Меморандум - Александр Петров

— С паршивой овцы, как говорится… Ладно, откупоривай.

…И вот Даша сообщает мне о беременности. Пока Порфирий планировал и разрабатывал стратегию по нейтрализации тещи, я снова обошел три монастыря и заказал на этот раз благодарственные молебны. Прошли-пронеслись две недели, я снова собрался к Даше. Она меня встретила у двери и указала на четыре сумки:

— Как думаешь, мы с тобой вот это как-нибудь до кратовской дачи дотащим?

— Конечно! А почему? — захлопал я выпученными зерцалами.

— Лешенька, дорогой мой, — вошла теща и запричитала, — прости меня, глупую старуху! Я же не знала, что ты великий русский писатель! Это меня бес попутал. Спасибо твоему другу, он меня вразумил. Так что, детки, живите вместе, конечно, я вам помехой не буду, только меня, старую, не забывайте.

Понятно, Порфирий провел операцию и, кажется, весьма удачно. Мы с женой и с крошечной дочкой снова вместе.

Заграница нам поможет

Так часто случается в моей непутевой жизни: рядовое событие рождает цепочку слов, дел, лиц человеческих, которые в конечном итоге выводят меня на крутой вираж судьбы. Взять хотя бы этого странного заказчика, сосватанного моей бригаде неутомимым Порфирием. Обычный мужичок с ноготок, мягонький с виду, с пивным животом и цепкими глазками чиновника. Назвался Жорой, да так им остался в истории моего частного несчастного предпринимательства. Жора служил в дирекции заказчика, которая строила детские учреждения. Судя по размаху дачного строительства, зарабатывал он очень немало, что по словам Сергея Холодова «наводило» и «повергало».

Впрочем, всеобщая криминализация общества отучила нас интересоваться источниками доходов заказчика и заглядывать в его тугой кошелек. Когда ворует вся страна, когда любая старушка, продающая огурцы у метро, нарушает как минимум три-четыре статьи уголовного и административного кодекса… Когда молодому специалисту с первого дня на стройке начальство внушает, что над его хилой шеей повис дамоклов меч уголовной ответственности лет эдак от пяти до десяти — приходится или в страхе ждать прихода на объект дядечки в погонах, или безмятежно трудиться в меру сил.

На закате жаркого рабочего дня пригласил меня Жора за стол на веранду и под швейцарский кофей с круассанами предложил поработать на строительстве образцового детдома. Он озвучил сметную стоимость работ и, дождавшись моего восторженного вопля, исторгнутого в пылающее закатом небо, обозначил свой «процент персонального участия в проекте», подвинул ко мне через стол договор, который я размашисто подписал, шлепнув фиолетовую печать поверх букв «МП». Через день на моем расчетном счете обозначилась крупная сумма аванса на закупку стройматериалов.

В те диковатые времена дремучего капитализма качественные материалы можно было купить только за наличные, которые предприниматели вроде меня таскали сумками. Избалованный заказчиками, снабжавшими свои дачки материалами, я впервые занялся снабжением сам. Объездил базы и магазины стройматериалов, присмотрел финские краски, приценился и прикинул требуемую сумму денег. Купил газету и отчеркнул красным фломастером объявления по обналичиванию денежных средств на банковском счете. Выбрал то, где комиссия составляла не десять, а лишь семь процентов, позвонил.

Ответила мне женщина-диспетчер и сказала, что фирма их христианская, и прибыль идет на церковные нужды. Мне это понравилось. Узнал адрес офиса — располагался он на соседней улице — и предстал перед руководителем фирмы лично. Офис оказался обычной двухкомнатной квартирой в панельной девятиэтажке, руководитель — спокойным, чуть выпившим мужчиной в бородке марки «эспаньолка» с золотыми очками на орлином носу. Говорил Иван Иванович тихо, но твердо. В нем чувствовалась сила, приглушенная трагизмом. На стене висели фотографии, где Иван в тропическом камуфляже обнимался с опаленными ветеранами афганской войны. Проследив направление моего взгляда, Иван полушепотом сказал:

— Сейчас нынешних фирмачей интересует, кто моя крыша. Говорю сразу: ветераны Афгана. Так что ничего не бойся, работай спокойно. В случае чего, мы тебя прикроем.

На следующий день я предъявил ему платежку на миллион рублей, он извлек из сейфа требуемую сумму за вычетом комиссионных семи процентов и протянул мне в пакете с рекламой сигарет с верблюдом на пачке — вот так, сразу и без проверки зачисления денег на его расчетный счет. Впрочем, кто же из психически нормальных предпринимателей осмелится обманывать ветеранов Афгана?..

Завершение первой сделки Иван предложил отметить на кухне, где его улыбчивая круглолицая жена готовила пельмени. Хозяин во время застолья выпил бутылку виски, я — две чашки кофе, закусив двумя полновесными порциями пельменей с горкой. Жену ветерана звали, как я и предполагал, Машей. Несмотря на вполне домашний вид, деревенское происхождение и кротость, Мария пела в хоре народной песни и часто выезжала за рубеж. Присмотревшись ко мне, она спросила:

— Алеша, что-то мне подсказывает, что строительство не является вашим основным занятием. Признавайтесь, чем еще вы увлекаетесь? Я же чувствую…

— Пишу, — обреченно выдохнул я, покрывшись пунцовыми пятнами.

— В таком случае, пожалуйста, принесите нам с Ванечкой, — она погладила мужа по затылку, — ваши произведения.

— Машенька, а как же я? — прошептал умоляюще ветеран. — Ты меня удаляешь из перечня своих фаворитов?

— Что ты, Ваня! Как можно… — Хозяйка округлила выразительные серо-голубые глаза. — Ты для меня всегда был и будешь самым талантливым, храбрым и красивым мужчиной на белом свете! Но Алеша же гость! И мы просто обязаны помочь его творчеству.

— Тогда ладно, — сказал Иван.

Вдруг вскочил, хлебнул еще виски и бросился в соседнюю комнату. Оттуда раздался гитарный плач, появился сам музыкант, исполнил несколько виртуозных аккордов. Затем тоже самое повторил с аккордеоном, саксофоном и скрипкой. Мы с Машей рукоплескали. Вот уж наделил Господь семью талантами!

— Алеша, вы женаты? — спросила Мария.

— Да, конечно… — кивнул я, опустив глаза. — Только похвастать семейным единодушием как у вас не могу. Моя Даша иногда уезжает к маме и там будто заражается какой-то… вялотекущей паранойей. Представьте себе, сидят мать с дочкой с ногами на диване и молча раскачиваются. Я забираю мою Дашу, привожу домой, и она оттаивает. Только через пару дней звонит мама, дочка срывается, уезжает к теще и превращается в кролика в объятиях удава. Самое страшное, наша маленькая дочка растет в атмосфере такого безумия.

— А, может, для Даши с дочкой такие испытания только на пользу, — предположила Маша. — Чем тяжелее в отчем доме, тем лучше в мужнином.

— Вот почему я свою тещу, — вставил слово Иван, — близко к нашему дому не подпускаю…

— …Хоть моя мама — человек простой, деревенский и у нее здоровая психика.

— А как только сюда в город переедет, так умом и тронется. Так что пусть живет на селе.

— Да, пусть живет, — согласилась Маша. — А хотите, Лешенька, я поговорю с вашей Дашей? Приводите ее к нам. Мне кажется, мы с ней подружимся.

— Я передам приглашение. Благодарю. Только в успехе, так сказать, предприятия несколько сомневаюсь.

— А вы попробуйте. Не получится так, придумаем что-то другое.

На следующей неделе я вручил им экземпляр «Посланника», спустя четыре дня Иван позвонил и сдержанно сказал, что книга ему понравилась. Трубку вырвала Маша и засыпала меня своими восторгами. А еще она сообщила, что скоро поедет с гастролями по Европе, поэтому предлагает принести побольше книг, чтобы она могла раздавать заграничным любителям русской культуры. Встретились мы с Иваном да Марьей в особнячке, который делили между собой духовный центр с православным кафе. Пока мы с Иваном ожидали окончания репетиции хора народной песни, я зашел в кабинет с аурокамерой. Вежливая женщина посадила меня в кресло, объяснила принцип действия камеры и предложила запечатлеть мою ауру. Иван в сторонке иронично наблюдал за нами. Я согласился и принялся мысленно произносить Иисусову молитву. Женщина сфотографировала меня, включила компьютер, и тот выдал цветную фотографию и бумажную распечатку.

— Вы молились во время съемки? — спросила дамочка, рассматривая фотографию.

— А как же, — подтвердил я.

— В таком случае, получите фотографию вашей молитвы.

На снимке моя голова была окружена радужным ореолом, а из области сердца исходила оранжевая стрела, устремленная вверх. В районе ключиц стрела будто прерывалась, цвет ее наполовину ослабел…