого звали Хоичи.

Всё это наводило на не слишком приятные мысли о будущем.

— Вот и Фукуро, — с намёком сказала Саюри, которая снова изображала Юмико. Всю заварушку Наруто оберегал полубиджуу, припрятав её в своём рюкзаке.

— Да, туда стоит заехать, — включился Агара, который был предупреждён о подмене. — Столько всего свезли к свадьбе. Тебе стоит посмотреть некоторые вещи. Да и необходимо всех разместить.

Они повернули к интендантскому городку.

* * *

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я чувствую что-то странное от того парня, — кивнул Наруто на худощавого блондина, который стоял к ним спиной и выкладывал из ящиков фарфоровую посуду.

— Что именно? — напрягся Саске.

— Перед тем, как на форт напали, я проверял чакру, — замялся Наруто. — Мне показалось, что там была чакра людей… Очень странная, неправильная чакра, не могу толком объяснить, что не так, но то же самое я ощущаю от него. Немного по-другому, но что-то общее есть, только… — Узумаки засопел, прикрыл глаза, а затем широко их распахнул.

— Не может быть! Курама-сама говорит, что у этого человека стоит моя печать подавления, но…

Саске жестом остановил возглас друга, уже понимая, кто перед ним стоит, тем более, что блондин лишь немного изменился за прошедшее время.

— Его зовут Дейдара, и, похоже, нам следует хорошенько с ним поговорить…

Часть 2. Глава 7. Знаки Судьбы

Дейдара ушёл из Тацумы в тот же вечер, когда мастер Нендо сделал то глупое предложение о женитьбе на своей дочери. Достаточно узнав старого гончара, Дейдара был уверен, что Нендо не отступится от своей дурацкой затеи, а значит, и смысла оставаться не было.

Покидать столицу Страны Ветра оказалось немного грустно: Дейдара успел привязаться к говорливой и весёлой Кама-чан и своей работе. По вечерам, когда они закрывали лавку, за поздним ужином старик рассказывал о своих экспериментах с глиной и о том, как покупали игрушки в лавке или нахваливали их товар, кого видел, какие новости слышал. Это Дейдаре нравилось, но, останься он в Тацуме, его унизительный секрет мог быть раскрытым, а этого он боялся больше всего. Раньше он мог попросту убить того, кто бы узнал о его ущербности, взорвать ко всем чертям с половиной города, но сейчас… Дейдара был не уверен, что смог бы убить Каму-чан и мастера Нендо, даже если бы к нему внезапно вернулись его силы. Это пугало и настораживало, словно он смирился со своей участью и перестал быть шиноби.

В какой-то момент Дейдара даже хотел вернуться, чтобы убить своих временных благодетелей, доказав самому себе, что он по-прежнему он, но убедил себя, что возвращаться с полпути ради глупых людишек не имело смысла.

Поразмыслив над тем, куда ему податься, Дейдара вспомнил о том, что Нендо рассказывал ему, что в столице Страны Реки, городе Касэн, в долине великой Хадугавы разрабатывают особенную голубую глину и имеется целый гончарный квартал. Туда Дейдара и направился.

Вот только его бессилие сыграло с ним злую шутку.

Раньше Дейдара добрался бы из Тацумы до Касэна за три дня, но это с прежними резервами и запасами сил. Он, конечно, всё равно был сильней любого крестьянина или торговца, но, пожалуй, уступал им в банальной выносливости и привычке топать на своих двоих. Как оказалось, ниндзя-ботинки не только способствовали циркуляции чакры в ступнях и прилипанию и отталкиванию от поверхности, но и предохраняли ноги от песка и мелкой пыли. Как опытным путём выяснил Дейдара, это позволяло шиноби развивать приличную скорость и при этом не натирать пальцы ног. От своих ниндзя-ботинок и вооружения он давно избавился, прикопав недалеко от Тацумы. Охотникам за головами ведь всё равно, что он не может дать отпор, а облегчать задачу в опознании себя Дейдара не собирался. Так что на его ногах были обычные кожаные сандалии, и, как оказалось, даже с обмоткой, это не самая подходящая обувь для путешествий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кроме всего прочего, от Тацумы до Касэна по караванным дорогам было порядка тысячи двухсот километров, а если «напрямки» через Великую Пустыню, то всего шестьсот. И по глупости и из-за собственных расстроенных чувств Дейдара решил срезать, о чём впоследствии сильно пожалел.

От Тацумы до хребта Богаяма, который прикрывал Страну Ветра от разрастания Великой Пустыни, Дейдара добирался четыре дня. До Касэна было чуть меньше трёхсот километров, и он решил, что в одиночку преодолеет это расстояние, передвигаясь по ночам и рано утром, а день будет пережидать в каком-нибудь укрытии. В планах и мыслях всё было просто, но на деле оказалось не так радужно. На четвёртый день у Дейдары закончились запасы воды. А на шестой он понял, что заблудился и пустыня всё не кончается. Потом внезапно началась песчаная буря, от которой пришлось искать укрытие.

Долгие часы, мучимый жаждой и неведением, Дейдара вспоминал свою жизнь в доме мастера Нендо. Свои фигурки, глядя на которые, люди улыбались. Не скалились, не обзывали ерундой, а радовались и говорили, что в них есть своеобразная душа и своя прелесть.

Плавая на границе зыбкого сна, он видел Каму-чан, которая утром пришла его будить и никого не обнаружила в комнате, пошла в мастерскую в его поисках, но там было пусто. Девушка была очень искренней и эмоциональной и любила свою работу. Иногда он наблюдал, как она, высунув язык от усердия, сложным узором расписывала миски и тарелки, каждый раз придумывая что-то новое или совершенствуя старое. Собирала разные картинки и открытки, зарисовывала на листы разные цветы и растения, чтобы потом перенести это в глазурь. Кама-чан не была красавицей, но у неё была красивая душа.

Дейдара задумался: а что решит Кама-чан, когда обнаружит его исчезновение без прощания и без записки? Будет ждать и надеяться на их встречу или возненавидит за предательство? А может, подумает, что он испугался взять её в жёны?

Буря длилась бесконечно долго, странные мысли и воспоминания выматывали, злили и совершенно лишали сил. В какой-то момент у Дейдары началась паника, что он так и умрёт в этой чёртовой гигантской песочнице. Вспомнился и дух, и его проклятие, и наказ. Подумалось, что, покинув Тацуму, он прогневил высшие силы.

— Что? Что мне делать?! — кричал он в свистящую темноту, рискуя наглотаться песка. — Докажи, что ты есть! Ответь на мои вопросы!

В тот же миг буря внезапно прекратилась, оглушая тишиной и неприятным чувством мистического страха.

— Что ты мне хочешь сказать? — спросил он.

На ясном прежде горизонте жутковато начала разрастаться чёрная туча, словно некто приоткрывал прореху в их мир, чтобы взглянуть на букашку, которая смела о чём-то спрашивать высшие силы.

— Укажи мне путь, — почти шёпотом попросил Дейдара. — Пожалуйста…

И из тучи столбом вылилась яркая слепящая молния. Раздался жуткий взрыв, и грянул гром такой силы, что завибрировала почва, заставив обессиленного Дейдару упасть на колени.

Поданный Знак был более чем понятен, и он последовал этому вполне внятному ориентиру.

* * *

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Эй, парень, ты как?.. — кто-то похлопал Дейдару по щекам. — Выпей воды.

И к потрескавшимся губам приложили пахнущую влагой флягу. В пересохшее горло полилась вкуснейшая вода, возвращая к жизни и к сознанию.

Дейдара открыл глаза и увидел нависающий силуэт, который постепенно превратился в лицо мужчины.

— Эй, а я тебя знаю, ты же был в Тацуме, в лавке гончара, — сказал мужчина. — Мы купили у вас посуду.