Удавка для опера - Владимир Колычев

— Ай! — вскрикнула Вероника.

Он только коснулся ее иглой, а она уже внушила себе, что ей невыносимо больно. Внутреннее напряжение перепрыгнуло планку болевого порога. И, как итог, болевой шок. Она потеряла сознание, отрешилась от действительности. Теперь что ни делай палач, все бесполезно.

Когда она очнулась, Нырков и Чусов по-прежнему сидели на диване. И спокойно попивали ароматный кофе.

— А вот и наш зайчик проснулся! — криво усмехнулся Нырков. — Кофе хочешь? Вероника проигнорировала его.

— Хочет! — ответил за нее чей-то голос.

Она увидела палача. Он подходил к ней, а в руках стеклянная банка с кипящим кофе. Сейчас он выльет содержимое ей на ногу. Ей будет очень больно.

— Ой! — И Вероника снова потеряла сознание.

Обморок. Вполне естественно все выглядело.

Очнулась она от острого запаха нашатыря. Ныркову надоело ждать, когда она придет в себя. Он велел ускорить процесс.

Хорошо, что кипящий кофе так и не вылили на нее.

— Не пойму, как таких хлюпиков посылают на серьезные задания, — недоуменно смотрел на нее Нырков.

— Она не хлюпик, — сказал Чусов. — Это искусственное превышение болевого порога. Она профессионал высочайшего класса…

— Вот как… И как же нам ее сломать?

— Есть отличный метод. Древний как мир. Его успешно применяли в застенках гестапо. Ей на голову будет капать вода. С интервалом в две секунды. Долго и методично. Через недельку, даже раньше, она расскажет все.

— Слышал о таком методе. Человек сходит с ума…

— Эта не сойдет. Но нам расскажет все.

— Неделя — это слишком долго. А если мы сделаем ей укольчик? Всего один укольчик. Он развяжет ей язык…

Во всем мире серьезные службы применяют специальные препараты. Человеку делают укол. Вводят внутрь этот препарат. И ломают ему волю. После этого с ним можно говорить о чем угодно. Все скажет… Только Вероника не относилась к категории таких людей. Паркопаном или более сильным препаратом ее волю не сломаешь.

А вот Чусов прав. Неделя под каплями воды сделает ее мягче шелка. А может, и нет…

— Как скажете, Матвей Данилович… На этот раз в руках палача появился шприц. Ей сделали укол.

Вероника испытала невероятное блаженство. На душе стало легко, светло, свободно. Не хотелось думать ни о каком задании, и Нырков как бы растворился в тумане вместе со всеми своими делами.

А потом он появился снова. Такой добрый, такой ласковый. Будто в сладком сне привиделся. Ей очень хотелось угодить ему. Она готова была разбиться ради него в лепешку. Он начал спрашивать, а она отвечать.

— На кого ты работаешь?

— На вас… Вы самый лучший…

— Кто послал тебя с заданием?

— С каким заданием? О чем вы?

— С какой целью ты совратила моего человека?

— А-а, Игорька… Ой, я его больше не люблю… Я вас люблю… Я все сделаю для вас. Только скажите, что надо делать?..

— Говори, зачем ты здесь, в Семиречье?

— Я вас люблю. Я к вам приехала…

— Ты прибыла сюда с заданием.

— Да.

— С каким?

— Не знаю…

Она и в самом деле ничего не знала. Сейчас не знала. Раньше знала, а сейчас не знала ничего, кроме того, что очень любит Ныркова и хочет ему угодить. Только она не знала, чем. Он спрашивает ее о каком-то задании. Но ведь она ничего не знает..

Ее воля сжалась в комок и спряталась от препарата, сделавшего из нее полную идиотку. Идиотку, которая абсолютно ничего не знает.

— Куда ты спрятала Лозового?

— А-а, Рому… Я его тоже больше не люблю. Я вас люблю. Что вам сделать? Я все сделаю. Вы только велите…

— Скажи мне, где Лозовой?

— Не знаю. Я ничего не знаю… Можно, я буду любить вас?..

С тупым ватным интересом Вероника наблюдала за Нырковым. Он не хочет ее любить. И ей обидно.

— Что за дичь она несет? — спросил Нырков у Чусова.

— Она в вас влюбилась, — усмехнулся тот. — И будет вас любить до тех пор, пока не кончится действие препарата.

Да, она будет любить Ныркова. Но при чем здесь какой-то препарат?.. Вероника ничего не понимала. Абсолютная идиотка!..

— Я же говорю, она — профессионал экстракласса…

— Но можно же с ней что-то сделать?

— Можно.

— Ну так делай!

Нырков повернулся к Веронике спиной и направился к выходу из подвала.

— А как же наша любовь?! — чуть не в истерике крикнула Вероника.

Только он не обратил на это никакого внимания. Сухарь!.. Придется полюбить кого-то другого…

2

Рома открыл глаза, потянулся, сел на трубу, обмотанную гудроном. Зевнул. Достал из кармана сухарь, вгрызся в него зубами, разжевал, проглотил. Запил водой из грязной пластиковой бутылки. Вот и поужинал.

В подвале было прохладно и сухо. Темно, правда, и крыс порядком. Но крысы — это не самое страшное в жизни. Гораздо опаснее люди. Особенно те, которые охотятся на него, пытаются вывести его из игры.

Он обнаружил месторождение золота. И за это чуть не поплатился жизнью. Едва унес ноги. Его и раньше искали, а сейчас ищут с куда большим рвением. Слишком много он знает.

Наверняка преследователи перекрыли подступы ко всем населенным пунктам. У Ныркова большие силы. И милицию он может привлечь. Даже объявить Рому в федеральный розыск. Основания есть.

Его ищут в тайге. Постоянно расширяют радиус поисков. А его надо сужать. Потому что он находится в городе. В своем родном Семиречье. Долго он шел сюда. Без привалов, постоянный риск нарваться на волков или бойцов Ныркова. Но ему везло. Ночью он проник в город и спрятался в подвале пятиэтажного дома. И вот уже вторые сутки сидит здесь. И носа на улицу не кажет.

Никто его здесь не ищет. Но это не значит, что его не найдут. Кто-нибудь да сможет разгадать его ход. И тогда ему амба.

Надо срочно разыскать Веронику.

Он нашел золото. Много золота. Но месторождением уже заинтересовался Нырков. Он возьмет его в собственную нелегальную разработку. Это сотни миллионов долларов мимо государственной казны Надо сломать планы этому ублюдку. И лучше всего это сделать через Веронику.

Ее организация занимается спиртовым заводом. Так пусть займется и золотом. Надо рассказать обо всем Веронике…

Рома только что проснулся. Но это не значит, что на улице утро. Здесь, в подвале, нет ни дня, ни ночи. Тем не менее он отлично ориентируется во времени. Он лег спать днем, а внутренний будильник настроил на ночное пробуждение.

И вот он готов действовать.

Рома выбрался из подвала. И как ни в чем не бывало двинулся по ночной улице. С освещением в городе полный порядок. Но это касается лишь главных улиц. Есть улочки, где ночью темно, хоть глаз выколи. А в родном городе Рома ориентировался отлично.

Он беспрепятственно вышел из города. И лесом двинулся в сторону Гаврииловской часовни. Темно, жутко, деревья на ветру шумят. Но Рома не боялся Он уже ничего не боялся. Слишком глубоко втянулся он в смертельную игру, которую навязал ему господин Нырков.

Он добрался до часовни. Она стояла в кромешной тьме. Высокая. Неприступная. Темная. Но не мрачная. От нее исходила божественная сила. Рома чувствовал ее. Эта сила как будто внушала: «Не бойся, все будет в порядке…» Светлая сила против нечистой…

Возле часовни стояла палатка. Одна-единственная. Рома сунулся в нее. Пусто. И тут же движение сзади.

— Спокойно! — услышал он.

И в спину ему ткнулась стальная твердь. Ствол!

— Оружие на землю!

Рома повиновался.

— Лицом ко мне!

Он послушно развернулся и зажмурился от сильного света. В глаза ему бил луч фонаря.

— А, знакомые лица, — послышался ровный голос Миши.

Рядом с ним стоял Иннокентий. В руках у обоих автоматы. Рома узнал «ВАЛ» с мощным глушителем И ночным прицелом.

— Зачем пришел? — спросил Миша.

Он уже не держал его под прицелом. Но, похоже, был против того, чтобы Рома подобрал с земли свой автомат.

— Мне нужна Вероника.

— Ее здесь нет…

— Раньше тут стояло несколько палаток.

— Здесь только мы. Остальные разбежались.

— Почему?

— Так надо…

Откуда-то издалека до него едва слышно донесся шум моторов. Иннокентий прислушался.

— Кажется, начинается… Уходим!

— Бери оружие! — потребовал Миша. — И за нами…

Иннокентий первый вошел в часовню. За ним остальные.

Внутренние работы еще не были закончены Но все равно внутри часовни было спокойно и уютно.

— Зачем тебе Вероника? — спросил Миша.

— Нужна…

— Ты можешь рассказать мне.

Да, он мог рассказать Мише о золоте. Ведь он, Иннокентий и Вероника — одно целое. Они секретные агенты государственной организации.

— Я нашел золото. Много золота. Целое месторождение. Мне показал его Иосиф Виссарионович.