Заложники любви - Эльмира Нетесова

   Фаина поверила в искренность сказанного.

   Егор Лукич, увидев Якова, удивился и обрадовался.

   —  Выходит, что завелся у мужика магнит в нашем общежитии, если от папаши уехал. Не смог он переломить сына и удержать возле себя, коль тот уехал и не остался дома. Выходит, и к Яшке пришла пора зрелости. Из кобелей в мужики выходит. Оно и пора. Не пацан,  взрослым человеком становится,— думал человек.

   И только вездесущая уборщица Анна рассказала коменданту и вахтеру, зачем Яшкин отец вызывал сына в Калининград, и как провалилась его затея.

   —  Глумной человек! Выходит, он вовсе не знал своего сына. Яшка не из тех, кого женят с наскоку иль по требованию. Парень он крученый, многих баб познал. Ц Этого не проведешь посулами и советами. Уж и не знаю,  женится ли такой хоть когда-нибудь под старость, а может, останется в убежденных холостяках, не сыскав себе пару. Этих нынче много развелось. Не хотят мужики  совать голову в семейный хомут, не торопятся повесить Щ на себя тяжкие заботы. Неспроста такое пошло. Вон  у меня сосед живет в доме. Самому уже за полтинник,  вся башка голая, от волос избавилась, а он одинокий,  нет при нем бабы. Все имеет: просторную квартиру и машину, хорошие деньги получает. А вместо жены, обзавелся собакой и доволен. Она и подруга, и дитя, и сторож, все в одном патроне, даже спят в одной постели. Что сам ест, то и ей дает. В одной ванне моются. Собака его ни то со слова, со взгляда понимает. И человек  животину любит как кровную родню. Она всех заменила. Сколько лет соседствуем, ни разу не видел, чтоб он бабу в дом привел, а вот с собакой никогда, ни на день не разлучается. И говорит, что лучше еще одну псину приведет, чем женщину в дом впустит. И знаете, что придумал чудак? Сказал, что у него на всех баб аллергия! — рассмеялась баба.

   —  Значит, он «голубой». И не иначе! Ну, как нормальному человеку прожить без женщины? Хочешь того или нет, сама природа потребует. А коли он один, значит, собаку пользует или с придурками-гомиками дружит,— высказался Поликарпыч.

   —  С собакой не сможет. У него кобель. А если был бы лидером, хоть когда-то в дом приволок бы дружка. Так нет у него ни подруг, ни друзей. Несчастным не смотрится, ни на что не жалуется, от тоски не мучается, живет в свое удовольствие.

   —  А может, где-то на стороне имеет бабу, к ней ездит, к себе не приглашает. Теперь всяких чудаков полно.

   —  Я как-то спросила его про женщин, так он сморщился, скривился, словно у него разом все зубы разболелись, да и ответил:

   —  Аллергия у меня на них. На всех и каждую! Не видеть, не слышать о них не хочу. Мне моя жизнь не надоела.

   —  Ну, я и спроси, мол, как же терпишь, как обходишься, неужели природа не допекает? Он и ответил, что она у него умная, не командует им, он сам ею управляет.

   —  И как ему удалось себя побороть? Тут даже в старости иной раз к бабке под бок подвалишь, чтоб погреться, да молодость вспомнить. Оно хоть и не часто, не то, что прежде, а все ж свое требуется живому человеку. Но чтоб совсем без женщины жить, это уж слишком круто. Выходит, что сосед твой вовсе несчастный, больной человек, импотент смолоду. И счастливым никогда не был. Ну, что за жизнь, если его никогда не любили, и сам не горел, не знал радости! Пробздел свое время как гнилая кочка. Уйдет на тот свет, его ни оплакать, ни обматерить некому. Единая собака на могиле взвоет, если переживет хозяина,— вздохнул вахтер.

   —  Да что там мужик? Видать, накололся на стервах смолоду, сам себе зарок дал. Никому теперь не верит. Вон как я живу, тоже, сколько лет без мужика, а и не нужен он мне! — вставила о себе Серафима:

   —  Поначалу, когда дети были мелкими, ох, и трудно' приходилось. Кругом нужда, сплошные нехватки, а ребятне дай конфет, дай игрушек, а где денег взять, коль на жратву едва тянула. Там и одежонка, обувка требовалась. Как нужна была поддержка, чья-то помощь, чтоб выжить. О своем, о бабьем, даже не вспоминала, не до жиру! Все думки только о детях!

   —  Неужели к тебе мужики не подходили? — удивился Лукич, глянув на Серафиму.

   —  Сколько раз! Да ведь мне не на ночь, для жизни человек был нужен. Кому охота позориться и каждый день менять хахалей? У меня дети! С ними не поозоруешь. А мужики какие пошли? Он ни то бабу, себя не прокормит. А тут еще детвора! Кому охота в такое ярмо влезать, чужих растить. Вот и предлагались только на ночь. О большем и серьезном не говорили. Мне приключения без нужды, потому, гнала всех взашей. Оно уж и дети подрастают, а мужика нет, и никогда уже не сыщется, и не нужны...

   —  Ай, подруга, не зарекайся загодя, свою судьбу конем не обскачешь, не знаешь, как она завтра сложится? Я тоже вот так сопливилась. И не верила никому и ни во что. Оно и понятно, годы мои сурьезные, я настолько старей тебя! А и рожа кривая. Меня сама баба Яга как увидит, со страху крестится и кричит:

   —  Чур меня, чур!

   Все сидевшие вокруг дружно рассмеялись. Умела Анна пошутить и над собой, развеять паршивое настроение:

   —  Ну, вот так-то и я под Новый год осмелела и смех сказать, загадала желание, чтоб сыскался на мою долю какой-нибудь завалящий лешак. Конечно, не забулдыга, чтоб пил, зная меру, чтоб не ссался в койке, чтоб работал, а не сидел на моей шее гнидой иль сушеным клопом. Просила еще, чтоб но дрался и меня уважал. Ну, хоть за что-нибудь! — рассмеялась уборщица, прикрыв рукою беззубый рот.

   —  Вот так-то крадучись от всех, сломала я веточку с дерева и вместе с желанием воткнула в снеговика, какого наши жильцы во дворе сваляли. А самой на себя смех берет, ведь вот вовсе дурной сделалась. Вона сколько девок живет одиноких, я ж на стари годов про лешака размечталась. Ну да про то никому не базарила. Вот так-то на другой день с утречка прибираюсь на этаже, глядь, Микита семенит с кухни, в комнату поспешает. Открыл, юркнул, а вскоре выглянул и меня кличет. Я подошла, а он меня в комнату зазывает. Глянула, а он стол накрыл. Присесть предлагает для разговору. Я ломаться не стала. Микиту сколь годов знаю. Присела насупротив, глядь, старый вино достал, целый кагор. И предлагает, мол, давай, Нюрка, выпьем с тобой по махонькой. Я и спрашиваю, с какого это праздника бухаешь с самого утра? Иль запамятовал, что я навовсе не пью? Тут он весь выложился и говорит:

  —   На пенсию выхожу, Анна! Проводили с заводу на заслуженный отдых. Стало быть, нынче, я уже ветеран. Свое отдал целиком и теперь могу про работу не думать. Пенсию назначили неплохую. На жизнь хватит. За все про все дали Почетную грамоту и подарок. Цельный холодильник отвалили, не поскупились. Вишь, вот он стоит, красавец, ростом выше меня, а и собой мордастый. Я, супротив него, что сверчок сушеный. Жалко, что такая вещь не при месте, в общаге стоит.

   —  Я и не врубилась, к чему он это брешет. А Мики, старый черт, ко мне подсел и шепчет:

  —   Слышь, Нюська, мы с тобой сколько знаемся, л ить оба одинокие и не согретые, как две кочки на одной болотине. Покуда на заводе вкалывал, серед людей дышал, навроде нужным был, а теперь куда деваться? Вовсе никчемным стал. Никак места себе не сыщу, куда приспособиться.

   —  Чего заходишься, как таракан в объедках, сход, в скверик, посиди и подыши, там, таких как ты, нынче полно. Душу отведешь, тоску сгонишь. А он и вовсе опечалился да и базарит:

   —  Ходил я в скверик. Там все старики при деле, как один семейные. У кого старухи, другие внуков выгуливают с собаками. Я там лишний, чужой всем.

  И так глянул, аж наскрозь прожег и говорит:

   —  Нюрка, нешто не дошло, для чего позвал? Давай соединимся и станем вдвух жить, как все нормальные. Мы с тобой хорошо знакомы. Сколь годов друг у друга на глазах. Авось сживемся, стерпимся. Ни ты, ни я не из последних. Нам не хвалиться и не стыдиться за прожитое не стоит. Все, как на ладони.

   —  Это что? В мужики предлагаешься насовсем или в хахали на время,— спросила его, рассмеялась баб вместе со всеми.

   —  Анька! Ну, ты ж на себя глянь. Тебе девки на. Новый год только метлу в руки дали. Остальное даже не гримировали. Маска бабы Яги красивше была — хохотала Серафима до слез.

   —  А ты Микиту голиком видела? Нет? Тогда заглохни. Ежли он нагишом в обезьяннике покажется, его мартышки кровным дедом признают! Я супротив него Мерлин Мурло. Поняла? Вот ты и красивая, и сракатая, а одна маешься. Зато мне, сам абрамгутанг уже холодильник перетащил в мою избу. И всю неделю в ней прибирается и жрать готовит. Еще кажный вечер с работы встречает, чтоб какой-нибудь Кащей не увел меня из-под его носу!

   —  Значит, теперь ты замужняя?

   —  Об чем весь базар!

  —   Чего ж молчала все время?

   —  А что тут? У нас еще медовый месяц! Ну, чего ' рыгочете? Мое желание исполнилось. Нынче все соседки мне завидуют. Микита лишней минуты не посидит без дела. То окна оклеил, враз теплее стало. Диван починил, нынче сам по себе не раскладывается. Входную дверь оббил дерьмантиной, она и красивше сделалась, и сквозняков нету. А ить только неделя прошла, ну, чуть побольше, зато в доме мужиком запахло, натуральным, потным и без выпивки. Он уже пензию получил. Всю как есть, до последней копейки мне отдал.