ПОЛКОВОДЦЫ И ВОЕНАЧАЛЬНИКИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ (Сборник) - В. Быстрое

Сталин приказал этой же ночью подготовить приказ об улучшении связи в Красной Армии. Пересыпкин сразу направился в Наркомат обороны. Все руководящие работники Управления связи оказались на месте, но в бомбоубежище — была объявлена воздушная тревога. Среди них Пересыпкин увидел Гапича и подошел к нему.

— После отбоя сдам дела, — хмуро сказал тот.

— Не я вас снял, а мое отношение к вам, Николай Иванович, вы знаете, — мягко ответил Пересыпкин.

— Обидно же. Не хуже меня знаете, каково положение со связью в войсках.

— Дела сдадите позже. Я прошу вас помочь мне.

Пересыпкин рассказал о задании Сталина подготовить проект приказа об улучшении связи в Красной Армии. Глаза Гапича загорелись. Оказалось, что он многое продумал и в Управлении связи есть весьма полезные предложения.

После отбоя Гапич собрал в своем кабинете руководящих работников управления, представил им нового начальника. Затем Пересыпкинс Гапичем обсудили наиболее важное, что должно было войти в проект приказа.

Оставшись один, Пересыпкин принялся за работу. Проект приказа «рождался» легко. И до войны, и особенно с ее началом, Пересыпкин многие мероприятия по линии государственной связи согласовывал с Генеральным штабом, часто встречался по делам с Гапичем. Да и сам он в недавнем прошлом был военным связистом. И конечно же, прав был Гапич, говоря, что Пересыпкин не хуже его знал положение со связью в войсках. Поэтому то, что излагал Пересыпкин в проекте приказа, было, как говорится, выстрадано им.

Большое внимание Пересыпкин уделил положениям о радиосвязи, ее значении в управлении войсками в подвижных формах боевых действий. Они составили основу проекта приказа. В нем подчеркивалось, что устойчивость управления войсками в первую очередь зависит от того, насколько широко и правильно применяется радиосвязь. В проекте были определены задачи в области проводной связи, в использовании телеграфных аппаратов Бодо.

Специальные положения проекта были посвящены ответственности командиров и штабов за организацию связи. Формулируя их, Пересыпкин досадовал: «Со скамьи училища каждый это знает!» Однако фактов, когда организация связи перекладывалась целиком на связистов, было немало, и Пересыпкин не без оснований видел в этом одну из серьезных причин недостатков в организации связи в войсках.

На следующий день, 23 июля 1941 года, приказ был подписан Сталиным и сразу же передан по телеграфу в штабы фронтов.

Домой удалось вырваться к полуночи. Ужиная, Иван Терентьевич рассказал жене о своих новых должностях.

— За последние годы моя жизнь — сплошь крутые повороты, — посетовал он. — Как только поспевать!

Действительно, окончив в 1937 году командный факультет электротехнической академии Красной Армии и получив звание капитана, Пересыпкин был назначен военным комиссаром научно-исследовательского института связи Красной Армии. Не успел он как следует освоиться на этой работе, как получил новое назначение — военным комиссаром Управления связи Красной Армии. Тогда же ему было присвоено звание полковника.

В феврале 1938 года, будучи по делам у наркома обороны К. Е. Ворошилова, Пересыпкин получил неожиданное предложение — занять пост начальника Управления связи Красной Армии. Ворошилов пригласил начальника Генштаба Б. М. Шапошникова, и тот поддержал его предложение. Пересыпкин был уверен, что не сможет справиться сразу с таким объемом работы. Он так прямо и сказал, но Ворошилов настаивал. Тогда Пересыпкин предложил назначить его заместителем начальника Управления связи, чтобы освоить столь широкие масштабы деятельности.

В конце концов Ворошилов внял доводам Пересыпкина, и через несколько дней он был назначен заместителем начальника Управления связи Красной Армии. Прежде чем приступить к новым обязанностям, Пересыпкин решил взять отпуск и отдохнуть. Уже были приобретены путевка в санаторий и железнодорожный билет, когда Иван Терентьевич неожиданно был вызван в ЦК ВКП(б).

В ЦК беседовали долго и о многом: о состоянии войск связи, об их обеспеченности техническими средствами, организации боевой подготовки. Пересыпкин так и не понял причины его вызова и цели беседы. Спрашивать же не стал — решил, что это нескромно. В конце беседы его попросили в отпуск не уезжать и из Москвы не отлучаться. Это вконец озадачило. И как Пересыпкин ни ломал голову, сколько-нибудь убедительного объяснения всему происшедшему найти не мог. Оставалось одно — ждать.

10 мая 1939 года Пересыпкин был вызван в Кремль к Сталину. Дальнейшее лучше передать через рассказ самого Ивана Терентьевича:

«Поздоровавшись и внимательно посмотрев мне в лицо, Сталин неожиданно для меня сказал:

— Мы решили назначить вас народным комиссаром связи. Как вы к этому относитесь?

Трудно передать состояние, в котором я находился в тот момент. Все, что угодно, я ожидал от этой встречи, но только не этого. Волнуясь, я ответил примерно следующее: я не так давно окончил академию и работаю менее двух лет. До поступления в академию командовал всего лишь эскадроном связи дивизии. Я совершенно не знаком с предлагаемой мне работой и не в силах справиться с таким огромным масштабом.

— Не справлюсь с этой должностью, товарищ Сталин, — сказал я, — и потому прошу не назначать меня на этот высокоответственный пост…

— Что касается масштаба работы, который вас пугает, то это ничего. Мы вам поможем.

Я пытался что-то сказать, шел за ним следом, но Сталин снял трубку телефона и, набрав номер, сказал кому-то: «Наркомом связи назначаем Пересыпкина. Завтра опубликовать в печати». Он повернулся ко мне.

— Поезжайте сейчас же в ЦК, там подготовьте предложения о составе коллегии Народного комиссариата связи. Если хотите взять с собой кого-либо из военных, хорошо знающих связь, включайте и их в проект решения».

В ЦК проработали почти всю ночь — подготовили необходимые документы, подробно проинформировали о Наркомате связи, состоянии его работы. Прощаясь, кто-то из работников ЦК сказал:

— В наркомат в форме не ходите. Там привыкли иметь дело с военными более высоких званий.

Сказано было в шутку, а Пересыпкин всерьез обеспокоился. Начав военную службу с самых ранних лет, он никогда не носил гражданской одежды, и у него ее попросту не было.

Вернулся домой поздно. Жена не спала, хоть и привыкла к его вечерней, подчас за полночь, работе. Он рассказал ей о необычном назначении и без какой-либо надежды спросил:

— Штатского у меня ничего нет? Костюмчик какой-нибудь… Впрочем, знаю — нет. Как же быть?

— Эх ты. Связью всей страны собираешься руководить, а тут растерялся. Сейчас я из тебя такого наркома сделаю — заглядение! — ответила жена, которая, впрочем, тоже не сразу догадалась, что нужно сделать.