Дочь доктора Фу Манчи - Сакс Ромер

— Он об этом знает?

— Вполне вероятно. Однако, даже если так, сегодня вечером он неизбежно попадет в ловушку. С тех пор, как он покинул Норфолк, где ему, к сожалению, не удалось арестовать нашего общего противника, вы потеряли с ним связь. Он следует по пути, намеченном инспектором Уэйлом. Это ложный путь, ведущий прямиком в западню. Он обречен, ибо она боится шагу ступить, пока не уберет его со своей дороги. Вот здесь, — он протянул мне листок, — адрес того места, куда он собирается сегодня явиться и где его неизбежно ожидает смерть.

Я бросил взгляд на записку.

— Сад этого дома примыкает к Риджент-каналу, — пояснил Ли Кинг Су. — В канале и найдут утром тело мистера Смита. А вот здесь, — и он протянул мне второй листок, — адрес, где он находится сейчас.

На листочке значился адрес дома на юго-западе Лондона, принадлежащего некоему доктору Мюррею.

— Доктор Мюррей купил практику доктора Петри, — продолжал ровный голос, — когда тот уехал в Египет. Должен вас предупредить: даже не пытайтесь связаться с ним по телефону! В доме находится шпион леди Фа Ло Ше. Я прошу вас принять меры, мистер Гревилль, и как можно быстрее! Что касается меня, то через час я покину Лондон и ничем не смогу вам помочь. Полагаю, вы не забудете о нашей договоренности.

Войдя в лифт, я обнаружил, что больше не чувствую за собой слежки. В квартире «доктора Амбера» меня не покидало это ощущение, памятное по Каиру и позднее посетившее меня по дороге в Эль-Kxapry. При ближайшем знакомстве Ли Кинг Су оказался замечательным человеком, но кто скрывался у него в спальне? Я не мог забыть, что доктора Фу Манчи видели в этом районе!

Можно ли доверять Ли Кинг Су?

Впрочем, проверить его сведения было просто: стоило лишь остановить такси и назвать адрес доктора Мюррея.

Однако, пока я шел по Пикадилли, до меня дошло, что любая ошибка может иметь самые непредвиденные последствия. Лучше посоветоваться с Веймаутом или Уэйлом, чтобы не промахнуться.

Спускались сумерки. На Пикадилли зажглись фонари; засветились окна в «Барлингтонских Аркадах». Задумавшись, я миновал арку — единственное, что осталось от старого базара, — и оказался на начинающейся за ней Джермин-стрит.

Проходя мимо стоящего у тротуара французского седана, я остановился, услышав чей-то взволнованный голос, и едва не столкнулся с женщиной, пробежавшей передо мной, очевидно, к машине. Одета она была в модное, отделанное мехом пальто; лицо скрывала прикрепленная к шляпке вуаль. В руках у нее было несколько свертков, и она второпях выронила один из них буквально мне под ноги.

Наклонившись, я поднял его. Он был обвязан широкой зеленой лентой и очень легок.

Шофер вышел и распахнул перед ней дверцу автомобиля.

— Большое спасибо, — поблагодарила меня леди, — будьте так добры, передайте его мне.

Она впорхнула в машину. Я последовал за ней и, наклонившись, просунул голову в темный салон. Через окно напротив мне была видна вывеска модного ресторана, внезапно загоревшаяся яркими электрическими огнями. И тут в нос мне ударил проклятый знакомый запах…

Мышцы сделались ватными. Будто спеленатый, я не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Мускулистая длань втащила меня в машину, и я понял, что меня везут по Пикадилли мимо моей же гостиницы!

Мне казалось, что я погружен в зеленые затхлые глубины какого-то гнилого озера. Решив, что меня утопили, я попытался освободиться от цепких трав, растущих со дна и оплетающих мои ноги, но обнаружил, что не могу пошевелить и пальцем. Меня охватил страх; показалось, что никогда больше не увижу я солнца и голубого неба…

Потом тиски, сжимающие меня, вдруг ослабли, и я, как пробка, вылетел на поверхность.

Зеленое!.. Все вокруг меня было зеленым!

Что случилось? Где я?

Боже мой! Неужели опять в Лаймхаузе? Но нет, эта комната тоже была зелено-золотой, но гораздо меньше моей предыдущей тюрьмы.

Комната в самом деле показалась мне совершенно миниатюрной. И еще: я чувствовал, что что-то в ней не так, но никак не мог понять, что именно. Я видел два окна, задрапированных памятными мне шторами с зелеными фигурками, разбросанными по золотому фону. Высокий лакированный шкаф с фигуркой Кали, украшавшей его дверцы. Однотонные зеленые двери и зеленые с золотым узором ковры. Комнату освещала янтарная лампа. На черном диване лежала еще одна фигурка Кали, более крупная, размерами с карнавальную куклу.

Ах, вот оно что! Эта фигура напоминала Кали лишь чертами лица. Она была одета в зеленое платье и черные туфли на высоких каблуках. Пальцы изящной, изнеженной руки, привыкшей к роскоши, сжимали длинный мундштук с дымящейся сигаретой… Кукла! Но кукла живая!

Внезапно изображение стремительно уменьшилось. Кукла стала такой крошечной, что я не мог разобрать черты ее лица. Я чувствовал себя великаном в домике лилипутов!

Затем цвета начали звучать.

— Я — зеленый, — сказал ковер.

— Мы — золотые, — ответили шторы…

Я сжал руками голову, пытаясь избавиться от наваждения. Никаких сомнений — это безумие! Я знал это, потому что мне неудержимо хотелось смеяться! Комната начала увеличиваться в размерах. Из кукольного домика для гномов она распухла, превратившись в огромный дворец! Будь я птицей, я мог бы парить в этих бескрайних апартаментах, которые вряд ли уместились бы на Трафальгарской площади!

Зато теперь я без труда узнал фигуру в зеленом, лежащую на черном диване. Это была Фа Ло Ше!

Огромное помещение — выше мечети, выше любого кафедрального собора — внезапно наклонилось. Стены приблизились, мебель тесно сгрудилась вокруг меня… Фа Ло Ше, как башня, возвышалась над моим съежившимся телом, ее гигантская сигарета испускала клубы дыма, будто при жертвоприношении…

— Боже, помоги мне! — выкрикнул я и… увидел свой крик! Он слетел с моих губ в виде толстых зеленых букв. Я закрыл глаза и…

— Ну как, Шан, вы очнулись? — прозвенел надо мной голос-колокольчик.

Однако я не в силах был поднять веки.

— Посмотрите же на меня, — настаивал голос — Вы уже в полном порядке…

Я посмотрел. Голова кружилась, каждая мышца моего тела нестерпимо ныла, но комната обрела нормальные размеры. Она оказалась довольно большой и обставленной вполне современной мебелью, украшенной лишь несколькими предметами с Востока. Впрочем, цвета не изменились: все здесь действительно было зеленым и золотым.

Фа Ло Ше внимательно наблюдала за мной; выражение ее нефритовых глаз было жестким.

— Ну вот, вам лучше, — констатировала она. — Конопля вызывает странные видения, но совершенно незаменима, когда требуется быстрый эффект.

Я осмотрелся и обнаружил себя сидящим в большом кресле напротив дивана, на котором лениво раскинулась Фа Ло Ше, продолжая наблюдать за мной. Проклятое зелье понемногу улетучивалось из моего мозга. Фа Ло Ше — стройная, гибкая, дерзкая — была поистине пленительной женщиной. Но при этом смертельным врагом. Я знал, что ожидало Найланда Смита!