Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки - Вячеслав Широнин

масштабах была продолжена практика подготовки "пятой колонны", практика,

апробированная в самые первые годы перестройки, когда на "переподготовку"

за океан отправлялись "способные молодые люди" типа Станкевича.

          Предполагалось также, что указанной программе со стороны сил

контрреформы будет оказываться в России активное противодействие и это в

конечном итоге могло бы привести к желаемому результату - оттолкнуть

значительную часть "интеллекта контрреформы" от идеологического центра. То

есть одновременно ставилась задача подорвать изнутри, заранее как бы

размыть "контрреформистские силы". Эта коварная тактика свидетельствовала о

весьма глубокой, очень основательной проработке проблемы.

          Для активного воздействия на саму "контрреформистскую массу"

предусматривалась немедленная организация потоков западной

продовольственной помощи на весь период перехода России к рыночной

экономике. Она ставила своей целью как бы анастезировать неизбежную в

переходный период социальную травму, которую ощутит население. Выступив

против западного товарного щита, противники реформы, так называемые

"патриоты", могли бы оказаться в невыгодном положении и дискредитировать

себя в глазах обывателя, иными словами, и здесь было "двойное дно".

          Наконец, для того, чтобы нейтрализовать "контрреформистские

массы" и одновременно способствовать развитию такого нового сырьевого

пространства, как Восточная Сибирь и Дальний Восток, было признано

необходимым использовать в этих регионах огромные экономические возможности

США, Японии и Южной Кореи. Эта задача предполагала создание небольшой зоны

экономического процветания, которая предоставила бы части

контрреформистской массы высокооплачиваемую работу, льготное жилье и

избыток западных товаров. Однако, для решения этой тактической задачи,

учитывая активное экономическое участие в ней Японии, необходимо было

добиваться решения проблемы "северных территорий", требуя от России отказа

от четырех островов Курильской гряды...

          Упрощенно говоря, одна из главных функций органов государственной

безопасности состоит в том, чтобы выявлять планы и намерения противостоящей

стороны, отслеживать способы, которые она избирает для их реализации и

информировать о них высшие эшелоны государственной власти для организации

противодействия. Выполняя эти функции, Комитет госбезопасности, наряду с

фрагментами документальных материалов, подобных приведенным выше,

неоднократно получал агентурные сообщения, в том числе и из-за рубежа, о

готовящейся акции по развалу СССР. Причем зарубежные источники, в

надежности и достоверности которых не приходилось сомневаться,

информировали о планах инспирирования и раздувания в республиках СССР

междуусобиц, даже об угрозе развязывания гражданской войны, об отторжении

части советских территорий в пользу третьих стран, о внешнем вооруженном

контроле над армией СССР. Эта важнейшая оперативная информация, которая

свидетельствовала об очень далеко идущих планах наших геополитических

конкурентов, как это и положено, немедленно докладывалась Горбачеву, а

также в соответствующие инстанции (Министерство обороны, МИД и т.д.)

Однако, никакой обратной связи не было.

          Работников контрразведки все больше и больше поражало странное

молчание верхов, не реагирующих на эту важнейшую стратегическую информацию.

Нам было неизвестно, какие принимались по ней решения, и уж во всяком

случае никаких поручений в связи с добытыми данными оперативный состав КГБ

не получал.

          Не могу утверждать наверняка, но в коридорах Комитета

госбезопасности ходили разговоры о том, что именно это обстоятельство

послужило поводом для выступления председателя КГБ СССР В.А. Крючкова на

закрытом заседании Верховного Совета, где он сообщил о планах Запада по

развалу СССР и впервые заявил об использовании с этой целью иностранными

спецслужбами так называемой агентуры влияния. После этого из Кремля дошли

слухи, что М.С. Горбачев крайне недоволен этим выступлением и чуть ли не

перестал знакомиться с сообщениями КГБ, начал игнорировать их, считая

недостоверными.

          Спустя полвека трагически повторилась предвоенная история, когда

Сталин не доверял донесениям советской разведки о готовящемся нападении

гитлеровской Германии на СССР. Однако все мы, работники органов

госбезопасности, нутром чувствовали, что в данном случае, - в отличие от

событий полувековой давности, - речь шла вовсе не о недоверии, а о

намеренном нежелании реагировать на угрозы, исходившие с Запада. К тому же

в тот период уже достаточно явно обозначилось стремление "архитекторов

перестройки" резко ослабить органы госбезопасности. В частности, стало

известно, что член Политбюро А.Н. Яковлев предложил ликвидировать 5-е

управление КГБ, занимавшееся противодействием идеологическим диверсиям.

          Конечно, никто не мог тогда предположить, что готовится настоящий

разгром советских спецслужб, означавший по сути дела подрыв безопасности

нашей страны. Однако факты игнорирования высшим руководством важнейшей

информации, поступавшей с Лубянки, множились буквально с каждым днем. И

поскольку события показали, что разведка и контрразведка своевременно

предупреждали об опасности, нависавшей над государством, что пренебрежение

их выводами действительно привело к самым трагическим результатам (развал

державы!), то безусловно тогдашнее советское руководство во главе с

Горбачевым (или какая-то часть этого руководства) несет вполне конкретную

ответственность за происшедшее. Дело историков разобраться в истинных

мотивах пренебрежения данными разведки и контрразведки, я же со своей

стороны могу сказать следующее: несмотря на уничтожение части важных

оперативных материалов, которое было экстренно предпринято в печально

известный "бакатинский" период КГБ, а также позднее, тем не менее архивы и

база данных госбезопасности устроены так, что полностью "замести следы"

практически невозможно. Поэтому рано или поздно тайное все равно станет

явным.

          Кстати, на упомянутом закрытом заседании Верховного Совета СССР,