Чёрная роза - Андрей Сергеевич Манохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джон очень любил такие минуты времяпрепровождения. Его никто не отвлекал, никто не мешал. Чувствовалась полная свобода в действиях и в мыслях. Вокруг не было никаких людей. Лишь огромное бесконечное поле, уходящее в горизонт. Всё оно было устлано идеально ровно стоящими белыми крестами, выполненными из камня. Абсолютно одинаковые бесконечными рядами, они тянулись во все стороны этого поля. При первом взгляде могло зарябить глаза от такой картины. Лишь редкие деревья изменяли общий план. Это место за городом было выбрано именно так, чтобы ни один небоскрёб не попадал в кадр практически с любой точки. Со стороны могло показаться, что тут, ни много ни мало, некое произведение искусства. Правильно ли так сравнивать главное кладбище города, вопрос спорный. Но его красоты никто никогда не отменял. Тени крестов от уходящего солнца становились всё длиннее. К вечеру вид этого поля был ещё необычнее и, даже в какой-то степени, волшебнее.
Джон то смотрел на памятник, то вглядывался куда-то в даль, то просто стоял с закрытыми глазами. Так продолжалось уже более часа. На кресте были лишь две записи о захороненном человеке. «Мэгги Лоусон» – верхняя строчка, а на нижней – даты рождения и смерти. Никаких фотографий, особых фраз и всего остального. И так было на каждом надгробии. Это правило давно действовало в городе, чтобы все могилы имели одинаковые черты. Если кого-то это не устраивало, существовало другое кладбище, где можно было устанавливать надгробие, как душе угодно. Джон взглянул на букет жёлтых орхидей, которые он принёс на могилу. Он был придавлен маленьким камнем, чтобы не снесло ветром в сторону. Всегда их приносил, когда приходил сюда. Не произнося ни слова, но говоря внутри себя, Джон чувствовал некое облегчение и успокоение. Это придавало ему сил. Одет Симмонс был нетипично, как привыкли бы его видеть в бюро. Брюки, чёрная рубашка и пиджак. Всё сидело на нём элегантно и красиво. Даже волосы были уложены непривычно. Он сначала хотел собрать их в «хвост», но потом понял, что будет перебор.
Через некоторое время за его спиной послышались неспешные шаги. Кто-то, стараясь не отвлекать человека, находился на расстоянии и тоже глядел на могилу. Джон даже не повернулся в его сторону и всё также был спокоен. Ветер немного усилился, словно говоря о том, что скоро нужно будет закругляться.
– Сколько сегодня стукнуло с того дня? – в который раз, приходя на кладбище, Кит всегда задавал один и тот же вопрос.
– 10 лет, – всё также чуть отрешённо, не оборачиваясь, ответил Джон.
– Мда. Как же быстро летит время. Порой и не замечаешь этого, пока не услышишь страшную цифру.
Кит подошёл к надгробию, тоже положил букет жёлтых орхидей и вернулся на прежнее расстояние. Он никогда не стоял рядом с Джоном в такие моменты. Это было неправильно. Какое-то время была пауза, и никто не произносил слов.
– Я, когда подходил сюда, вспомнил о нашей с ней первой встрече. Сразу как-то даже настроение поднялось от этого. Ты тогда каким-то сложным расследованием занимался, а у меня как раз никаких дел не было, и я просто сидел в бюро, бездельничал. Помню…Мэгги, вся взъерошенная забежала к нам с каким-то пакетиком, пахнущим едой. Я узнал её лишь из-за фотографии, которую случайно у тебя увидел. Ты ещё тогда никому не представлял свою девушку. А тут заявилась в бюро, вся на нервах. Видите ли, «Джон забыл взять с собой еду». По её лицу мне тогда хотелось смеяться и умиляться. Такая детская непосредственность и приятный задор. Словно…словно птенчик. А пахло действительно вкусно. Пирог с курицей. Я тогда тебе так завидовал. А ведь ей все сказали, что ты можешь вернуться лишь к ночи. Предлагали просто оставить еду в столовой. Эх…какая же Мэгги была упрямая. Сидела и ждала тебя до последнего. Тогда только-только оборудовали комнату отдыха, и она там уснула. А ты вернулся с дела…около полуночи. Помню твоё лицо, когда сообщили, что Мэгги ждёт почти с самого утра. Побежал сразу. Ты…ты всегда менялся в лице, когда речь заходила о ней.
Джон просто продолжал стоять к Киту спиной, но тот прекрасно понимал, что Симмонс сейчас неловко, но улыбается. Уж он знал это как никто другой. В какую-то секунду Джон подумал о том, чтобы закурить, но резко осёкся. Он предложил Киту, но тот отказался.
– Ты же помнишь, что мы при ней не курим.
– Это да. Я почему-то на секунду забыл, – усмехнулся Джон. – Помню, ты был у меня в гостях, а Мэгги как раз ушла к подруге. Не забуду её крики, когда она вернулась, а у нас вся комната провоняла табаком. Она мне такую взбучку устроила.
– Что есть, то есть. Стержень в ней всегда был. Её характер и настойчивость шли тебе на пользу.
Джон явно повеселел и изменился в лице. Грусть превратилась в доброту и тепло. Нахлынувшие эмоции были сродни глотку свежего воздуха.
– Знаешь, я очень рад, что рискнул и доверил тебе новых стажёров, – снова заговорил Кит.
– Сарказм?
– Не, серьёзно.
– Я же их за первые дни стажировки чуть не угробил.
– В принципе это было ожидаемо от тебя, но всё равно я рад. Мне кажется, они стали более плодотворно на тебя влиять. Ты даже чуть изменился, стал мягче, разговорчивее. Или я не прав?
Джон задумался и посмотрел на небо, которое окрасилось в алый цвет уходящего солнца.
– Может быть. Я даже как-то не задумывался. А, может, просто совпадение.
– Знаешь, я подумал, что Джилл Монтгомери чем-то похожа на Мэгги. Я не хочу там каких-то сравнений, не подумай. Просто характер, отношение к работе. Она бойкая, разговорчивая, не боится опасностей, рискует. Тебе нужен такой напарник, который будет тебя встряхивать в нужный момент. Это полезно.
Джон ничего не ответил, но Кит снова почувствовал улыбку на его лице. Оба снова начали смотреть на могилу. Случился сильный порыв ветра и чуть не унёс букет, оставленный Ричардсоном. Джон успел его схватить и положить под камень.
– Никогда не понимал, почему она любила именно жёлтые орхидеи, – снова заговорил Кит.
– Она мне тоже не рассказывала. Я ей подарил розы на нашей первой встрече, а она
