Инок - Андрей Ларченко-Солонин

Она даже не заметила, как задремала, сидя на диване. За последние несколько дней несчастная не сомкнула глаз, в буквальном смысле этого слова.

Утром, войдя в приёмную, Вадим по обыкновению, не обращая ни на кого внимания и ни с кем не здороваясь, сразу прошёл к себе в кабинет. Секретарь, миловидная женщина с прелестным личиком куклы, через несколько минут, занося почту и кофе, нежно проворковала:

– Вадим Валерьевич, Вам только что из прокуратуры звонили, просили зайти.

– Хорошо, спасибо, Верочка, я буду.

– Раз звонили из прокуратуры, значит, что-то не клеится.

Человек нервно ёрзал на стуле. Он уже было начал забывать не – приятную историю.

«И надо же, именно сейчас. Не хватает ещё перед иностранной делегацией облажаться».

Следователь встретил Вадима по обыкновению радушно.

– А, Вадим Валерьевич, проходите, присаживайтесь.

– Ну, что, Юрик, как там у нас дела? Как потерпевшая себя ведёт?

– Вчера домой к ней ходил. И ни да, и ни нет. Наотрез не отказывается, но и согласиться не согласилась. Нужно ещё немного подождать, я думаю, а там видно будет.

– Ну, что ж, раз нужно, давай подождём. А если что, то попробуем по – другому на неё воздействовать.

– Вадим Валерьевич, я умоляю, только без криминала. Прямой опасности пока нет. А забот у нас и так по горло.

Вадим улыбнулся:

– Не переживай, Юрик. За пацана меня держишь, что ли? Никто ни – кого и пальцем не тронет. А если и тронет когда-нибудь, то комар носа не подточит. Ты же знаешь меня.

– Знаю, знаю, Вадим Валерьевич. Это я так, на всякий случай. Вы уж не обижайтесь.

– Да я и не обижаюсь. Эх ты, молодо-зелено. Он похлопал своего собеседника по плечу и не спеша удалился из кабинета.

А жизнь у Татьяны Николаевой, между тем, текла пока без особых приключений. Страшное прошлое не оставило женщину насовсем, но она перестала просыпаться посреди ночи, стирая со лба холодный пот, не вздрагивала, повстречавшись на улице лицом к лицу с подозрительным, по её мнению, человеком. Уход за грудным ребёнком отнимал практически всё свободное время. Но однажды ранним воскресным утром в дверь квартиры постучали.

– Кто бы это мог быть? Никто из знакомых так не стучится.

Двери открыл Артем. Она суетилась на кухне. Выйдя в прихожую, еле удержалась на ногах. На пороге стоял Вадим.

– Ты чего испугалась? Или видеть меня не рада? В голосе мужчины звучали издевательские нотки. Вадим чувствовал своё превосходство и возможность действовать безнаказанно, и это было ему чрезвычайно приятно.

– Ты зачем пришёл?

– Да так. Попроведать вот тебя решил. Соскучился ведь. Давно уж не видел.

– Ну что, попроведал?

– Попроведать-то попроведал. Да только я ещё и поговорить хотел.

– Не о чём нам с тобой разговаривать. Уходи.

Но гость уходить, похоже, не собирался.

– Да. А живёшь ты, я смотрю, небогато. Придётся ссудить немного.

– Мне ничего от тебя не нужно. Уходи, а то я закричу.

Таня стояла возле дверей, не закрывая их за непрошеным гостем. Сердце готово было выскочить наружу в любую секунду.

«Как он смеет? Как он смеет сюда приходить?! И это после всего того, что со мной сделал. Вот подонок!»

Она боялась этого человека простым животным страхом. Но в эту минуту жгучая ненависть затмила все остальные чувства. Хозяйка еле сдерживала себя от того, чтобы не наброситься на своего врага прямо с кухонным ножом в руках или просто-напросто не вцепиться ему зубами в горло, сжимая челюсти до тех пор, пока мучитель не сдохнет. Сумев всё-таки удержать себя в руках, поняла, что такая задача, конечно же, ей явно не по силам.

«Вадим гораздо сильнее. Он будет защищаться и, ни секунды не раздумывая, прикончит бывшую подругу при первой возможности».

– Что же, я уйду. Но тебе стоит послушать меня внимательно. Сегодня ты пойдёшь в прокуратуру к тому самому следователю, с которым уже неоднократно разговаривала, и откажешься от всех своих предыдущих показаний, если, конечно, тебе дорога твоя собственная жизнь и жизнь твоих детей.

Это было уже чересчур. Неожиданно для самой себя вдруг закричала во весь голос:

– Пошёл вот отсюда, скотина! Видеть тебя не могу, подонок!

Вадим всё с той же издевательской гримасой на лице не спеша вышел за дверь.

После такого разговора успокоиться оказалось очень непросто обоим.

«За маленьким Славиком присмотреть ещё можно. Но Артем. Его к себе не привяжешь. Мальчик целыми днями пропадает на улице и находится в хороших отношениях с Вадимом. Тому не составит большого труда заманить его в ловушку».

А гость, в свою очередь, выйдя на лестничную площадку, тоже сразу перестал улыбаться. Его лицо приняло какое-то странное, озлобленно-озадаченное выражение.

– Вот сука упрямая. Ну, я тебе устрою жизнь весёлую. Ты у меня навсегда память-то потеряешь.

Быстро спустившись по лестнице, с силой хлопнул дверцей своего «Вольво», и упав в мягкое кожаное кресло, уже на ходу бросил водителю:

– Давай в офис.

Вечером Артем пришёл домой необыкновенно радостный и возбуждённый:

– Мам, ты знаешь, а мы с дядей Вадимом сегодня на тачке катались. Машина у него классная, сказать нечего.

Она не нашлась даже, что ему ответить. Наверное, просто не было слов.

– Мам, а что, дядя Вадим правду говорит, что ты его в тюрьму хочешь посадить?

– Артём, замолчи сейчас же! Это не твоего ума дело! Ты что, совсем сдурел что ли?

Женщина чуть было не заплакала.

– Артём, милый, никогда, ты слышишь, никогда даже близко не подходи к этому человеку.

– Мам, а почему не подходить-то?

– Потому, что это очень плохой, слышишь, очень плохой человек. И это говорю тебе я, твоя мать.

– Ха, а кто тогда хороший-то? Уж не дядя Сережа ли твой? Дак ты его особо не жди. Он уже вряд ли вернётся. Мне дядя Вадим сказал. Он точно знает. И вообще дядя Вадим – мужик что надо. И при деньгах всегда. Ты зря с ним так обходишься.

– Замолчи, Артем! Как ты можешь так со мной разговаривать?! Перестань сейчас же.

– Да пожалуйста, пожалуйста.

Мальчик спокойно встал со стула и пошёл умываться, а Таня, уже больше не могла сдерживать слёзы и разрыдалась прямо тут же, сидя за столом.

«Что делать дальше?» Её волновал лишь этот, один-единственный и такой важный сейчас вопрос.

Глава 3

В синем небе – ворон чёрныйЗемлю молча созерцает.Путник, к смерти обречённый,След кровавый оставляет

На стене отвесной кручи,На камнях, содравши кожу.Вот уже немеют руки,Удержаться он не сможет.

Пятна крови привлекаютАлой краской птицу смерти.Голос муки развлекает.В суете и круговерти,

Где играет ветер вольный,Слышен жаворонка голос,Зеленеет луг раздольный,Золотистый хлебный колос

Силой жизни наливаясь,Не склоняется от ветра.Человек, за жизнь цепляясь,Шаг за шагом, метр за метром,

До крови кусая губы,К цели, близкой и далёкой,К солнцу полз, сжимая зубы,ЧЕЛОВЕК – из тьмы глубокой.

На новом месте жизнь Игоря изменилась сразу и до неузнаваемости. Современный боевой вертолёт оказался напичкан самой сложной электроникой. Аппаратура работала нормально. Через месяц должны начаться первые учебные полёты. Парень ждал этого с нетерпением.

Шелестящее посвистывание вертолётных винтов действовало успокаивающе. Машина шла ровно. В ярко-голубом небе ясного летнего утра не было видно ни единого облачка. Игорь с замиранием сердца наблюдал пейзажи, проплывающие за иллюминатором винтокрылой машины. Он поднялся в воздух впервые, и сейчас всё казалось в диковинку. Земля внизу совсем не походила на ту землю, что мы привыкли созерцать в повседневной, обыденной жизни. С высоты трёх тысяч метров глаз охватывал огромные, необъятные просторы. Это трудно было выразить словами. Несколько горных хребтов, идущих один параллельно другому, расходились к югу широким веером, становясь значительно выше и образуя обширную горную страну, состоящую из скалистых вершин и покрытых лесом увалов. Узкие голубые ленточки речушек извивались и петляли между ними.

Командир экипажа – капитан Северцев слыл человеком строгим, но справедливым. С солдатами всегда разговаривал на равных, если только суровые будни армейской службы не требовали иного отношения. Справедливости ради нужно заметить, что такое случалось крайне редко. В отличие от многих других офицеров, он не испытывал особого удовольствия от ощущения власти и превосходства над людьми, а просто старался хорошо делать свою работу сам и требовал того же от подчинённых.

– Ты чего там, Николаев, к окошку прилип? В первый раз оно всегда интересно, а потом привыкнешь и не будешь обращать внимания. Хотя, если честно, я вот – до сих пор привыкнуть не могу.

– Красотища, товарищ капитан, невообразимая. Глаз не оторвать.

– Но ты оторвись всё-таки, на минутку всего. Что там у нас вокруг творится?