Белка в колесе фортуны - Наталья Александрова

Маркиз хотел остановить его, но не успел: крупная желтовато-серая змея раздраженно зашипела, подняла плоскую голову и метнулась вперед.

Казалось, она только слегка коснулась ноги Евгения, но его колени подогнулись, глаза подернулись мутной пленкой, и он упал на покрытый змеями пол.

Маркиз на секунду прикрыл глаза, чтобы не видеть происходящего.

Но прятать голову в песок было не в его правилах.

Он снова огляделся. Бесчисленные змеи кишели вокруг него. Пока они не обращали на человека внимания – говорят, что змеи видят только то, что движется. Но не может же Леня стоять неподвижно целый день! Рано или поздно он потеряет сознание, упадет, и тогда – неминуемый укус и смерть…

Словно почувствовав его страх, маленькая черная змейка подняла голову, высунула раздвоенный язык и уставилась на Маркиза неподвижным взглядом…

– Ой! – взвизгнул он и подскочил, как испуганный заяц.

Над его головой нависала огромная старинная люстра, и Леня уцепился за нее…

К счастью, люстра выдержала его вес.

Он подтянулся и устроился на ней, как обезьяна на дереве.

Здесь было немножко спокойнее: во-первых, дальше от змей и, во-вторых, можно хоть немного шевелиться.

Кроме того, сверху можно было оглядеться.

Возле стены стоял громоздкий платяной шкаф. Леня раскачал люстру и перелез на этот шкаф, по нему добрался до окна, дотянулся до шпингалета. Ему удалось открыть окно, и в жаркую, душную комнату хлынул сырой и холодный осенний воздух.

Ближние к окну змеи недовольно зашипели и отползли подальше.

Леня осторожно сполз на подоконник и высунулся в окно. Ниже этажом находился балкон. Переступив на внешнюю часть подоконника, Маркиз спустил ноги, собрался и спрыгнул на этот балкон.

Только здесь он почувствовал себя в относительной безопасности.

Балконная дверь была неплотно закрыта, и он проскользнул в комнату. В глубоком кресле перед телевизором сидел мужчина в тренировочных штанах и майке. Он смотрел футбол.

– Принеси пива, – сказал он не оборачиваясь.

– Обойдешься, – ответил Маркиз и выскользнул из квартиры.

Антонина Ивановна, экономка Артура Альбертовича Руо, или, как говорили в советские времена, домработница, занималась обычными делами. А именно – складывала вещи своего хозяина, которые собиралась отнести в химчистку.

Артур Альбертович велел ей отдать в чистку серый выходной костюм, коричневую замшевую куртку и синий пиджак.

Именно эти вещи Антонина Ивановна несколько минут назад достала из платяного шкафа и положила на диван. Приготовив сумку, она повернулась к дивану, чтобы уложить одежду, и растерянно уставилась на то, что лежало перед ней.

Вместо серой пары из хорошей английской шерсти на диване лежал тренировочный костюм марки «Адидас», вместо замшевой куртки – поношенный ватник, а вместо синего пиджака – и вовсе немыслимый клоунский наряд в блестках и колокольчиках.

Антонина Ивановна покрутила головой и уселась на табурет. Что же это такое? Начало конца или конец начала? Неужели она сошла с ума?

Во всяком случае, всей этой дряни в гардеробе хозяина отроду не бывало.

– Артур Альбертович! – позвала она хозяина. – Можно вас на минуточку?

В коридоре раздались шаги, и Руо заглянул в комнату.

– В чем дело, Антонина Ивановна? – довольно сухо осведомился он.

В последнее время он вообще разговаривал с ней строго, хмурился, не смотрел в глаза и выглядел недовольным.

– Вот… вот это… тут какие-то странные вещи!.. – Экономка опасливо ткнула пальцем в сторону дивана. Смотреть туда сама она побаивалась.

– Что же тут странного? – Артур Альбертович пожал плечами. – Это мои вещи… вы их видите далеко не первый раз… кстати, пора отнести все это в химчистку…

Антонина Ивановна повернулась к дивану, и челюсть ее отвисла.

Там лежали серый костюм, замшевая куртка и пиджак.

– И… извините… – дрожащим голосом проговорила она, укладывая одежду в сумку. – Я… я хотела только уточнить, это ли вы имели в виду?..

– Уточнили? – раздраженно осведомился Руо. – В следующий раз попрошу вас не беспокоить меня по ерунде! – И он скрылся за дверью, всей своей спиной выразив неудовольствие.

Антонина тяжело вздохнула и заглянула в сумку, прежде чем застегнуть молнию…

В сумке лежали ватник, адидасовский костюм и блестящая клоунская хламида.

Экономка застонала, оттолкнула сумку и снова плюхнулась на табурет.

Выходит, она действительно сошла с ума.

Звать еще раз хозяина было никак невозможно.

Она решила заняться пока какими-нибудь другими делами, а к сумке вернуться позднее. Может быть, все как-нибудь само утрясется…

Она прошла на кухню и выдвинула ящик стола, намереваясь почистить серебряные ложки.

Однако вместо ложек в ящике оказались груды засаленных игральных карт. Антонина Ивановна поспешно задвинула ящик и устремилась к шкафчику, где держала лекарства и прочие медицинские принадлежности. Ей пришла в голову простая и очевидная мысль измерить температуру – скорее всего у нее просто жар.

Достав футляр с градусником, она открыла его…

Но вместо термометра там оказалась ручка с неприличной картинкой. На картинке была женщина в купальнике, однако стоило экономке перевернуть ручку, как купальник растворился и бесстыдница оказалась в чем мать родила.

Антонина Ивановна плюнула и от греха убрала бесстыдную ручку в шкафчик.

Переждав некоторое время, она решила сделать то, что ей обычно помогало при всяком недомогании, а именно – выпить чаю.

Поставив чайник, она достала свою любимую чайницу с нарядными китаянками, сняла с нее крышку…

Вместо чая сверху лежала немного увядшая хризантема.

Экономка схватила цветок и вытащила из чайницы, но за первой хризантемой последовала вторая, за той – третья, и скоро вся кухня была завалена цветами, как цветочный ларек перед закрытием.

Антонина Ивановна сдалась.

Она уронила голову на стол и залилась горькими слезами.

Артур Альбертович, сложив руки на груди, стоял в дверях кухни и качал головой – он считал, что воспитательные меры должны быть достаточно строгими.

Леня набрал номер Руо. Ответил женский голос, и Леня попросил Артура Альбертовича.

– Леонид! – обрадовался иллюзионист. – Рад вас слышать! Вы по делу или так просто – поболтать?

– Да тут звонила одна дама по поводу заказа, – осторожно ответил Леня, – сослалась на вас… Так я уж теперь и не знаю, как быть…

– Что вы, Ленечка, не сомневайтесь! – вскричал старик. – Все в полном порядке, клиентка – моя старая знакомая, с детства ее знаю! Конечно, не с моего, с ее…

– Ну и ладно, – повеселел Леня. – А вы, насколько я мог слышать, нашли новую экономку?

– Да-а… вы знаете… я тут подумал и решил оставить ту, что была… – В голосе старого иллюзиониста звучало смущение. – В моем возрасте трудно привыкнуть к переменам… Мы с Антониной Ивановной все выяснили, она не хотела причинить мне вред, просто очень привязана к брату… А его сбила с толку та ужасная женщина. Надо уметь прощать! Так я и простил, а брату работу нашел по способностям.

– Это какую же? – заинтересовался Леня, вспомнив лопоухого Виктора с вечно сонным взглядом.

– Пристроил его к Геркулесову, помните такого?

– Это который попугаев дрессирует?

– Совершенно верно! Обучая птиц, нужно с ними все время разговаривать. И желательно разными голосами – с самочками хорошо бы женским голосом, с самцами – побасистее. Так что Виктор с его способностями там ко двору придется. Сейчас-то пока еще в больнице с переломами, а как выпишется – сразу на работу.

Леня представил, как через некоторое время в разных цирках страны появятся попугаи, говорящие голосами Жириновского, Фантомаса или Хазанова, поющие, как Эдита Пьеха или Клавдия Шульженко, и не удержался от смеха.

На следующий день Лола поднялась рано, вымыла Пу И специальным шампунем для маленьких собачек, вычесала и высушила своим феном. Пу И пытался сопротивляться, ему не нравилось, что фен так громко шумит, но Лола уговорила его посидеть спокойно.

– Ты должен быть самым красивым, чтобы понравиться Энни! – приговаривала она.

Пу И не слишком воодушевился, однако его обещали повести в парк, потом в кафе накормить разными вкусностями, и погода сегодня хорошая, так что песик смирился и позволил надеть на себя модный джинсовый комбинезон.

– Мы не будем слишком наряжаться, – щебетала Лола, – а то Энни подумает, что у нас нет вкуса. Это дурной тон – надевать на прогулку вечерний туалет! Этот комбинезончик сидит на тебе отлично, будет скромно, но элегантно… А вот ошейник можно выбрать понаряднее, а то они еще решат, что мы бедные. Или жадные, жалеем денег для своей собаки… Такого не будет никогда!

Лола отнесла Пу И в свою спальню, наказала сидеть тихо, чтобы не испачкаться, и уселась за туалетный столик.

– Пу И, ты готов? – заглянул в дверь Леня, чисто выбритый и полностью одетый для прогулки.