Пожиратели света и тьмы. По Мыслящим Королевствам. Триумф душ - Алан Фостер

Возможно, лишившись небесного меча, пастух сам поймет, что все кончено, благоразумие восторжествует — он решит вернуться домой. То-то будут рады его сельчане, а жена и дети вознесут хвалу неизвестному спасителю.

Симна вернулся на свое место, укрылся одеялом, там же спрятал меч, крепко сжимая его левой рукой. Теперь осталось тихо собрать свои пожитки. Луна укажет ему путь на восток, и к тому времени, когда Эхомба проснется, он уже будет далеко. Когда требуется, он, Симна ибн Синд, может быть очень быстрым. Просто неуловимым

Но, прежде чем отправиться в путь, меч следует проверить. Мало ли, вдруг он заколдован и толку от него чуть? Хорош будет Симна, если вступит в бой с мечом, который не может даже вытащить из ножен!

Северянин осторожно потянул рукоять, и клинок легко выскользнул из ножен. Здесь проблем никаких

Он любовно оглядел сероватое лезвие, странно, полосами, поблескивающее в ясном сиреневом свете луны, и обнаружил на клинке скопление каких-то странных отметин. Все группы знаков располагались чередом, сначала те, что покрупнее, затем средних размеров и, наконец, самые маленькие. Потом он заметил две параллельные бороздки.

Бороздки вдруг разошлись веером, обернулись неким рисунком, тот, в свою очередь, обрел очертания связного изображения, картины или гравюры, выполненной в серых тонах. В следующее мгновение рамки картины внезапно раздвинулись, и Симна обнаружил себя как бы перед окном, куда он провалился словно в бездну…

Он повис ни в чем. Сгустки раскаленного добела огня пролетали мимо, обжигая кожу и одежду. Пришло понимание, что эти огненные шары были гигантских размеров и жалили его на расстоянии, но каково это расстояние, он даже вообразить не мог. Далее побежали совсем жуткие картины — вокруг пылающих сгустков вращались другие, поменьше, похолоднее; они, словно лишаями, были покрыты пятнами, в которых шевелилось что-то живое. Вмиг пятна увеличились в размерах, стали различимы неведомые живые существа, какие ни в одном сне не приснятся. Светящиеся облака горячего газа или пара заполнили пространство между обжигающими шарами и их спутниками, покрытыми жизнью. Вокруг носились хвостатые дьяволы, пролетали обломки скал, словно некое божество запускало их из рогатки.

Симна оказался в самом центре этого коловращения. Со всех сторон его толкали, били, он стремился куда-то, безответно взывал о помощи… Точнее, пытался взывать — как он ни напрягал легкие, изо рта не вырывалось ни звука. Возможно, потому, что в легких не было воздуха. Он начал задыхаться, схватился руками за горло, будто силой вталкивая отсутствующий воздух.

Потом он начал падать, медленно, верно. Его затаскивало в самую глубь пустоты, в бездну, где копился ужас. В следующую секунду падение замедлилось. Что-то вцепилось в него. Незримые руки — или лапы, или щупальца — охватили тело, поддержали на весу. Упираясь, рыдая и всхлипывая, Симна почувствовал, как уперся во что-то подвижное и твердое…

Затем его ударили по лицу — удар был не очень сильный, не до крови, но звонкий и отрезвляющий. Смутно, из неведомой дали, донесся голос, окликнувший его по имени. Кто это? Годжура, божество неизвестных земель? В следующий момент он открыл глаза.

И увидел склонившегося над ним Эхомбу. Лицо пастуха было полно сострадания и участия, несмотря на то что его рука была занесена для удара.

Грубый, нечеловечески глубокий голос донесся слева:

— Кажется, пришел в себя. Хватит, не бей — разве что для удовольствия.

Голос звучал равнодушно и сонно.

Эхомба опустил кулак. Почувствовав свободу, Симна некоторое время еще лежал неподвижно, всматривался в ночное небо, где властвовала луна, потом рывком сел. Под собой он ощутил успокаивающую твердость камня.

Пастух облегченно вздохнул и сделал шаг назад.

— Тебе приснился кошмар. Ты всех нас поднял своими воплями. С кем-то дрался, отбивался от кого-то. Что это было?

— Я… — Симна стер со лба холодный пот. — Не могу точно сказать, не запомнил. Я словно куда-то провалился. Причем падал не во что-то, а мимо или сквозь.

— Это интересно. — Этиоль зевнул, лег и накрылся одеялом. — Значит, говоришь, падал сквозь?.. Через небесную или морскую толщу?

— Н-нет! Ни через то, ни через другое! Симна откинул голову и заглянул в распростершееся над ним звездное небо.

— Я летел сквозь ничто. Или через все. Я… видел все. Ну, может, не все, но очень многое. Так много я больше никогда в жизни видеть не хочу.

Эхомба подвернул под себя края одеяла.

— Понимаю. Увидеть сразу все — это суровое испытание для любого мужчины. Того, что вокруг нас, порой хватает, чтобы впасть в безумие. Увидеть что-то и понять — уже достаточно трудно. Я вполне доволен просто что-то видеть. Все? Ни в коем случае!

Симна молча кивнул, укладываясь спать под одеялом. И разумеется, его взгляд вернулся к куполу ночного неба и мириадам мерцающих точек. Сколько их, звезд? Теперь ему известно, что они собой представляют… Он содрогнулся.

И в обыденном-то мире мало кто способен по-настоящему ориентироваться, так как же можно постичь необъятность всего остального?

Сон был жестокий, но полезный. Урок — от загадочного оружия надо держаться подальше. Даже если оно принадлежит удачливому пастуху, а не волшебнику. Еще повезло, что он только думал украсть — то есть нет, позаимствовать — магический меч. А попробуй он им действительно овладеть, тот кошмар мог обернуться явью.

Симна отвернулся от внушающего страх неба и долго смотрел на спавшего неподалеку Этиоля. Завтра они вновь двинутся в путь на север. Если все будет гладко, скоро доберутся до реки, которая донесет их до моря. Отыщут порт, и корабль отвезет их в сказочные земли таинственного Эль-Ларимара, где скрывается Химнет Одержимый — и баснословное сокровище, которое и разыскивает на самом деле немногословный пастух.

Симна повернулся на другой бок, и его взгляд уперся в тускло поблескивающее лезвие волшебного меча. Теперь на мече лежало крестообразно копье со странным наконечником — должно быть, так положил его пастух, в спешке вскочивший, чтобы помочь товарищу освободиться от тисков кошмара. Клинок был не до конца вдвинут в ножны, и у самой рукояти поблескивал в лунном свете звездный металл. Отчетливо были видны узорные линии, они плавно изгибались, свивались и разбегались, словно ребенок играл с веревочками… Как только взгляд задержался на открытом участке странного металла, что-то вновь ударило в голову, вспыхнула сильнейшая боль.

Симна быстро повернулся к мечу спиной и зажмурился. Взгляд его бродил по внутренней поверхности век. Он дал себе слово не открывать глаз, пока не наступит рассвет. Некоторые видения порой слишком близки к реальности; как, впрочем, и реальность иногда бывает под стать самым фантастическим мечтам. В компании Этиоля Эхомбы трудно отличить одно от другого.