Лис и империя - Гарри Тертлдав

Араджис поджал губы, затем вновь обратился к Джерину:

— Если этот малый окажется так же хорош в бою, как и в болтовне, он может стать очень опасным… если выживет, разумеется.

— Хо! — вмешался в разговор Вэн. — Мы говорили то же самое о Фердулфе… почти то же самое. Неудивительно, что эти двое так хорошо ладят.

Дагреф не обратил на его слова никакого внимания. Он уже глядел на отца, которому не удалось ввернуть ни словечка в обсуждение предложения Лучника.

— Отец, ты всегда говорил, что людям следует позволять заниматься тем, что у них хорошо получается. Иначе зачем бы ты сделал Кардана своим управляющим?

— Быть может, потому, что ты тогда был еще слишком мал для этой работы? — попробовал отшутиться Лис.

Его шутку проигнорировали. Это Дагреф умел хорошо — отбрасывать все, что мешало ему идти к цели.

— Иначе зачем же ты обучаешь крестьян и чтению, и письму? Если у Маевы нешуточные способности к драке и ей это нравится, почему бы не дать ей возможность?

— Потому что ни лист пергамента, ни взятое в руки перо не грозят тебе гибелью, черт возьми, — вмешался Вэн.

Джерин не знал, что ответить. Что бы он сейчас ни сказал, его слова все равно причинят боль кому-то из дорогих ему людей. Он терпеть не мог вести подобные разговоры. Однако зачастую обстоятельства не оставляли ему выбора. Как и сейчас. Он медленно произнес:

— Маева действительно доказала, на что она способна. Тот факт, что она последовала за нами на юг, свидетельствует о том, что ей нравится воевать. Поэтому, как бы мне ни хотелось, я не считаю справедливым отсылать ее назад.

— Спасибо, лорд король, — тихо проговорила Маева.

Дагреф буквально купался в море довольства. Вэн же был мрачнее тучи, из которой вот-вот грянет гром. Маева продолжила:

— Теперь я могу избавиться от волос на лице.

— На твоем месте я бы не спешил, — остановил ее Джерин. — С бородой ты ничем не отличаешься от любого другого воина-северянина… ну, почти. Однако без нее наши имперские враги сразу увидят, что ты не такая, как все, и станут уделять тебе больше внимания. А это последнее, о чем можно мечтать на поле брани. Я, например, избавился от многих врагов, которые не считали меня опасным до того мига, когда с их стороны уже поздно было что-либо предпринимать.

— Ну не знаю, — сказал Вэн. — Я хочу, чтобы меня боялись.

В шлеме с высоким гребнем, в начищенных до блеска латах из прочной бронзы, со своим громадным ростом и могучим телосложением он разбивал принцип Джерина вдребезги. Но при этом он обладал необходимой силой и сноровкой, чтобы выходить сухим из воды.

Дагреф сказал:

— Многие южане бреют лица. Они могут принять Маеву не за женщину, а просто за северянина, который бреется, вот и все.

— Напомню тебе, сын мой, — сказал Джерин, испытывая определенное наслаждение, — я вовсе не говорил, что они будут склонны принять ее за женщину. Я сказал, что они, скорее всего, примут ее за нечто необычное. А человек с севера от Хай Керс без бороды тоже необычен.

— Хм, вообще-то да, — ответил Дагреф. — Ты прав, отец.

То, что он с легкостью признавал свои ошибки, делало его еще более трудным противником в споре.

Джерин потер собственный подбородок. Когда-то давно, по возвращении из города Элабон, он тоже брил лицо, однако постоянные смешки окружающих заставили его (как и Райвина) расстаться с этим обыкновением и смириться с местными правилами, по крайней мере внешне, если уж не в душе.

— Спасибо, лорд король, — снова повторила Маева. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать полезным бойцом в вашем войске.

— У меня есть для вас пара слов, юная леди, — сказал Вэн и отошел в сторону.

Несколько неуместное обращение к дочери, облаченной в кожаную рубаху с накладками, обшитыми бронзовыми чешуйками.

— Ты сумел все уладить, обойдя острые углы, — сказал Араджис, обращаясь к Джерину. Лис расценил это как комплимент с его стороны. — Я бы решил иначе, но понимаю, как и почему ты принял такое решение, хотя и не мог предположить ничего подобного, когда впервые заметил… твоего нового бойца.

Кивнув Маеве то ли с иронией, то ли нет, он тоже зашагал прочь.

Маева направилась к остальным наездникам. Джерин ожидал, что Дагреф последует за ней, но юноша остался.

— Я хочу поблагодарить тебя, отец, за то, что ты оставил Маеву в армии, — сказал он. — Если бы ты приказал ей вернуться в Лисью крепость, я бы использовал выигранное мной в споре право потребовать от тебя что угодно на то, чтобы ты изменил свое решение.

— Правда? — спросил Джерин, и сын кивнул.

Какая-то часть Лиса, может быть даже большая, вдруг отчаянно пожалела, что он не попытался отправить Маеву обратно. Этот шаг освободил бы его от опрометчивого обещания, причем по сходной цене. А теперь кто знает, что взбредет Дагрефу в голову? Джерин задумчиво посмотрел на сына:

— Она, наверное, много для тебя значит, раз ты готов так потратиться на нее.

— Она мне как сестра, — ответил Дагреф.

В следующее мгновение он покраснел. И с характерной для него честностью поправился:

— Возможно… не совсем как сестра.

После этого он не просто ушел, а буквально сбежал.

Вновь потирая подбородок, Джерин озадаченно смотрел ему вслед.

На следующее утро люди Джерина и Араджиса двинулись за отступающими имперскими силами. Преследование шло медленно. Много медленнее, чем Джерину бы хотелось, хотя он и не надеялся на особенно резвое продвижение северян к югу. Отступающие солдаты империи Элабон вручную заваливали тракт камнями и всюду раскладывали проволочные ежи. Не только на проезжей части пути, но и на полях вдоль обочин.

— Мы выиграли битву, Лис, но не войну, — сказал Араджис Лучник. — Вскоре они будут готовы вновь вступить с нами в схватку.

— Я так думал, еще глядя на их аккуратную ретираду, — ответил Джерин. — И говорил о том всем, кто меня слушал. Хотя меня почти никто не слушал. Жаль, что я не ошибся.

Время от времени на пути попадались обломки потерпевшего поражение войска. Развалившаяся на куски колесница, мертвая лошадь, наспех засыпанная могила, выделявшаяся коричневым пятном на фоне полевой зелени и являвшаяся последним пристанищем какого-нибудь имперского солдата, которому суждено было долгое умирание, а не быстрая смерть. Каждый раз, замечая очередную могилу, Лис задумывался о том, видит ли их Маева. Хотя это, похоже, не имело значения. Никто в ее возрасте не верит, что с ним может случиться что-то плохое. Однако годы заставляют тебя думать иначе… рано или поздно, и чаще все-таки рано.

Из-за поворота дороги вывернулся посланный вперед всадник.