За нами – Россия! - Дмитрий Манасыпов

По команде «Огонь!» – выстрел последовал без задержки – моментально.

Сидоров любит свое орудие. Он, как опытный артиллерист, помогал заряжающему Михайловскому, проверял работу наводчика Агеева и следил за действиями установщика Исимова.

– Надо, братцы, не подкачать, – говорил он, – ведь это нам боевой экзамен.

Боевой экзамен расчет выдержал. За хорошую стрельбу командир объявил нам благодарность.

Снайпер Большаков открыл счет

В. ДОБРОВИЦКИЙ.

Немцы слишком близко, но они не показываются. Сидят, зарывшись в землю, как кроты. «Надо быть осторожным и главное незамеченным» – сказал себе молодой снайпер т. Большаков. Он всегда придерживался этого золотого правила, зная, что враг следит за каждым движением наших солдат.

Большаков не спеша выбрал место для своей засады и замаскировался так, что, находясь в нескольких метрах от него, никто и не подумает, что здесь, находится человек. А хорошая маскировка – это залог успеха.

Убедившись в том, что он теперь «человек-невидимка», Большаков стал внимательно изучать местность расположения противника. Он приглядывался к каждому кустику, каждому бугорку, примечая мельчайшие детали предметов, находящихся в поле его зрения. Обратил внимание даже на то, как ветер колышет траву. И терпеливо стал ждать.

Большим терпением и выдержкой обладает Большаков. Он может просидеть часами не шелохнувшись, выжидая появления врага.

– У него снайперская закалка, – говорят о нем бойцы подразделения.

Вот что-то мелькнуло на стороне противника почти неуловимое для простого глаза, а снайперский глаз Большакова подметил – это была верхушка фашистской каски. Снайпер не шелохнулся. Он знал, что выдержка и терпение охотника, выслеживающего зверя, смогут принести ему удачу. Через некоторое время показалась голова, а затем появился фриц с лопаткой в руках.

Появление фрица встретила меткая пуля Большакова.

– Один гад есть, – сказал себе снайпер и снова притаился в своей надежной засаде.

Немцы, видимо, встревожились. Не прошло и пяти минут, как показался второй фриц. Но Большаков на этот раз не выстрелил.

– Они думают, что я не умею отличать чучело от живого негодяя, – рассказывает он. – Я понял, что теперь фашисты начали охотиться за мной и, стоило бы мне выстрелить по чучелу, как я обнаружил бы сам себя. Какой же я тогда был бы снайпер.

Так снайпер Большаков первый раз вышел на охоту и в первый же день открыл свой личный счет».

Куминов посмотрел на Андрея Шабанова, невозмутимо сидевшего в конце его платформы. Снайпер, как обычно в свободное время, занимался своей винтовкой. Сколько у него на счету было немцев и других, что шли с ними? На этот вопрос капитан не смог бы ответить точно. Бывало, видел у только начинавших воевать солдат смешные зарубки на прикладах. Андрей такой ерундой не баловался. Его зарубки были в голове, много, очень много зарубок.

«6 НОЯБРЯ 1943 г. «На страже Родины» № 261(7493)

Да здравствует свобода и независимость нашей славной Советской Родины!

(Из призывов ЦК ВКП(б)к XXVI годовщине Великой Октябрьской Социалистической Революции).

УДАРЫ ЛЕТЧИКОВ-ШТУРМОВИКОВ

Сообщение Советского информбюро об итогах летней кампании Красной армии вызвало новый подъем боевой активности среди летчиков-штурмовиков Н-ской авиачасти. Днем на аэродроме состоялся митинг. Летчики старший лейтенант Паршин, младший лейтенант Данилушкин и другие, воодушевленные замечательными итогами летнего наступления Красной армии, говорили о том, что будут еще сильнее громить врага с воздуха, точнее поражать цели.

Вскоре 4 летчика под командой старшего лейтенанта Паршина поднялись в воздух, нанесли удар по артиллерийским позициям и инженерным сооружениям фашистов, взорвали склад боеприпасов. Следующим заходом штурмовики подавили артиллерийскую батарею фашистов трехорудийного состава.

Все самолеты благополучно вернулись на свой аэродром».

Куминов улыбнулся. Даже в то время, когда надежды, казалось бы, не было, народ не сдавался. Что же говорить про то, что есть сейчас?

Страна смогла собрать в единый кулак все свои недюжинные, спавшие какое-то время силы. Не сумев справиться с помощью теории «молниеносной войны», немцы вели заранее проигранную войну. Можно было истреблять жителей всех захваченных территорий, грозить террором, выгребать из недр земли все, до чего могли дотянуться. Можно, и это не было страшно. Немцы не смогли дойти до Урала, решив, что успеется. Куминов мысленно ухмыльнулся. Куда понять швабам, что Урал, это даже не середина его, Куминова, самой великой страны? И что сейчас, за время временного затишья, скрытые его каменными стенами, люди этой страны собрались в единый стальной кулак. Кулак, который скоро наподдаст пришедшим к ним незваными гостями так, что лететь они будут не только до Берлина. И не нужно никакого второго фронта, планируемого в сороковых союзниками до уничтожения половины Англии. Народ СССР сам сможет уничтожить захватчиков, спихнув последних из них в Атлантический океан.

Он знал это, как и каждый, все эти годы ждавший лишь своего момента. Осталось немного до него, самого сладостного мига. А то, что сейчас волей случая его группа находится на острие первого удара… еще лучше. Никто из них не станет отступать, пройдя весь путь до конца и выполнив задание любой ценой. В этом Куминов был убежден полностью.

Эйхвальд притащил дополнительные короба с пулеметными лентами, громыхнул их сталью об пол. Капитан оторвался от мыслей и решил прочесть еще пару статей. Пробежав глазами по первым строкам следующей газеты, он вздрогнул.

«Владимир Иванов-третий, «Новое Слово», 24 июня 1941 г.

В газете «Фелькишер Беобахтер» от 24 июня помещена статья Альфреда Розенберга «Час Востока»(Die Stunde des Ostens).

Эта статья примечательна для нас, русских, тем, что в ней ни слова не сказано о войне с советской Россией. Но только лишь о борьбе с иудео-большевизмом и плутократией, о необходимости разрушить их идеологическую и политическую твердыню, тот страшный груз, то позорное иго, которые несут на себе народы России с октября 1917 г. Тогда враг человеческого рода перевернул и исказил известное изречение: «Свет с Востока». Не свет, но страшная тьма и сень смертная стали облегать тогда всю вселенную.

Начав с востока, тьма сгустилась до крайних пределов на проклятом острове и прошла дальше – до Нью-Йорка, этой второй красной Москвы.

Но теперь опять там, где царила тьма, засиял свет. «Теперь, – говорит А. Розенберг, – пробил решительный час на Востоке. Две проблемы стоят перед национал-социалистической революцией и Германской державой. Первая есть свержение большевизма, как идеи и как политической силы, вторая есть решение исторических судеб гигантского пространства, населяемого народами Советского Союза».

А. Розенберг подчеркивает финальный характер борьбы на востоке, который ведет национал-социализм. Никогда не должен более повториться ноябрь 1918 г., никогда более не должны прийти к власти иудео-марксистские силы.

С цепкой настойчивостью, несмотря на неудачи, беззастенчиво и нагло шел комплот властителей СССР к своей единственной цели – к мировой революции и порабощению всего мира, к истреблению всех подъяремных народов голодом, холодом, мором и бесчисленными казнями.

Либералы притворились, что не замечают этой цели, и упорно продолжали именовать систему иудео-марксистского террора «авангардом мирового прогресса».

Кстати, только с водворением марксизма на необъятных просторах СССР выяснилось, какое содержание вкладывает мировое еврейство в такое заманчивое для полуобразованных масс словечко, как «прогресс».

При всем том, инстинктивное чувство самосохранения в народах Европы сильно подмочило порох еврейских агитаторов. Им было необходимо другое, более решительное средство: им была необходима затяжная война, всеобщее обнищание, уничтожение лучших людей и молодых поколений.

Об этом и говорит А. Розенберг.

«В Москве, к 1938 г., ясно убедились, что лозунга Мировой революции было мало для победы. Надо было повторить 1918 г.»

Для этой цели были выбраны вечно готовые взорваться Балканы и Испания, находившаяся в неустойчивом положении вследствие интриг Ватикана, шедшего рука об руку с мировым масонством. Повторилась русская история, но за счет обнищавшего и обескровленного населения Советского Союза, что и подчеркивает с солидарным состраданием А. Розенберг.

«Все это стоило жителям Советского Союза много миллиардов, привело к невыразимой беде, но цели не достигло. Противоборствующая сила культурной нации была достаточно велика, чтобы даже под гнетом большевизма не привести к самоубийству».

К этому надо прибавить, что и пугающий пример ужасов, царящих в СССР, был у всех перед глазами и действовал несмотря на грандиозную рекламу, устроенную либералами Старого и Нового Света в пользу большевизма.