Каждый хочет любить… - Марк Леви

Если ты. еще хочешь, чтобы мы были вместе, я не подпущу к тебе одиночество, я возьму тебя за руку и выведу на дорогу, по которой мы пойдем вместе.

Я хочу стареть у тебя на глазах и быть рядом каждую ночь до конца моих дней.

Эти слова я пишу только для тебя, любовь моя.

Антуан.

Матиас остановился на заправке. Он попросил залить полный бак и снова выехал на шоссе М25 в направлении Лондона. Только что в маленькой деревушке в Кенте он выполнил свое второе решение. Провожая его к машине, мистер Гловер признался, что ждал этого визита, но, что касается личности Попино, он не может ничего сказать.

Выезжая на автостраду, Матиас набрал номер мобильника Антуана. Он все устроил, нашел, кто посидит с детьми, и приглашает Антуана поужинать тет-а-тет.

Тот осведомился, что именно они собираются праздновать, но вместо ответа Матиас только предложил выбрать место.

– Ивонна уехала, и в нашем распоряжении будет весь ресторан на двоих, устраивает?

Он быстренько спросил Энию, та охотно согласилась приготовить им небольшой ужин. Она оставит все на кухне, им нужно будет только подогреть.

– Отлично, – согласился Матиас, – я принесу вино, ровно в восемь, идет?

Эния накрыла им очень милый стол. Прибираясь в подвале, она нашла подсвечник и теперь выставила его на середину стола. Блюда дожидались в духовке, оставалось только их достать. Когда Матиас пришел, она попрощалась с обоими и поднялась к себе в комнату.

Антуан открыл бутылку, которую принес Матиас, и разлил вино по стаканам.

– Здесь будет красиво. К вечеру воскресенья ты здесь ничего не узнаешь. Если не ошибаюсь, дух этого места не изменится, здесь будет по-прежнему «у Ивонны», но только в более современном варианте.

А поскольку Матиас не говорил ни слова, он поднял свой стакан:

– Итак, что же мы празднуем?

– Нас, – ответил Матиас.

– В каком смысле?

– В смысле всего, что мы сделали друг для друга, в основном, правда, ты. Видишь ли, дружбу не скрепляют в мэрии, поэтому точной даты для юбилея не существует; и все же это может длиться всю жизнь, потому что таков наш выбор.

– А ты помнишь, как мы впервые встретились? – спросил Антуан чокаясь.

– За Каролину Леблон, – поднял свой стакан Матиас вместо ответа.

Антуан хотел принести блюда, но Матиас не отпустил его.

– Сиди, мне надо сказать тебе кое-что важное.

– Слушаю.

– Я люблю тебя.

– Ты репетируешь свою речь перед свиданием? – уточнил Антуан.

– Нет, я правда люблю тебя.

– Ты опять какую-то чушь городишь? Немедленно прекрати, потому что ты меня действительно пугаешь!

– Я покидаю тебя, Антуан.

Антуан поставил свой стакан и вгляделся в Матиаса.

– У тебя появился кто-то другой?

– А теперь чушь городишь ты.

– Почему ты это делаешь?

– Ради нас обоих. Ты спросил меня, когда в последний раз я что-то сделал не для себя, а для кого-то другого, и сейчас я могу тебе ответить.

Антуан встал.

– Знаешь, мне что-то есть расхотелось, давай пройдемся?

Матиас отодвинул свой стул. Оставив нетронутый стол, они закрыли за собой дверь служебного входа.

Они шли вдоль берега, и каждый уважал молчание другого.

Облокотившись о парапет моста, нависающего над Темзой, Антуан достал последнюю сигару, оставшуюся в кармане. Он размял ее в пальцах и чиркнул спичкой.

– Во всяком случае, я не хотел еще одного ребенка! – с улыбкой заметил Матиас.

– А вот я хотел! – возразил Антуан, протягивая ему сигару.

– Пошли, перейдем на тот берег, оттуда вид красивее, – продолжил Матиас.

– Ты завтра придешь?

– Нет, я думаю, нам лучше не видеться некоторое время, но я позвоню тебе в воскресенье, чтобы узнать, как прошли работы.

– Понимаю, – сказал Антуан.

– Я повезу Эмили в путешествие. Это не страшно, что она пропустит неделю в школе. Мне нужно побыть с ней вдвоем и кое о чем поговорить.

– У тебя какие-то планы? – спросил Антуан.

– Да, именно об этом я и хочу с ней поговорить.

– А со мной ты поговорить не хочешь?

– Хочу, – согласился Матиас. – Но сначала с ней.

Через мост проехало такси, Матиас махнул ему. Антуан сел в машину, Матиас закрыл за ним дверцу и склонился к опущенному стеклу – Возвращайся, а я еще немного поброжу.

– Хорошо, – согласился Антуан. – Ты знаешь, сколько времени? – добавил он, взглянув на часы. – Мне здорово влетит от одной моей знакомой няни.

– Не беспокойся о мадам Даутфайер, я все устроил.

Матиас подождал, пока такси отъедет. Потом засунул руки в карманы плаща и зашагал. Было два часа двадцать минут; он скрестил пальцы, чтобы осуществилось и третье его решение.

Антуан зашел в дом и посмотрел на вазочку для карманной мелочи у двери. В гостиной царила полутьма, только мерцал экран телевизора.

Две пятки высовывались из-за края дивана, одна в розовом носке, другая в голубом. Он направился на кухню и открыл холодильник. На решетчатой полке банки с содовой были расставлены строго по цветам. Он вытащил их все, потом расставил обратно в полном беспорядке и закрыл дверцу. Налил большой стакан воды из-под крана и выпил его залпом.

И только вернувшись в гостиную, обнаружил на диване Софи. Она спала глубоким сном. Антуан снял свою куртку и накрыл ей плечи. Наклонившись, он погладил ее волосы, тихонько поцеловал в лоб, скользнул к губам. Потом выключил телевизор и пристроился на другом конце дивана. Осторожно приподняв ноги Софи, он уселся и положил их к себе на колени. Наконец, поерзав в диванных подушках, нашел удобную позу и приготовился заснуть. Когда он успокоился, Софи приоткрыла один глаз, улыбнулась и закрыла его снова.

XXI

Антуан ушел из дома ранним утром. Он хотел быть на месте, когда приедет грузовичок из столярной мастерской. Софи собрала маленький чемоданчик для Эмили и положила часть вещей ее отца в большую сумку. Матиас должен был зайти за дочкой около девяти часов. Они отправлялись в Корнуолл, чтобы побыть вдвоем и поговорить о будущем. Эмили поцеловала Луи и пообещала, что будет каждый день отправлять открытку. Софи проводила их до двери дома.

– Спасибо за сумку, – сказал Матиас.

– Тебе спасибо, – ответила Софи, крепко обнимая его. – Все будет хорошо? – спросила она.

– Конечно, ведь со мной мой маленький ангел-хранитель.

– Когда ты вернешься?

– Через несколько дней, точно еще не знаю.

Матиас взял дочь за руку и спустился по ступенькам с крыльца, потом оглянулся и оглядел фасад дома. По обеим сторонам двери вились глицинии. Софи смотрела на них, и он взволнованно ей улыбнулся.

– Заботься о нем хорошенько, – прошептал он.

– Можешь на меня положиться.

Матиас взбежал обратно по ступенькам, поднял Луи и расцеловал его в обе щеки.

– А ты позаботься как следует о Софи, пока меня не будет, ты остаешься за мужчину в доме.

– А папа? – вопросил Луи, когда его ноги вновь оказались на земле.

Матиас заговорщицки подмигнул ему и отправился вдаль по улице.

Антуан зашел в пустой ресторан. В глубине зала на столе, застеленном белой скатертью, торжественно возвышался подсвечник. Все приборы и тарелки оставались нетронутыми, только в двух стаканах было налито вино. Антуан подошел и сел на то место, которое накануне занимал Матиас.

– Оставьте, я все уберу, – окликнула его Эния, стоя внизу у лестницы.

– Я не слышал, как вы вошли.

– А я вас слышала, – заметила она, подходя ближе.

– Хорошая была весна, верно?

– Несколько гроз прошло, но так каждую весну, – ответила она, оглядывая пустой зал.

– Кажется, я слышу грузовик на улице.

Эния посмотрела сквозь витрину.

– Что-то мне боязно, – признался Антуан.

– Ивонна будет в восторге.

– Вы меня успокаиваете?

– Нет, я так говорю, потому что вчера, после вашего ухода, она вернулась и посмотрела все ваши рисунки, и можете мне поверить, у нее в глазах такие чертики плясали, каких мне еще не приходилось видеть.

– И никаких комментариев?

– Отчего ж, она сказала: «Видишь, папа, у нас все получилось». А сейчас я сварю вам кофе. Ну же, вылезайте оттуда, мне надо прибрать этот стол. Пошевеливайтесь!

В ресторан уже входила толпа столяров.

В воскресенье утром Джон показывал Ивонне свою деревню. Она просто влюбилась в эти места. Вдоль главной улицы все фасады домов были выкрашены каждый в свой цвет: розовый, голубой, иногда белый и даже фиолетовый, а на всех балконах пышно цвели цветы. Они пообедали в местном пабе. Солнце сияло в небе Кента, и хозяин усадил их на воздухе. Как ни странно, именно в этот день у всех местных жителей оказались срочные дела, и каждый из них прошел туда-обратно перед террасой, приветствуя Джона Гловера и его французскую подругу.

Обратно они вернулись короткой дорогой, через поля; английская деревня всегда была прекраснейшей в мире. Погода после полудня стояла чудесная, Джону нужно было поработать в оранжерее, а Ивонна воспользовалась этим, чтобы провести сиесту в саду. Он устроил ее в шезлонге, поцеловал и отправился за своими инструментами в пристройку.