Одно чудо на всю жизнь - Екатерина Мурашова

— Спасибо. Я его Чуркам съесть ни за что не дам! — непонятно сказал Ёська и поцеловал щенка в холодный чёрный нос. Щенок фыркнул и почесал лапой за ухом.

Баобаб подошёл к брату и встал рядом с ним.

— Тодька, я из гимназии уйду, — сказал он. — Я так решил.

— Чего так?

— Мне математика по сараю. Не въезжаю я в неё — и всё.

— И чего ж ты решил?

— В спортшколу пойду. Штангу тягать. У меня пойдёт.

— Верно, брат. Ты медленный, но упорный. Только курить бросай. Для спорта это нельзя.

— Уже бросил. Вот сейчас.

Стас Орлов решительно подошёл к Мокрому, которого узнал по зелёным соплям, пузырящимся под носом.

— Слушай, а тот, Вонючка, взаправду, что ли, помер? Что ж в больницу-то?

— Да не, — Мокрый примирительно махнул рукой. — Не взаправду. Это Лис вас пугал. Живой он. На базе лежит.

— На какой базе?

— Живём мы там.

— Как же живёте-то? Одни, без взрослых? — с любопытством спросил Стас.

— А чего нам взрослые? — Мокрый гордо выпрямился, шмыгнул носом.

— А деньги, жратва?

— Промышляем помаленьку…

— А родители чего ж, померли, что ли?

— По-разному, — уклончиво ответил Мокрый, уловил во взгляде Стаса удивление и даже, пожалуй, уважение и довольно улыбнулся.

Альберт, каким-то неведомым чутьём угадавший интеллектуального лидера бригады, разговаривал с Косым.

— А что, этот Вилли, ни разу про корабль не проговорился?

— Да нет вроде, мы про него и не знали ничего. Знали бы, так проследили бы, пошарились там…

— Нам Аи рассказывала.

— Надули они и вас, и нас — вот что я тебе скажу. Гляди — чуть все всех не перестреляли…

— Да нет, тут сложнее. Понимаешь… Как тебя зовут-то?

— Косой.

— А по-нормальному?

— По-нормальному — Матвей, но я уж и забыл про это…

— А что у тебя с глазами — всегда так было?

— Вроде всегда. Меня потому и в интернат сдали. Там получше стало. Сейчас вот очки разбились…

— А другие купить?

— Они у меня сложные очень, на заказ надо делать… Да и в них тоже. Операцию если бы сделать…

— Верно, сейчас, я слышал, ещё лазерная коррекция есть.

— Этого я не знаю, но ведь всё равно — большие тыщи нужны…

— Можно спонсора поискать, — рассудительно предложил Альберт. — Сейчас так многие делают. Не безнадёжное дело. Только вот через кого… Вы чего же — совсем отдельно? Взрослые-то у вас есть?

— Нет. Генрих — старший.

— Карлик? Ну надо же! А чего ж вас взрослые бандиты под себя не подгребут?

— Да я сам не знаю. Генрих платит кому-то, и ещё дружки отца, может, прикрывают. У них отец крутой был, пока не убили. Не знаю.

— Тем более. Ты подумай, насчёт спонсора-то. Я могу через интернет прокрутить…

Сёмка Болотников выполз из кустов, в которых хоронился почти с самого начала действия, и, с трудом разминая затёкшие и замёрзшие ноги, пошёл к отцу. Василий, увидев сына, как-то бестолково засуетился, зачем-то расстегнул и снова застегнул куртку.

— Шёл бы ты, Сёмка, домой, — сказал он. — Мать извелась. Чего тебе с этими? Я понимаю — во всём моя вина. Но я это… другой настрой возьму. На работу, вон, устроюсь. Я уж договорился — каменщиком в бригаду, которые коттеджи на берегу строят. Я же могу каменщиком, ты не думай — я в армии в Казахстане дома строил. И насчёт выпивки там строго, так что дисциплину блюсти… Ты, Сёмка, не серчай на меня…

— Да я же не из-за тебя, батя, — слушать отца было стыдно и непривычно. — Я этих испугался… шпионов или ещё кого… которые в озере. Теперь чего уж… теперь я вернусь… обязательно…

Генка сидел на снегу и слушал скрипку чернявого мальчика. Дышалось непривычно легко. Генка думал о том, что чудо в его жизни, о котором говорил Ёська, уже произошло. Одно чудо на всю жизнь.

«Но это же Еськино чудо! — сам себе сказал Генка и тут же возразил: — Нет, моё! Ёська ещё маленький, он не понимал, что должен был умереть в этом или следующем году, он вообще о смерти не думал. Это я знал, я думал, поэтому и чудо — моё. Ну, и Ёськино немножко. И всех других тоже, — неожиданно подумал Генка, оглядев ложбинку и всё, что в ней происходило. — Одно чудо на всех. Жалко мне, что ли?»

Эпилог

— Послушайте, господа, нам тут ответ пришёл, — греческий нос внимательно разглядывал экран компьютера.

— Какой ответ?

— Зачитываю:

«В отдел внешних воздействий, полковнику Иванову Сергею Петровичу от капитана Воронцова Трофима Игнатьевича. Текст: СЛУЖУ РОССИИ!»

— Я же говорил, нехорошо получится, — поморщился зеленоглазый. — Заварили кашу. А теперь? Ну что там в этом Озерске думают?

— А мы сейчас позвоним и спросим, — бодро предложил блондин с носом-картошкой. — Где у нас там телефоны отделений? Ага, вот они… Так, так, так… Сейчас и проясним ситуацию…

— Здравствуйте, с кем я разговариваю? ГБ, отдел внешних воздействий, подполковник Канаичев. Я насчёт капитана Воронцова, он у вас в Озерске заслуженный участковый в отставке. Хочу объяснить… Что? Как?!.. Спасибо. Всего доброго.

Положив трубку, подполковник Канаичев потёр лицо сложенной в горсть ладонью и хрипло сказал:

— Капитан Воронцов вчера погиб на боевом посту…

— Вот это хохма вышла… — протянул греческий нос. — Кто ж мог подумать…

— Как же он в восемьдесят пять-то лет? — удивился младший блондин. — И письмо-то про «служу России» — как же? Оно же сегодня?..

— Он ей с сорокового года служил, — задумчиво сказал Канаичев. — До последнего дня. Чего ему оттуда письмо прислать…

Зеленоглазый и лысый обвёл сослуживцев тяжёлым взглядом:

— Хватит болтать! Почтим память капитана Воронцова. Земля ему пухом.

Уложив младших, мать Сёмки вытряхнула на крыльце половики, сложила их и присела на получившуюся стопку. Несильный мороз приятно пощипывал разгорячённые в протопленной избе щёки. К вечеру позёмка улеглась, вызвездило. На крыльцо вышла Люша, остановилась за спиной у сестры, положила ей на плечо большую тёплую ладонь. Огромный тёмный шар бесшумно пронёсся по небу наискосок, на мгновение заслонил звёзды.

— Чего это? — шёпотом спросила Люша.

— Не знаю, — ответила мать Сёмки. — Может, НЛО. Помнишь, по телевизору говорили — неопознанный летающий объект. Космонавты с других планет прилетали, теперь обратно вертаются. Хоть кто-то домой полетел. Хорошо. Наши-то все из дома. Когда вернутся-то, как думаешь, Люша?

— Скоро вернутся, я чую, скоро. Может, сегодня даже.

— Так ты чуешь? Хорошо бы. Пойду тогда горох замочу, вернутся, так голодные, небось, будут. Покормить надо.

Примечания

1

При составлении Примечаний был использован «Словарь русского арго» B.C. Елистратова.

2

Хариус — пресноводная рыба семейства лососей. У нас он водится в северной северо-восточной части Европейской России (бассейнах Белого моря и Ледовитого океана), в бассейне Балтийского моря.

3

Вуокса — (фин. Vuoksi), река в Финляндии и Российской Федерации, вытекает из озера Сайма, впадает в Ладожское озеро.

4

Краснотал — красная верба, шелюга (Salix acutifolia), кустарник или деревце (высота до семи метров) семейства ивовых с красно-бурыми побегами, покрытыми сизым налётом.

5

Заполошно — тревожно, беспокойно.

6

Черемша — дикорастущий чеснок.

7

Кавторанг — капитан 2 ранга.

8

Перельман Яков Исидорович (1882–1942, блокадный Ленинград) — выдающийся популяризатор науки, который умел захватывающе интересно рассказывать о сухих научных истинах. Книга «Занимательная математика» впервые вышла в 1927 году.

9

Остер Григорий Бенционович (род. 1947) — известный российский писатель, автор знаменитых «Вредных советов», юмористических «учебников» для детей и многих других произведений, сценарист нескольких популярных мультсериалов — в том числе про Мартышку, Попугая, Слонёнка и Удава.

10

Самураи — военно-феодальное сословие, возникло в Японии в VII–VIII веках нашей эры. Самурайский кодекс чести Бусидо (Путь воина) сложился в IX–XI веках на основе конфуцианства, синтоизма и буддизма.

11

Матеша — школьный предмет «математика»; учительница по математике.

12