Хроники Аскета. Вторжение - Роман Артемьев

Я сосредоточился на самолечении и заснул, послав Злобному ментальный импульс с назначением времени встречи. Думаю, за время сна организм успеет восстановиться достаточно, чтобы я мог шевелить руками без ощущения привязанных к ним гирь. Лучшим спецом по регенерации среди известных мне считался Дед: небольшие царапины он мог зарастить прямо на глазах. Мои способности не столь выдающиеся, однако я тоже кое-что умел.

Проснулся я немного раньше намеченного срока. Причиной пробуждения послужила темная фигура за окном, подававшая знаки одной рукой. Другой рукой Злобный держался за карниз, чтобы не упасть. Странный он избрал способ посещения – еще страннее, почему не заходит внутрь. Я пригляделся и попенял себе за невнимательность: вдоль всех окон и стен тянулись тонкие нити сигнализации. Даже в ментале виднелась слабая, зато густая сеть. В наказание за столь непростительную ошибку я решил провести в больнице лишний день.

Пришлось помогать Злобному блокировать сигнализацию.

– Меня врач, козел, не пропустил. – Он опустил на столик рядом с кроватью увесистый пакет с чем-то мясным и вкусно пахнущим. – Сказал, больному нужен покой. Ты как?

– Выйду через два дня. Принеси мне одежду. Рассказывай.

– Так. – Злобный оседлал стул и начал рассказ: – Нам, в общем, повезло. Мы успели прикончить ментата до того, как он выжег твои мозги. Астральный щит он проломил, но больше сделать ничего не успел – времени не хватило. То есть, конечно, вам всем трудно пришлось – Завулон до сих пор в коме, – но живы ведь. Мошкара многих потрепала, особенно тех, кто без сознания лежал и с кого Святая броня слетела. Ты поэтому такой худой.

– Мошкара?

– Да, одна из тварей рассыпалась просто в песок. Несколько тысяч мелких существ, контролируемых единым разумом. Нам удалось нащупать связывающую их между собой сеть и выжечь ее, а вот мошек прибить было сложней. Прикинь – они даже Броню-двойку не пробивали, зато их туча летала. Вот тебя и накрыло. Пока отловили…

– Кто еще пострадал?

Злобный помолчал, потом начал перечислять:

– Погибших много. Бородин. Зам Плетки Иванов, Темизов. Коля Чермоев, из моих. Серега Маленький, у Сэма служил. Бородин и Темизов в первом ряду стояли – первый туз им щиты снес, новые создать они не успели. Из первой волны все ранены, про Завулона ты слышал, Плетка тоже долго валяться будет. Даниил его осмотрел – сказал, это надолго, что-то серьезное. Чернышу досталось – в соседнем здании валяется.

– Даниил был здесь?

– Да, он всех лечил. Сказал, зайдет к тебе завтра, когда проснешься.

– Завтра я буду еще здесь… – Потери оказались сильнее, чем я надеялся, но меньше, чем ожидал. Впрочем, утрата даже одного друга приносит боль. – Когда похороны?

– Уже. Ты валялся шесть дней.

Вот черт!

Мы проговорили еще час, потом Злобный заметил мою усталость и ушел. Я ничего не сказал про свою открывшуюся способность слышать мысли – в конце концов, мне могло показаться. Тем более что амулетов Злобный не носил, щитов на нем не висело, но его мыслей в моем сознании не возникало. Сначала поговорю с Даниилом, узнаю диагноз – потом буду решать. Из больницы в любом случае придется уйти: слишком много дел накопилось, долечиваться стану у себя в полку.

На сей раз причиной моего пробуждения послужила медсестра, прошедшая перед дверью. Обычно излишняя чувствительность не представляла проблемы – мозг успешно отсеивал ненужные звуки, однако сегодня было не так. Меня раздражал стук упавшей с подноса ложечки в другом конце коридора, сильные эмоции раненого, лежащего в соседней палате, слишком яркий свет – словом, все то, на что обычно я не обращал внимания. Видимо, последствия ранения. Болью эти неприятные ощущения назвать нельзя – скорее неудобством, но отвлекали они сильно. Вдобавок к появившейся чувствительности, организм требовал материала для восстановления, очень хотелось есть.

Пакет, оставленный Злобным, пришелся очень кстати. Я успел ополовинить запасы, когда вошедшая медсестра попыталась забрать еду.

Ну что такое.

– Что вы делаете! – Протянутая рука остановилась, не в силах преодолеть сгустившийся вокруг моего тела воздух. – Вам еще неделю на диете сидеть.

– Даниил уже проснулся?

– Даниил Иванович совершает обход, скоро зайдет к вам. Отдайте пакет, пожалуйста.

– Нет.

Ну и что мне делать? Не в драку же с ним лезть – как же, подерешься с таким.

– Думаю, вам стоит надеть ваш амулет. Ваши эмоции меня раздражают.

На самом деле куда больше мне мешали посторонние мысли. Экспериментировать стану после выздоровления.

Все мужики неженки.

– Нет у меня амулета, потерялся, украли. Новый еще не выдали – я попрошу у кого-нибудь.

– Вы сообщили о краже?

Вот черт, эмпат.

– Да. Как вы узнали? Говорят, косвенную ложь определить невозможно…

Иначе у меня будут проблемы…

– Это зависит от личного мастерства.

Мне конец.

– У меня муж псион, здесь работает. Только он слабенький – сорок единиц. Дурачок. – Мысли были окрашены нежными тонами, мужа она любила.

Хорошо, что слабенький, иначе лежал бы здесь.

– Какой у него уровень?

– Второй, три месяца.

Интересно. В моем полку не было вторых уровней с оболочкой меньше ста тридцати. Значит, муж этой девушки сумел развить свою оболочку с пятнадцати-двадцати единиц. Достойно уважения. С такими настырными людьми работать сложно – характер у них, как правило, не святой, зато результатов они добиваются поразительных.

– Как его зовут?

А зачем тебе?

– Артем, Артем Головин. А зачем вам?

– Просто интересно.

Начавшийся разговор прервало появление Даниила. Я почувствовал знакомую ауру еще на первом этаже, когда он только вошел в здание – слишком сильно она отличалась от привычных мне ало-серых сияний большинства бойцов. Любой целитель ощущался как мягкое облако нежно-зеленых и голубых тонов, непроизвольно обволакивавшее соседей и исцелявшее одним своим прикосновением. Простое нахождение в одной комнате с сильным целителем благотворно сказывалась на здоровье. Впрочем, как и у любого явления, у этой медали имелась и другая сторона. Сильный отток энергии из ауры приводил к ослаблению собственного состояния целителей, вплоть до летального исхода. Поэтому они избегали людных мест, предпочитая общество себе подобных.

Даниил, по моим ощущениям, готовился перейти на третий уровень. Целители редко использовали знаки, расходуя оболочку на лечение, поэтому скорость получения уровней была у них несколько ниже. В последнее время я нечасто встречался с Даниилом: время отнимали многочисленные дела. Кроме того, после реорганизации его отдел остался в структуре ФСБ, что развело нас еще дальше – у него появились другие интересы.

Тем не менее, именно ему я доверил Белоснежку, а Сергачев позвал лечить раненых на Таймыре бойцов.

– Даниил Сергеевич, пациент еду не отдает.

Посмотрим, что ты теперь скажешь!

– Ну и ладно, – разочаровал Данил девушку. – Ему нужно много и хорошо питаться. О, колбаска!

Даниил стал аппетитно жевать колбасу, попутно выпроваживая медсестру из комнаты. Закрыв за ней дверь, он присел на край постели и начал изучать мое состояние, профессионально поддерживая беседу. Два года назад я прошел у него короткий курс обучения, заодно поучаствовав в разработке методики лечения отравлений, и сейчас мог видеть, насколько улучшилась его техника. Думаю, минут через пять он знал о моем организме все или почти все.

– Тебе невероятно повезло. Если бы ментат надавил чуть сильнее – от твоих мозгов осталась бы склизкая лужица, и ничего больше.

– Я не заметил повреждений ауры.

– Конечно, ауру тебе залатали в первую очередь! Имей в виду, в ближайшие пару недель тебе нельзя создавать знаки второй ступени и выше – в противном случае за последствия я не отвечаю. Да и потом стоит поберечься.

Плохая новость. Впрочем, примерно столько времени уйдет на приведение в порядок дел в полку.

– Кроме того, – продолжал Даниил, – твоя энергетика изменилась. Изменения произошли в ментальной сфере, поэтому нужна консультация опытного ментата – я ничего сказать не могу. Физическое состояние… – Тут он усмехнулся: – Ну, зная тебя, опять-таки две недели на восстановление. Из тебя банально выпили силу вместе с кровью.

Он взял еще колбасы и стал с аппетитом жевать. Постоянный голод – первый признак истощения энергетики: организм требует подпитки. Слабость Даниила хорошо различалась по его ауре – сейчас тусклого и нездорового цвета. После Таймырской операции у него появилось много работы.

– Кто из моих людей в больнице?

– Белоснежка, остальных я выписал. – Хорошая новость. Из двадцати человек, отправившихся на штурм, пятеро погибли, в том числе зам командира третьего батальона. Значит, нужно искать замену сразу на две командные должности. Не исключено, что и на три, если Сергачев примет мое предложение.