Могилы героев. Книга вторая - Денис Куклин

- Познакомься, это Оля,- представил спутницу Кузьминцев.

Виктор в нее влюбился сразу, потому что такие женщины нравятся всем. Невысокая, ладная, симпатичная блондинка с глазами василькового цвета. Уже через пять минут, глядя на нее, он чувствовал любовное томление.

Первый вечер получился скомканным. Хотелось сказать так много, что они почти не слышали друг друга. Но зато как много и как радостно смеялись! Отец Виктора, упившись в стельку, тут же за столом и уснул. Под занавес они даже выбрались на улицу, решили немного прогуляться по ночному городу. Но были так пьяны, что не запомнили, как вернулись обратно.

Утром Виктор был все еще пьян. Мать ворчала. Отец с рассветом ушел на рыбалку. Гости спали. Виктор приоткрыл дверь в комнату и вновь невольно залюбовался Олей.

- Ты куда?- Кузьма почувствовал его взгляд, проснулся и охнул от боли.- Ой, ё-моё!..

- С работы отпрашиваться,- ответил Виктор. Он осторожно прошел мимо Оли, ощущая ее скорее воображаемый тонкий аромат. Взял в платяном шкафу чистую одежду.

- Я с тобой!

- Нет, тебя все равно через проходную не пропустят.

- Ничего, на улице подожду.

По дороге они еще выпили пива.

- Значит, добился своего?- Подытожил недоговоренность Виктор.

- Да, взяли в артель. Мужики деньжат на машину подкинули. Все как Магомед обещал. Ты тоже давай дурью не майся, по весне ко мне приезжай! На сезон, на два! Бросай тут все к чертовой матери! Обратно уже своим ходом уедешь, если надумаешь возвращаться…

- Об этом на трезвую голову думать надо.

- Ну, думай-думай… Тебе решать.

А деньги он на самом деле не жалел. За то время пока Виктор не видел армейского друга, Кузьминцев неуловимо изменился, стал более раскованным и уверенным в своих силах.

Именно в эти дни, наверно, первый и последний раз Виктор принялся строить планы на будущее. Кузьма с такой легкостью говорил о тысячах, что Виктору стало казаться, будто заработать их не великий труд…

У начальства в то утро он все же выбил три дня за свой счет. Но уже на следующий день с пьянством они покончили, а оставшиеся два дня до отъезда провели тихо и даже скучно.

После того как гости уехали, Виктор понял, что Ольга заполонила его сердце.

Но это была не любовь, а страшная пытка. Едва он закрывал глаза, видел ее, раздевал, ласкал, занимался с нею любовью. День ото дня эти фантазии становились все более красочными и отчетливыми, вытесняя из сознания реальность. И с каждым днем его необузданное желание все отчетливей напоминало манию. Темная страсть затянула его в трясину. Мысли, желания, поступки – все казалось естественным, необходимым для жизни. И вскоре он уже желал смерти другу… Представлял, как Кузьма погибает. Представлял, как он едет через полстраны на его похороны. Почему-то представлял безутешную молодую вдову возле гроба с ребенком на руках. И представлял, как спустя какое-то незначительное время он, Виктор, уже утешает ее, говорит что-то трагическим баритоном о своей давней неразделенной любви. И она уже с радостью отдается ему…

Вместо того чтобы начать собственную жизнь, он незаметно превращался в маньяка и накликал на близких людей смерть…

Но всем больным после кризиса, когда кажется, что жизнь повисла на волоске, становится немного легче. Организм привыкает к разрушительным ядам. Почувствовав облегчение, некоторые выздоравливают, хотя большинство становятся неизлечимо больными. К счастью, Виктор пошел на поправку. К слову сказать, истоки своей болезни он видел не в себе, а в Ольге. Но все же стал заговаривать демонов, поселившихся в сердце. Записался в спортивный клуб, занялся восточными единоборствами. Там же познакомился со славной девушкой Надей. Словно, оправдывая свое имя, она дала ему надежду на будущее. Вскоре же, поддавшись на уговоры школьного товарища, уволился с завода и поступил на службу в милицию.

Незаметно закончилась зима. Еще по осени, не успев окрепнуть, угасла переписка с Кузьмой. Они обменялись двумя пустопорожними письмами. А  в начале весны Виктор получил с юга еще одно письмо. Кузьма звал его в гости, красочно описывал, какой пир закатит в его честь. И уже в конце письма, как бы невзначай открылся, что собирается расписаться с Ольгой, и хотел бы видеть на свадьбе Виктора в качестве свидетеля.

- Только этого мне не хватало,- пробурчал Виктор, перечитывая в письме это место снова и снова. К тому времени его душа уже зачерствела. Он имел перед собой четкие ориентиры, подал рапорт о зачислении в школу милиции и подумывал о том, чтобы через год-два поступить на юрфак.

Начиналась весна тысяча девятьсот девяносто первого года.

В ответ на это письмо Виктор отписался какой-то чепухой, скорее всего, обидевшей армейского друга. И до июня его не тревожили.

В июне заканчивался первый месяц обучения в школе милиции. Лето в том году началось с первых чисел мая. Гремели над городом ранние грозы, шли теплые грибные дожди. По утрам, когда курсанты занимались физзарядкой, небо над головой было высоким и чистым, какого-то особенного, почти божественного ярко-синего оттенка. Ни до, ни после Виктор больше не видел такое небо над собою.

Но в конце июня его мир еще раз рассыпался.

Из дома переслали телеграмму матери Кузьминцева. Прочитав ее, Виктор почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он вышел на улицу, сел на скамейку среди отцветающих кустов калины и закурил. Ему требовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Мать Толи сообщала о его смерти.

- Не может быть,- прошептал Виктор, бесцельно вглядываясь в строчки телеграммы: "витя зпт толя умер тчк похороны тридцатого тчк приезжай тчк тетя наташа".

Он поднялся к себе. Было пять часов вечера тридцатого числа. В горячке нашел блокнот с адресом и телефоном Кузьминцевых в Первоуральске. Но в тот же миг понял, что звонить бессмысленно.

- Что же мне делать?..- Он сел на кровать, обхватив голову руками. И в таком состоянии просидел без малого пять минут.- Нужно ехать…

Наличности было негусто, он только в выходные собирался снять со сберегательной книжки сто рублей. Виктор нашел соседа по комнате, как мог доходчивей объяснил ему ситуацию и занял пятьдесят рублей. Сосед пытался втолковать, чтобы поставил командиров в известность, но Виктор его не слышал.

В Первоуральск он приехал в девять часов вечера. Переспрашивая прохожих, спустя час добрался до нужного адреса. Поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь, обитую искусственной кожей. Открыла незнакомая женщина. Мать Кузьминцева Виктор хотя бы приблизительно знал по фотографиям.

- Что тебе?- Устало спросила она.

- Я могу увидеть Наталью Александровну?

- Она в больнице. Ты, наверно, Виктор?

- Да. Телеграмма опоздала, я не успел на похороны.

- Проходи. Обувь не снимай.

Первое что бросилось в глаза – занавешенное зеркало в прихожей. Дорожки в коридоре и паласы в комнатах были сняты. В комнатах стоял тонкий комариный звон – квартиру недавно проветрили. И чувствовалось, что с утра в ней побывало очень много людей.

- Извините, как вас зовут?

- Татьяна Александровна. Я, тетя Анатолия.

- А я его сослуживец. Мы вместе служили.

- Идем на кухню.

Она подошла к открытой форточке и закурила. Виктор сел за стол. Он чувствовал себя странно, словно наблюдал за происходящим со стороны. Чтобы избавиться от этого ощущения, стал присматриваться к окружающей обстановке.

Он находился в двухкомнатной квартире. Судя по мебели, мать Кузьминцева в деньгах тоже не нуждалась. На стенах висели картины, шкафы ломились от посуды и книг.

Татьяне Александровне было около сорока лет. Возможно, она нуждалась в отдыхе и, скорее всего, провела бессонную ночь и не самый лучший день своей жизни, но все же оставалась красивой женщиной.

- Что произошло?- Виктор первый нарушил молчание.

- Подожди секунду,- она затушила окурок в пепельнице, достала из холодильника запотевшую бутылку водки.- Сначала помянем их…

- Их?!- Виктор внезапно почувствовал слабость.- Как их?.. Неужели и Оля?!

- Ты не знал?- Татьяна Александровна пододвинула к нему наполненную до краев стопку.- Пусть земля будет пухом.- В ее глазах блеснули слезы.

Виктор машинально выпил, закусил бутербродом. И спросил, внутренне содрогаясь:

- Их похоронили вместе?

- Нет. Наташа привезла сына в гробу, а Олю похоронили там, на юге. Неделю назад это было.

- Убили?

- Да.

- Кто?

- Не знаю…

Виктор закурил. Собеседница налила ему еще водки и надолго замолчала. Так в тишине они просидели минут пять.

- Вы не знаете, где он жил?- Снова нарушил молчание Виктор.- Я потерял все его письма.

- Адрес где-то был. Я сейчас найду.

- Извините, мне негде переночевать, а с утра я хотел сходить на кладбище.

- Да, конечно. Можешь остаться здесь. Я постелю в гостиной. Если ночью услышишь шум, не пугайся. Я с мужем, он напился. А пьяный он всегда натыкается на мебель, когда ходит в туалет.