Проклятье хаоса - Роберт Сальваторе

Через пару минут Пайкел утихомирился, кровотечения прекратились, и несколько ран Кэддерли тоже исчезло. Молодой жрец повернулся к Айвэну, который, судя по всему, очень сильно ушибся во время своей короткой стычки с вампиром, но, к своему удивлению, Кэддерли обнаружил, что рыжебородый дворф стоит спокойно, вполне здоровый на вид.

Айвэн ответил Кэддерли ошарашенным взглядом, не понимая, чем так потрясен юноша.

– Надо прятаться, – резонно проговорил он.

Кэддерли тряхнул головой, выходя из ступора. Песнь улетучилась из его мыслей, но он верил, что сможет призвать ее вновь, если потребуется.

– Лучше оставаться на открытом пространстве, – возразил молодой жрец. – На свету, подальше от теней.

– Свет не навечно! – колко напомнил Айвэн.

Дворф ткнул пальцем на запад, где возвышающиеся горы уже потемнели и лишь края их силуэтов сверкали в последних лучах солнца.

Не сказав ни слова, даже не фыркнув, Пайкел рванулся в кусты. Айвэн и Кэддерли посмотрели ему вслед, переглянулись и пожали плечами.

– Надо найти место, чтобы укрыться на ночь, – заметил Кэддерли. – Я поищу необходимые нам ответы у Денира. Его благословение защитит…

Кэддерли резко прервался, оглянулся на Библиотеку, и его серые глаза расширились от ужаса. Нота страха зазвенела опять в его мыслях. Возможно, ее вселил в него Денир, а может, вызвали логические умозаключения Кэддерли в тот момент, когда он оценил все в другом свете. Так же загадочно, как Пайкел, юный жрец кинулся на запад, обратно к Библиотеке.

– Эй! – взревел Айвэн и поспешил следом.

В это время из кустов выбрался Пайкел, широко улыбаясь и таща капающий бурдюк с водой.

– Ух? – изумился он, видя, как его спутники убегают от него.

Дворф присвистнул и кинулся в погоню.

Кэддерли свернул в сторону, огибая куст ежевики. Айвэн бросился наперерез, прямо в колючие заросли, и тараном врезался в молодого жреца с той стороны.

– Ты чего? – требовательно поинтересовался он. – Ты же только что сказал, что надо найти место, чтобы спрятаться! Я не собираюсь возвращаться в…

Кэддерли стремительно вскочил, ноги его заработали еще до того, как он восстановил равновесие, унося юношу от ворчащего дворфа. Айвэн снова бросился за ним по пятам, и Пайкел, предприняв аналогичный, хотя и болезненный маневр, продравшись через кусты, вскоре занял место по другую сторону от Кэддерли.

– Что? – снова окликнул Айвэн, пытаясь перехватить и остановить упрямого жреца.

Теперь они уже были у начала прямой тропы в Библиотеку, между рядами безмолвных ухоженных деревьев, откуда виднелась разбитая дверь, снова закрытая и, очевидно, забаррикадированная изнутри.

– Что? – дико прорычал Айвэн.

– Она там! – ответил, наконец, Кэддерли.

Огромными прыжками молодой жрец двинулся вперед, на открытое пространство, оставив дворфов позади.

– Ты не должен входить! – взвыл Айвэн, не соображая, о чем толкует Кэддерли. – Ночь надвигается! Ночь – его время, время вампиров!

– О-о-ой! – искренне согласился Пайкел.

Ответ Кэддерли разметал любые логические аргументы, которые мог бы привести Айвэн против возвращения в Библиотеку, где их ждала встреча с Руфо вне зависимости от того, наступает ночь или нет:

– Там Даника!

Ноги их были куда короче, но любовь к Данике ничуть не меньше, так что, когда Кэддерли замедлил шаг, пытаясь решить, как прорваться через преграду, размышляя, не опасен ли вход, не охраняется ли, не подстерегает ли внутри ловушка, Айвэн и Пайкел пронеслись мимо него, низко пригнув головы, вопя воинственное «о-о-о!».

Руфо подпер двери и заклинаниями, и тяжелой мебелью, да еще и поставил за ней дюжину зомби с приказом стоять на месте и держать дверь закрытой.

Не стоило ему так заботиться о баррикаде. К тому времени, как Айвэн и Пайкел исчерпали свое ускорение, они лежали носами вниз на полу холла, а щепки, обломки мебели и зомби градом сыпались вокруг них.

Кэддерли влетел в здание следом за дворфами, крепко сжимая священный символ и распевая мелодию Денира. Едва перешагнув порог, он почувствовал, что его сила в этом оскверненном месте ослабевает, но в нем было еще достаточно гнева и решимости, чтобы завершить призыв к своему богу.

Шестеро зомби упрямо поднялись и шагнули к дворфам и Кэддерли. И тупо застыли на месте – золотистый свет залил их всех с головы до пят. Там, где сияние соприкасалось с лохмотьями одежды или грязной кожей, оно было наиболее ярким.

Через миг зомби лежали на полу грудой серой пыли.

У входа Кэддерли привалился к косяку и чуть не потерял сознание, потрясенный усилием, потребовавшимся ему, чтобы призвать сюда Денира, – и вновь ошеломленный тем, что Библиотека Назиданий, его Библиотека, его дом, стала столь чужим и неприветливым местом.

Она не закричала, когда Руфо склонился над ней, потому что не думала, что кто-нибудь может услышать. И она не боролась, ибо путы были слишком туги, а охватившая ее слабость – совершенной.

– Даника, – услышала она тихий голос Руфо, и звук собственного имени, исходящий из этих губ, вызвал отвращение.

Воительница глубоко погрузилась в себя, пытаясь покинуть свою телесную оболочку, – она знала, что ее ждет. Даника многое перенесла за свою короткую жизнь – потерю родителей, годы жестоких неумолимых тренировок, битвы на пути, но она не думала, что сможет пережить это.

Руфо нагнулся ниже; она ощущала смрад его дыхания. Девушка инстинктивно открыла глаза, увидела острые клыки и забилась в неподатливых веревках. Тогда она снова зажмурилась, пытаясь отмести от себя реальность этой адской сцены, отстраниться от нее.

Даника почувствовала укол, когда клыки Кьеркана Руфо впились в ее шею.

Вампир застонал в экстазе, и отвращение переполнило Данику. Все, чего она хотела сейчас, это уйти, сбежать из собственного изломанного тела. Она подумала, что умрет, и захотела умереть.

Умереть.

Эта мысль выбилась из клубящегося в ее голове вихря проблеском спасения, осветив путь бегства от этого ужасного монстра и статуса не-мертвой, который он предназначал ей.

Даника ощутила боль в ноге, ощутила боль во всем своем разбитом теле и сняла всю защиту, принимая боль, тошноту и слабость, окунаясь в них, взывая к ним.

Умереть…

Кьеркан Руфо впервые в своей жизни познал истинный восторг, величайшее наслаждение, подпитываемое Проклятием Хаоса, когда почувствовал на своем языке вкус пульсирующей крови Даники! Это было куда лучше, чем любая вампирская пища, испробованная им прежде. Даника! Руфо страстно желал ее, вожделел с той секунды, как впервые увидел, и теперь она будет принадлежать ему!

Вампир был так поглощен реализацией собственной фантазии, что далеко не сразу заметил, что кровь девушки больше не выплескивается толчками, что всю сладость, извлекаемую им из раны на шее Даники, он забирает, прилагая усилия. Он упал на колени и недоуменно уставился на женщину, которая должна была стать его королевой.