Забытое дело - Майкл Коннелли

Плохо ориентируясь в темноте и незнакомом окружении, Босх оделся и прошел в кухню, где обнаружил стопку листков для записи с клейкой полоской. Он написал записку и оставил ее возле автоматической кофеварки, которую Викки накануне вечером запрограммировала на включение в семь утра. Записка получилась немногословной: «Спасибо за вечер. Пока». Ни обещаний, ни «увидимся позже». Босх знал, что она ничего такого и не ждет. Оба хорошо понимали, что за двадцать лет в их отношениях почти ничего не изменилось. Да, они нравились друг другу, но это слишком слабое основание, чтобы строить на нем дом.

Улицы между Лос-Филис, где жила Викки Ландрет, и перевалом Кахуэнга еще дремали в сером тумане. Машины двигались с включенными фарами, как будто люди в них то ли провели в дороге всю ночь, то ли рассчитывали разбудить мир. Рассвет совсем не то, что закат. Рассвет всегда приходит растрепанным, неопрятным и раздражительным, словно солнце все делает неловко и в спешке. Сумерки же спокойны, приятны и мягки, ведь луна грациознее и милее. Может быть, потому, что у нее больше терпения. И в жизни, и в природе тьма всегда ждет и никогда не торопится.

Босх тряхнул головой, отгоняя мысли о прошедшей ночи, чтобы целиком сосредоточиться на деле. Он знал, что как раз в это время остальные занимают свои места: группа наблюдения – на Мариано-стрит в Вудленд-Хиллс, а группа прослушки – в звукостудии Пром-Сити. Роланд Маккей еще спал, а силы правопорядка уже стягивали кольцо окружения. Так по крайней мере видел ситуацию Босх. И от этого чувствовал себя гончей, взявшей след. Да, он по-прежнему не верил, что в ту ночь Маккей сам спустил курок. Но у него не было никаких сомнений, что именно Маккей снабдил убийцу оружием, а раз так, то через него и именно сегодня они выйдут на убийцу – Уильяма Беркхарта или кого-то еще.

Босх въехал на парковочную стоянку перед Покито-Мас у подножия холма, неподалеку от своего дома, и, оставив мотор работать, вышел из машины и направился к газетным автоматам. Через грязный пластик окошечка на него смотрела Ребекка Верлорен. Сердце на мгновение запнулось и застучало быстрее. Что бы ни говорилось в статье, игра началась.

Он бросил в щель несколько монет и взял газету. Потом, подумав, взял вторую. Одна пойдет в дело, а другая нужна для Маккея. Босх не стал читать репортаж, пока не попал домой. Сначала он приготовил кофе и только потом, стоя у окна в кухне, развернул газету. В глаза сразу бросилась фотография Мюриель Верлорен, сидящей на кровати в комнате дочери. Комната была такой же, чистой и аккуратной, на кровати лежало все то же покрывало, нижний край которого почти касался пола. В правом верхнем была вставлена фотография Ребекки. Босх узнал ее – в архиве «Дейли ньюс», оказывается, хранился тот же, что и в школьном ежегоднике, снимок. Заголовок над фотографией гласил:

ДОЛГОЕ МАТЕРИНСКОЕ ОЖИДАНИЕ

Фотография в спальне производила сильное впечатление, и это было заслугой Эмми Уорд. Ниже шла такая подпись: «Мюриель Верлорен в комнате дочери. Время не затронуло спальню Ребекки и не излечило горе матери».

Еще ниже Босх нашел то, что на языке газетчиков называется подзаголовком.

ПАМЯТЬ НЕ ОТПУСКАЕТ: Долгих семнадцать лет Мюриель Верлорен ждала справедливости. И вот теперь усилия полицейского управления Лос-Анджелеса могут наконец завершиться успехом. Полиция надеется, что в самом скором времени назовет имя убийцы ее дочери.

Текст ему понравился. Прочитав такое, Маккей наверняка ощутит холодок страха. Босх с нетерпением прочел статью.

Маккензи Уорд, репортер.

Летом этого года исполняется семнадцать лет с тех пор, как юная выпускница и просто замечательная девушка по имени Ребекка Верлорен была похищена из своего дома в Чатсуорте и жестоко убита. Следствие зашло в тупик, убийцу не нашли, а дело положили на полку. Распавшаяся семья, детективы с непреходящим чувством неисполненного долга и общество, так и не увидевшее торжества справедливости, – вот и все, что осталось после того давнего преступления.

Но вот совсем недавно надежды матери всколыхнулись с новой силой – полицейское управление Лос-Анджелеса сообщило о принятом решении возобновить следствие по делу об убийстве Ребекки Верлорен. Теперь детективы располагают уликой, которой у них не было в 1988-м: ДНК убийцы.

Отдел вновь открытых дел проявил повышенный интерес к делу Верлорен после того, как один из прежних следователей, ныне коммандер, Артуро Гарсия, настоял на возобновлении расследования.

«Как только мне стало известно, что у нас формируется отдел для рассмотрения старых дел, я сразу же взялся за телефон, – сказал коммандер Гарсия в данном вчера интервью. – Это дело не давало мне покоя. В нашем обществе убийство – вещь вообще недопустимая, но то, что его жертвой стала такая девушка, задело меня особенно. Все эти годы оно занозой сидело в моей памяти».

То же самое можно сказать и о Мюриель Верлорен. Мать по-прежнему живет в том же доме на Монтано-авеню, откуда семнадцать лет назад похитили ее шестнадцатилетнюю дочь. Спальня Ребекки осталась нетронутой; в ней ничего не изменилось с той злосчастной ночи.

«Я не хочу ничего менять, – роняя слезы, сказала несчастная женщина, поправляя покрывало на кровати Ребекки. – Я хочу сохранить все как было – так я чувствую себя ближе к ней. И я никогда не уйду из этого дома».

Детектив Гарри Босх, которому поручено новое расследование, сказал нашему репортеру, что в деле открылись новые обстоятельства. Самые большие надежды он связывает с новейшими технологиями, взятыми на вооружение уже после 1988 года. В частности, на орудии убийства была обнаружена кровь, не принадлежащая Ребекке Верлорен. Детектив пояснил, что в момент выстрела курок пистолета «откусил» кусочек кожи стрелявшего, вместе с которым попала и кровь. В 1988 году образцы были изучены и сохранены. Сейчас их можно сопоставить с образцами подозреваемого в убийстве. Вопрос лишь в том, чтобы его найти.

«Дело было расследовано самым тщательным образом, – сказал Босх. – Детективы проверили сотни человек, изучили десятки версий. Мы опираемся на сделанное ими, но прежде всего возлагаем надежды на ДНК. На мой взгляд, ее анализ даст нам решающее доказательство».

Детектив Босх также рассказал, что, хотя жертва и не подверглась сексуальному насилию, некоторые детали преступления указывают на его психосексуальную природу. Десять лет назад министерство юстиции открыло банк данных с образцами ДНК всех признанных виновными в преступлениях на сексуальной почве. В настоящее время образец из дела Верлорен сравнивается с уже имеющимися. Босх полагает, что убийство Ребекки Верлорен не было отдельным случаем.

«Маловероятно, что убийца, совершив одно преступление, впоследствии вел законопослушный образ жизни. Скорее всего он совершил и другие. Если его хоть раз арестовывали, если у него брали образец ДНК, то установление личности – всего лишь вопрос времени».

Ребекку похитили из дома в ночь на 6 июля 1988 года. Поиски продолжались три дня. Тело было обнаружено случайно у поваленного дерева. Проведенное расследование установило многое – в частности то, что за шесть недель до смерти Ребекка прервала беременность. Однако главные вопросы – кто убийца и как он проник в дом – остались без ответа.

В последующие годы эхо преступления прошло через многие жизни. Родители Ребекки разошлись, и Мюриель Верлорен даже не знает, где сейчас ее муж и бывший владелец ресторана в Малибу, Роберт Верлорен. Их брак, говорит она, распался потому, что не выдержал тяжести свалившегося на них горя.

Один из детективов, расследовавших дело с самого начала, Рональд Грин, рано ушел в отставку и позднее покончил с собой. По словам коммандера Гарсии, к такому шагу его бывшего напарника подтолкнуло, помимо прочего, и то обстоятельство, что убийца Ребекки Верлорен ушел от правосудия.

«Ронни всегда принимал такие вещи близко к сердцу, а то дело угнетало его до конца», – сказал Гарсия.

В подготовительной школе Хиллсайд, где училась Ребекка Верлорен, ее помнят до сих пор. На стене главного холла висит мемориальная дощечка, установленная семнадцать лет назад одноклассниками Ребекки.

«Мы не хотим забывать таких, как она», – говорит директор школы Гордон Стоддард, работавший в те годы преподавателем.

Одна из одноклассниц и подруг Ребекки, а ныне учительница, Бейли Сейбл, виделась с ней за два дня до трагедии. Она признается, что часто, чуть ли не ежедневно, думает о подруге.

«Меня не оставляет чувство, что такое может случиться с каждым, – сказала мне вчера после занятий миссис Сейбл. – И я все время задаю себе один и тот же вопрос: почему она?»