Закулисные страсти. Как любили театральные примадонны - Каринэ Фолиянц

Зинаида Николаевна ничем не походила на интеллигентнейшую Ольгу Михайловну. Но, наверно, именно в этом и был секрет ее притягательности для Мейерхольда. Режиссеру нравилось самому «лепить» новый образ из этого податливого и благоприятнейшего материала – молодой, красивой женщины, полностью доверявшейся ему. Он знал, что она болела сыпным тифом и после этого, отравившись сыпнотифозными ядами, оказалась в сумасшедшем доме. Он знал, как травмировал ее развод с Есениным. И он относился к этой женщине с неуравновешенной психикой бережно – как к ребенку.

Знаменитый режиссер был достаточно состоятелен, и вскоре помог перебраться в Москву родителям Зинаиды. У детей, которых Всеволод Эмильевич принял как родных, появились дорогие игрушки, няни и учителя. А из Райх он сделал одну из первых дам Москвы.

Он отдал ей не только свою жизнь, но и свое искусство. Жена стала первой актрисой его театра. Конечно, в труппе не все были этим довольны. Актеры Мейерхольда были необыкновенно подвижны. Они летали по сцене как резиновые мячики. Говорят, что он сам мог запрыгнуть с места на плечи стоящему человеку. Зинаида же в сравнении с актерами театра Мейерхольда была грузна и тяжеловесна. А ведь в это же время в труппе уже была своя «звезда» – тоненькая и гибкая Мария Бабанова! Естественно, актеры невзлюбили Райх. Но уйти, в конечном счете, пришлось Бабановой. Ушел из театра и Эраст Гарин, любимый ученик Мейерхольда.

Мариенгоф рассказал об этом так: Мейерхольд задумал ставить «Гамлета», он «собрал главных актеров и кратко поделился с ними замыслом постановки.

Главный администратор спросил:

– А кто у нас будет играть Гамлета?

Не моргнув глазом, мастер ответил:

– Зинаида Николаевна.

Актеры и актрисы переглянулись.

– На все другие роли, – заключил он, – прошу подавать заявки. Предупреждаю: они меня ни к чему не обязывают. Но может случиться, что некоторые подскажут то, что не приходило мне в голову. То есть: ад абсурдум. В нашем искусстве, как и во всех остальных, это великая вещь.

Если Станиславский был богом театра, то Мейерхольд его сатаной. Но ведь сатана – это тоже бог, только с черным ликом. Не правда ли?

…Один из лучших артистов мейерхольдовской труппы неожиданно спросил мэтра:

– Зинаида Николаевна, значит, получает роль Гамлета по вашему принципу – ад абсурдум?

Собрание полугениев затаило дыхание. А Мейерхольд сделал вид, что не слышит вопроса этого артиста с лицом сатира, сбрившего свою козлиную бородку.

…Не получив ответа, этот артист поспешно вынул из кармана вечное перо и написал заявку на роль… Офелии.

Результат?

Ну, конечно, Мейерхольд выгнал его из театра».

Ради любимой женщины режиссер был готов расстаться с кем угодно. Он приложил немало усилий и фантазии, чтобы скрыть недостатки и как можно ярче показать достоинства первой актрисы своего театра. Всеволод Эмильевич строил свои великолепные мизансцены так, что зритель мог любоваться прекрасным лицом Райх, слушать ее божественный голос, радоваться вспышкам ее весьма натуральных буйных эмоций. Но двигаться ей было не надо – двигались все вокруг нее! Зинаида Николаевна несомненно обладала магнетизмом, приковывая к себе внимание зрителя. Однако ее нельзя было назвать просто красивым манекеном. Мейерхольд сделал из нее действительно хорошую актрису!

Некоторые мемуаристы пишут, что, уже будучи замужем за Мейерхольдом, Райх иногда встречалась с бывшим мужем. По одним сведениям, Есенин приходил повидаться с детьми. По другим, – у них были свидания.

Одна из подруг Райх, Зинаида Гейман, утверждала, что свидания эти проходили в ее доме. Однажды сам Мейерхольд пришел к ней и «убедительно попросил» ее больше не помогать его жене встречаться с Сергеем Есениным. «Прошу вас прекратить это. Они снова сойдутся, и она будет несчастлива», – сказал Всеволод Эмильевич.

Трудно сказать, как относилась Зинаида Николаевна к Мейерхольду. Одни считали, что она его «старалась любить». Поскольку, принимая его предложение руки и сердца, она обещала сделать его счастливым. Другие утверждали, что она любила его по-настоящему, и приводили следующий случай, происшедший с Райх и Мейерхольдом в Италии. Их арестовали за то, что они страстно целовались среди развалин Колизея. Карабинеры не сразу поверили, что эти странные русские – пожилой мужчина и уже не первой молодости женщина, – муж и жена, женатые более десяти лет… А когда поверили, чрезвычайно умилились.

Кстати, очень показательно, что после женитьбы великий режиссер взял двойную фамилию и с той поры часто подписывался – Мейерхольд-Райх.

С Новинского бульвара все семейство вскоре переехало на другую квартиру. Теперь у них было четыре комнаты в кооперативном доме архитектора Рерберга по адресу: Брюсов переулок, 12. Сюда на ужины к Мейерхольдам любили приходить Андрей Белый, Борис Пастернак, Николай Эрдман, Юрий Олеша, Илья Эренбург, Дмитрий Шостакович, Сергей Прокофьев, Сергей Эйзенштейн, Петр Кончаловский, Михаил Тухачевский. «Я не люблю людей хороших, – замечал по поводу необычного разнообразия гостей хозяин квартиры, – я люблю людей талантливых!»

В театре режиссер был грозный, требовательный, но дома он становился совсем другим. Бывало, после репетиции возбужденная Райх переступала порог своего дома и кричала: «Мейерхольд – бог!» и радостно добавляла: «А как он на меня сегодня орал!» А потом вступала в свои домашние права, потому что смешливый, добрый и мягкий Мейерхольд уступал роль главы семейства жене и покорно выслушивал бытовые упреки: «Всеволод, тысячу раз тебе говорила…»

Все знакомые вспоминают «двух Мейерхольдов»: недосягаемого, который вызывал трепет и восторг, и простого, обаятельного, ужасно беззащитного, которого было горько и мучительно жалко…

Мейерхольд постоянно опекал Зинаиду. Он знал, что ее безумие не прошло бесследно, и эта опека ей необходима. Он старался, чтобы Райх отдавала сцене побольше сил, и ее страшные приступы ярости (следствие болезни) сублимировались на сцене в эмоции ее героинь – в спектаклях «Ревизор», «Горе от ума», «Лес», «Дама с камелиями»… Зинаида влюблялась, страдала и умирала в мире, созданном великими драматургами и, конечно же, гением мужа. Излив все свои эмоции, она становилась спокойной и приятной женщиной.

Иногда она кричала страшным голосом – и на сцене, и в жизни. Однажды у нее стащили кошелек на базаре. Она завопила так, что… вор вернулся и отдал украденное.

Точно так же страшно кричала она возле гроба Есенина, ушедшего из жизни…

От безумия, которое могло проснуться в любую минуту, Зинаиду Райх спасал Мейерхольд. Его искусство.

Но в 1939 году ужасающие приступы ярости и страха стали учащаться. Психиатры требовали немедленно отправить ее в больницу, но Мейерхольд и слушать об этом не хотел. Он не желал расставаться с женой, он знал, что только сам сможет спасти ее.