Хрустальная колыбель - Сергей Юрьев

— Давай-ка прикинем на всякий случай, куда бежать, если что, — предложил Пров, глядя, как Герант и Юм кланяются дверному косяку, проходя в нутро единственной в крепости дозорной башни. — Может, их сейчас того…

— Нас бы всех уже того… Если бы хотели, — заметил Ойван.

— А чего — того?

— А ты о чём подумал?

От печи, стоящей под открытым небом, тянуло густым запахом ржаной каши, приправленной щавелем и чесноком.

— Чтоб я, Пров, сын Одила, как собака у порога ел! — вдруг заявил волхв. — Да лучше мне век без медовухи прожить, да лучше с голоду сдохнуть…

Желудок волхва, похоже, готов был уже вывернуться наизнанку от приступа голода, вызванного соблазнительными запахами, но Пров, видимо, решил, что достоинство превыше всего.

— Может, мне за двоих поесть, — предложил Ойван и тут же получил тычок под рёбра твёрдыми костяшками Провова кулака.

— Ты ещё зубоскалить будешь, паскудник! — Волхв попытался отвесить Ойвану затрещину, но тот успел увернуться.

Дружинники, только что деловито готовившие к ужину ложки, начали потихоньку подтягиваться к двум варварам, между которыми вот-вот должна была начаться забавная потасовка, но Пров остыл так же быстро, как и взбеленился. Или сделал вид, что остыл…

— Эй, варвары! — крикнул какой-то дюжинник, показавшийся у входа в бревенчатую башню. — Святитель Герант желает, чтобы вы прислуживали за столом.

— Что он там лопочет? — поинтересовался Пров, делая вид, что стряхивает с рукава пылинку.

— Говорит, что нас к столу зовут. — Ойван решил, что не стоит лишний раз злить волхва. — Рябчиков с бобами откушать…

Посередине стола действительно дымилось большое блюдо с жареными рябчиками, вокруг которого выстроились пять корчаг с медовухой. Стопа ржаных лепёшек возвышалась, словно сторожевая башня, возле противня с печёными яблоками. Дюжинник, позвавший саабов в трапезную, остался за дверью, и Герант, задумчиво жующий лепёшку, кивнул вошедшим на свободную скамейку.

— …и кто его знает. Для него титул лорда — подарок судьбы. Смуглолицый ведун надоумил его выждать, пока половина благородных эллоров Холм-Эста перебьёт друг друга. А потом он, словно вор, прокрался в замок и вырезал почти всех, кто вовремя не упал на колени. — Эллор Орвин только искоса глянул на Прова и Ойвана, усевшихся по левую руку от него, и продолжил рассказ: — Если бы не пограничная стычка, замок сейчас принадлежал бы мне. Но на мою дружину навалилось несколько сотен варваров, и две дюжины дней мы обливались кровью врагов и собственной кровью. И только после того, как я отправил к Иллару гонца с вассальной присягой, он прислал мне подмогу. Наверное, мой лорд поступил со мной не очень благородно, но с прочими он обошёлся гораздо хуже. Да, многое из того, что вытворяет мой сюзерен, мне не по душе, да и сам он на редкость неприятный человек… Он слишком заносчив, и вряд ли у него хватит здравого разумения, чтобы достойно править Холмом. Но я не хочу становиться клятвопреступником только оттого, что мой господин мне не по нутру.

— Ты же сам говорил, что помочь нам — вовсе не означает нарушить клятву, — отозвался Герант, запив лепёшку глотком медовухи из своей корчаги. — Если мы не сделаем того, за чем пришли, твой лорд лишится и Холма, и жизни, а может быть, и его бессмертная душа будет обречена на долгие странствия по тёмным мирам… Подумай, Орвин, в чём истинная верность.

— А что ты можешь сделать!? — Эллор отодвинул от себя плошку с рябчиком, к которому до сих пор не притронулся. — В замке сейчас творится такое, что даже мастеровые, которые живут рядом со стенами, стараются не ночевать в своих хибарах. Они боятся и правильно делают. Сам лорд приказал раскинуть для него шатёр на берегу Великих Вод, и рядом постоянно стоит корабль, готовый к отплытию. В замок он теперь — ни ногой, боится чего-то.

— Орвин, — вмешался в разговор Юм, который до этого только молча наблюдал за собеседниками. — Может быть, сначала перекусим… А то наши спутники не решаются начать трапезу, пока не закончится разговор. А они очень голодны, эллор, да и у меня живот подвело, если честно.

— Да вы ешьте. — Орвин взялся-таки за своего рябчика. — Такие вещи и впрямь лучше не слышать ни перед сном, ни на голодный желудок.

Блюдо с рябчиками быстро опустело, в основном стараниями волхва. Ещё раньше корчаги обнажили дно, а башня из лепёшек укоротилась вдвое. Ойван под одобрительным взглядом Геранта собрал со стола объедки, смёл их в корзину и вынес за порог. Распахивая дверь, он постарался создать побольше шума, чтобы все, кто был во дворе, обратили на него внимание, уверившись, что варвары присутствуют при разговоре важных господ только затем, чтобы прислуживать, а о чём господа говорят, им всё равно не понять — на то они и варвары, чтобы не понимать нормальной человеческой речи…

Когда Ойван вернулся, говорил уже Герант. Видимо, местный эллор потребовал, чтобы пришельцы первыми рассказали о том, что их сюда привело. Что ж, его воля… Гости-то непрошеные. Служитель, судя по всему, начал издалека, и Ойван сразу же навострил уши, ожидая, что Герант может открыть этому эллору, от которого зависит дальнейший успех их странствия, много такого, о чём до сих пор умалчивал.

— …и немногие за стенами Храма способны понять, что Небытие само по себе не есть Тьма, но Тьма рождается волей Гордых Духов и их приспешников. Воля эта черпает силы именно там — в недрах Несотворённого пространства. Орвин, не спрашивай меня, откуда, но я знал, что, если мы опоздаем, может отвориться дверь, ведущая туда, в глубины Небытия. Теперь с твоих слов, эллор, я знаю, что мы уже опоздали — дверь отворилась, но теперь мы знаем, где она. Значит, с помощью Творца мы сможем запереть её снаружи. — Герант говорил неторопливо, прижав стиснутый обеими руками посох к левому плечу, и казалось, что из-под его пальцев сочится слабое серебристое сияние. — Но это возможно, если ни ты, ни твой лорд не будут чинить нам преград.

Пров ткнул Ойвана локтем под ребра, требуя, чтобы тот немедленно перевёл ему слова, сказанные Герантом.

— Обожди, а то сам чего-нибудь прослушаю, — шепнул Ойван в подставленное ухо. — Да и Герант тебе сам всё расскажет потом.

— Дождёшься от него… — едва слышно возмутился волхв и начал сосредоточенно перебирать редкие волоски своей бороды.

— …так случается, когда люди за своими кровавыми забавами и стремлением к жалкой корысти забывают, кто они есть, кто их создал и в чём их назначение, — продолжал Герант, коротко глянув на перешёптывающихся варваров. — Дверь в Несотворённое пространство — это искушение для всякого, кто стоит рядом. Оттуда человек может черпать нечеловеческую мощь, и если он вовремя не одумается, однажды в нём не остаётся ничего человеческого. — Он почему-то посмотрел на Юма, и тот вдруг втянул голову в плечи и опустил глаза. Бранборг-младший уже второй день пытался стянуть с пальца кольцо, подаренное нимфой, но оно как будто приросло к коже.