Ричард III и его время. Роковой король эпохи Войн Роз - Елена Браун

Между тем обстановка при дворе была отнюдь не спокойной. Напомним, что Эдуард IV передал несколько ключевых постов и значительное количество земель родственникам своей супруги — клану Вудвилей. Пока король был жив, аристократия молчала. В частности, герцог Глостер поддерживал вполне нормальные, доброжелательные отношения с семьей королевы, хотя о родственной любви не могло быть и речи. Возможность побороться за власть превратила скрытую неприязнь в откровенную ненависть.

Вудвилям можно было предъявить очень многое. Ричард Глостер считал их виновными в казни герцога Кларенса (Доминик Манчини писал об этом прямо и недвусмысленно). Ближайший соратник Эдуарда IV Великий Чемберлен лорд Гастингс соперничал с братом королевы Энтони Риверсом за должность капитана Кале. Между Уильямом Гастингсом и сыном королевы от первого брака маркизом Дорсетом существовала неприязнь иного рода — оба они пользовались благосклонностью лондонской куртизанки Джейн Шор (кстати, услугами красотки Джейн не брезговал и сам король). Одного из самых могущественных аристократов герцога Бэкингема фактически насильно женили на сестре королевы. Список обиженных можно было бы продолжить, но, думается, основная тенденция ясна.

Вне всякого сомнения, благополучие Вудвилей зависело от того, смогут ли они сохранить свое положение «за троном». В легальном поле шансов у них было не много. Дело в том, что перед смертью Эдуард IV заявил о желании сделать протектором королевства и опекуном принцев своего младшего брата. Передача фактического правления Ричарду Глостеру лишала Вудвилей большей части влияния. Неудивительно, что они решительно воспротивились.

Как уже было отмечено выше, в начале апреля 1483 г. Ричард был в Мидлхэме. Родственники королевы воспользовались этим обстоятельством, чтобы попытаться захватить власть. Уже на следующий день после смерти Эдуарда в Вестминстере собрался Королевский совет. Теоретически кончина короля должна была повлечь за собой роспуск его Совета. Следующий монарх, или, в нашем случае, протектор, формировал новый состав органа по своему выбору. Ввиду физического отсутствия герцога Глостера продолжение работы старого Совета было допустимо — следовало немедленно позаботиться о похоронах Эдуарда IV. После обсуждения заупокойной церемонии был поднят еще один вопрос: имеют ли члены Совета право обсуждать государственные дела в отсутствие Ричарда Глостера. Вудвили настаивали, что имеют. По свидетельству Доминико Манчини, маркиз Дорсет прямо заявил, что Совет «достаточно могуществен, чтобы принимать решения и обеспечивать их исполнение даже без королевского дяди». В строгом смысле слова это было нарушением закона, но соответствующее решение было принято.

Следующим шагом Вудвилей стало существенное изменение состава Королевского совета. Фактически они сформировали новый орган, лояльный по отношению к их клану. Манчини отмечал, что королева «вовлекла в свою партию многих незнакомцев, и представила их двору, так что они одни должны были управлять публичными и частными делами короны… давать или продавать должности и, наконец, управлять самим королем». Это были архиепископы Кентерберийский и Йоркский, хранитель малой печати и епископ Линкольна лорд Рассел; епископ Эли Мортон' и другие. Люди, попавшие в Королевский совет благодаря протекции Вудвилей, естественно, одобряли все их решения.

Воспоминания епископа Мортона о событиях весны — лета 1483 г. были положены в основу знаменитой «Истории Ричарда III» Томаса Мора.

На родственников королевы работало еще два обстоятельства. Во-первых, Вудвили имели огромное влияние на нового короля. Еще в возрасте трех лет принц Эдуард был отослан в Уэльс в качестве живого символа королевской власти. В 1483-м Эдуард V продолжал пребывать там же. Номинально он возглавлял Совет Уэльса, на самом деле его время было поделено между уроками, играми и, в последнюю очередь, официальными мероприятиями, на которых он должен был присутствовать. Необходимо подчеркнуть, что окружение принца состояло почти исключительно из родственников его матери. Именно в них он привык видеть своих опекунов, друзей и самых верных сторонников. В Уэльсе известие о смерти короля было получено 14 апреля. Юного короля немедленно начали готовить к путешествию в Лондон.

Во-вторых, маркиз Дорсет занимал должность коменданта Тауэра, т.е. фактически контролировал хранящуюся там королевскую казну и запасы оружия.

Добившись численного преобладания в Совете, Вудвили начали проводить свою политику. Они настояли на том, чтобы Совет разрешил вооружить флот для защиты английского побережья. Под давлением Вудвилей должность адмирала была передана брату Елизаветы — сэру Эдуарду Вудвилю. Наконец, уже без санкции Совета Эдуарду Вудвилю была вручена значительная часть королевской (т.е. государственной) казны. Таким образом, «партия королевы» получила средства «на черный день» и возможность в случае крайней необходимости действовать силой.

Показательно, что в официальных документах апреля 1483 г. обязательно присутствовали имена маркиза Дорсета (его неизменно называли «единоутробным братом короля») и графа Риверса («единоутробный дядя короля»). Ричард Глостер, напротив, не упоминался ни разу. Наконец, заседания Королевского совета стали проводиться в присутствии королевы-матери, как будто она уже была регентом.

Если это был не переворот, то что-то очень на него похожее. Финальной точкой стало принятие решения о коронации Эдуарда V 4 мая 1483 г. С юридической точки зрения, коронованный монарх считался совершеннолетним, и деятельность протектора должна была автоматически прекратиться.

А что же герцог Глостер? Почему он бездействовал? Все очень просто — его попросту «забыли» известить и о кончине Эдуарда IV, и о последней воле короля. Гонец из Лондона прискакал в Мидлхэм только ближе к двадцатому апреля. Важно подчеркнуть — это был не чиновник, а личный посланец лорда Гастингса.

Мы знаем, что Уильям Гастингс не входил в «партию королевы». Его совершенно не устраивала перспектива подчиняться Вудвилям, лишиться должности капитана Кале, а может быть и части владений. Союз с Ричардом Глостером казался ему куда более предпочтительным. Неудивительно, что Гастингс буквально умолял герцога Глостера немедленно прибыть в Лондон в сопровождении как можно более внушительного эскорта.

Стоит отметить, что действия Вудвилей казались неправомочными не только лорду Гастингсу — та же точка зрения присутствует и в сочинениях современников (в частных письмах, работах Доминико Манчини и Кройлендского хрониста).

Можно представить себе чувства Ричарда, когда он в один день узнал о смерти любимого брата; о том, что ему фактически завещано управление Англией; и, наконец, о том, что регентства ему, возможно, уже не видать. Выскочки Вудвили, буквально поднятые Эдуардом IV из грязи, осмелились не посчитаться с последней волей короля и вознамерились захватить власть.

Реакция герцога Глостера должна была оказаться крайне неприятной для родственников королевы. Однако в первые дни Ричард действовал под влиянием гораздо более сильного чувства — горя. По данным Кройлендской хроники и Джона Росса, после получения вестей из Лондона герцог Глостер облачился в глубокий траур и немедленно направился в Йорк. Туда же было приказано прибыть всем окрестным дворянам. В кафедральном соборе города прошла пышная заупокойная служба, затем все дворяне принесли клятву верности Эдуарду V.

Уже из Йорка Ричард направил членам Королевского совета довольно резкое послание. Герцог Глостер писал, что намерен всеми силами служить юному монарху, но он никогда не позволит делать того, что противоречит английским законам и воле покойного короля Эдуарда. Это было официальное предупреждение, и оно оказалось действенным. Манчини подчеркивал, что «письмо произвело огромное впечатление на членов Совета. Те, кто до того благоволили к герцогу в сердцах своих, так как верили в его честность, теперь стали поддерживать его открыто и громко. Так что все прямо говорили, что герцог должен возглавить правительство».

Тем временем из столицы продолжали прибывать письма от лорда Гастингса, который настойчиво советовал Ричарду поторопиться. Свои услуги предложил и еще один аристократ — Генри Стаффорд герцог Бэкингем. Ричарда Глостера и Генри Стаффорда многое объединяло. Они были почти ровесниками (Бэкингем на три года младше); оба возводили свой род к Эдуарду III; оба, мягко скажем, недолюбливали Вудвилей. Наконец, Бэкингем увяз в сложнейшей земельной тяжбе за наследство рода де Боханов. Выиграть процесс без вмешательства очень могущественного покровителя было почти невозможно. Вероятно, герцог Глостер пообещал передать Бэкингему земли Боханов в обмен на поддержку.

В 20-х числах апреля Ричард Глостер наконец получил первые официальные известия из столицы. Это было приглашение присоединиться к кортежу, который должен был доставить Эдуарда V в Лондон.