Железная леди. Тайны Маргарет Тэтчер - Наталья Павловна Павлищева

Инфляция в 1969 году составляла 15 %, а к 1975 году увеличилась до 27 %. Производство не рухнуло, но и не развивалось. Зато стремительно росло число безработных - от 1 миллиона человек в 1972 году до 1,5 миллионов к 1975 году. Конечно, сказался послевоенный беби-бум, резко возросло количество работоспособной молодежи, которой просто некуда было приложить свои таланты, а страна оказалась к этому не готова. Душили предварительные (авансом) налоги, например, простой водитель такси должен был отдавать 83 % выручки, иногда проще оказывалось вообще не работать.

Государственные расходы составляли до 60 % ВВП, но денег на социальные нужды все равно не хватало. Страну сотрясали одна забастовка за другой, даже на улицах Лондона неделями громоздились кучи мусора, волна насилия просто захлестнула Англию, в том числе и из-за проблем Северной Ирландии.

Британия действительно шла ко дну.

И вот когда мир политиков-мужчин открыто признал свою беспомощность и неспособность справиться с ситуацией, за дело взялась Маргарет Тэтчер.

Право на неравенство. «Дорога к рабству».

Фон Хайек как путеводная звезда

В марте 1944 года на книжных прилавках Лондона появилась небольшая книга австро-английского экономиста Фридриха фон Хайека, который в те годы жил в столице Великобритании. Называлась она страшновато и незамысловато: «Дорога к рабству».

Книга активно использовалась Уинстоном Черчиллем в ходе его предвыборной кампании 1945 года. Руководство Консервативной партии выделило полторы тонны бумаги для печати сего шедевра противодействия наступающим идеям социализма. Черчилль заявлял, что социалистическая система приведет к формированию «новой формы гестапо». Идеи Хайека не помогли, Черчилль с треском проиграл выборы социал-демократической партии. Полутора тонн бумаги не хватило, надо было выделять две.

Восемнадцатилетняя студентка Оксфорда Маргарет Робертс если и прочитала этот труд, то не слишком внимательно. В «Воспоминаниях» она призналась, что далеко не все из прочитанного поняла.

Только много позже, проштудировав по настоятельной рекомендации своего парламентского наставника Джозефа Кида книгу еще раз, Маргарет посмотрела на написанное другими глазами, этот труд стал путеводной звездой восходящего политика и остался таковым до конца ее жизни.

Если выразить идею труда Хайека одной фразой (можете бросать в меня тапки за такое упрощение), все сведется к утверждению «рыночек все порешает», которое было близко Маргарет с детства. Именно рынок решал все в ее жизни с самого рождения. Эту базарную идеологию она проводила в жизнь не одной только Британии с энтузиазмом и твердостью, достойными уважения (идеология не виновата).

Из пятнадцати глав книги для Тэтчер наиболее подходила, пожалуй, седьмая -про экономический контроль и тоталитаризм, особенно утверждение Хайека, что, чтобы руководить тысячами и десятками тысяч людей, необходимо наличие группы экспертов и некоего глав нокомандующего, обладающего полнотой власти и не связанного демократическими процедурами. Интересно, как это сочетается со свободой?

Себя Тэтчер мнила, естественно, тем самым главнокомандующим, для которого демократические процедуры просто «тьфу!».

Интересна еще одна глава: «Почему к власти приходят худшие?», особенно такое утверждение: «Для диктатора становится необходимым поиск врага -внутреннего (евреи в Третьем рейхе, кулаки в СССР) или внешнего - и, соответственно, жестокая борьба с ним».

Чем занималась Тэтчер? Искала врагов: внутренних - профсоюзы и ИРА, и внешних - социализм и СССР. И всеми силами боролась с ними. Но диктатором себя не считала.

Существовали несколько слов и понятий, которые Маргарет Тэтчер просто не выносила. Все они взаимосвязаны: коммунизм, социализм, равенство, ну и консенсус, то бишь согласие.

Начнем, пожалуй, с последнего.

Это слово обожал любимец Тэтчер Михаил Горбачев. Сама же она предпочитала говорить «соглашение», хотя само соглашение ненавидела.

Для Маргарет Тэтчер мир был черно-белым не из-за дальтонизма, а из-за деления на «правильно» и «неправильно», на своих и чужих. Существовало два мнения: ее и неправильное. Она сама любила повторять: «Кто не с нами, тот против нас». Если заблуждавшиеся немедленно не осознавали свою ошибку и не перевоспитывались, их ожидало тотальное уничтожение. Не в газовых камерах, конечно, но в политике уж точно.

В кабинете министров трудились только люди, согласные с премьер-министром, либо умело скрывающие свое несогласие (как потом оказалось, таковых большинство). Кабинет министров должен быть единым целым, без колебаний. Отщепенцам быстро находилась замена. Дотошные исследователи подсчитали количество замен - их оказалась целая сотня! Мнение Тэтчер складывала обо всем и обо всех мгновенно (в «Воспоминаниях» признавалась, что это происходит за десять секунд) и больше его не меняла.

Одним из первых нововведений Тэтчер в качестве премьер-министра было изменение порядка ведения заседаний кабинета министров. Все ее предшественники поступали просто: кратко обозначив тему заседания, давали слово члену кабинета, ответственному за подготовку вопроса, выслушивали выступавших и после этого высказывали собственное мнение. Иногда обсуждение ради достижения консенсуса затягивалось даже не на одно заседание, мешая обсуждению других вопросов. Тратилось много времени и сил.

Консенсус? Только не для Железной леди! Она «не ждет, когда прыгнет кот» и, предугадывая направление движения, заранее пресекает возможный ущерб. Тэтчер сразу выкладывала собственную точку зрения на любой обсуждаемый вопрос и только потом интересовалась мнением министров. Надо вспомнить, что к любому выступлению, даже самому короткому и простому, Железная леди готовилась тщательно, изучая факты для аргументации собственного мнения. Еще в бытность заднескамеечницей в палате общин, Тэтчер славилась блестящим владением темой. На замечание, что она слишком увлекается мелочами, Тэтчер однажды резко ответила: «Или вы оседлаете факты, или факты оседлают вас».

Что происходило после такого изложения ее мнения на заседании кабинета? Правильно, полное согласие остальных с премьер-министром. Ей возражали крайне редко и очень аргументированно, что Тэтчер любила. Железной леди нравились те, кто был способен изучить проблему не хуже нее самой и достойно возразить. Беда, что таких с каждой перетряской кабинета рядом становилось все меньше.

Зато теперь заседания не затягивались надолго, а вопросов успевали решить куда больше.

Борьбу за «свой» кабинет министров Тэтчер начала сразу и продолжала до самой отставки. В самом кабинете никакому единству это не способствовало. Оппоненты Тэтчер, обиженные ее неуважительным отношением, отвечали тем же, но... в частных беседах, отпуская язвительные шуточки и давая обидные прозвища. С подачи самой Тэтчер их прозвали wets - мягкотелыми, сырыми. В ответ группировка самой Тэтчер стала называться dryies - сухими, жесткими.

Стоит ли удивляться, что кабинет министров с каждой перестановкой все больше «высыхал»? Держать министров в ежовых рукавицах Тэтчер помогал ее пресс-секретарь Бернард Ингхэм. Железная леди задавала ему риторический вопрос: «Не пора ли нам отказать в наших симпатиях такому-то?» В утренней газете строптивый министр обнаруживал соответствующую утечку