ПОТАЕННОЕ ПЛАМЯ - Сандра БРАУН

Мария похлопала Лорен по руке и встала, чтобы скрыться в комнате, которую она делила с Беном и в которой закрывалась от мира, отгораживаясь закрытой дверью.

– О нет! Погляди, что я натворила! – воскликнула Лорен. Она помогала Глории готовить ужин и, открывая банку томатов, чтобы добавить их в рагу, испачкала рукав своей блузки. На тонкой ткани расплылось темное пятно.

– Лучше пойди и поскорее переоденься, а я замочу блузку в холодной воде, – невозмутимо сказала Глория.

– Я сейчас же вернусь, – пообещала Лорен, поспешно покидая кухню и бросаясь в свою комнату. Она едва успела снять испачканную блузку, как услышала шум в холле. Прежде чем Лорен дотянулась до какой-нибудь одежды, чтобы прикрыться, дверь в комнату распахнулась и Глория с Руди буквально втолкнули в нее Джереда.

Увидев порванную рубашку и окровавленную грудь мужа, Лорен тотчас забыла о своей наготе.

– Что случилось? – с ужасом воскликнула она. Джеред смотрел на нее, вытаращив глаза, и молчал.

Может быть, он был в шоке от боли? Вместо него ответил Руди:

– Мы с Джередом чинили поваленную изгородь с колючей проволокой. Часть изгороди упала, и проволока хлестнула Джереда по груди. Его надо перевязать.

– Я сказал, что все в порядке, – проворчал Джеред, не давая Глории пропихнуть себя в глубь комнаты.

– Чепуха, – возразила Глория тоном, которым обычно говорила с детьми.

– Вылезай из этой рубашки, и я полечу тебя. Лорен, лучше помоги-ка ему.

Пряча улыбку, Глория достала флакон с антисептиком и вату. Лорен осторожно приблизилась к Джереду сзади и положила руки ему на плечи, помогая снять рубашку. Пропитавшаяся кровью ткань присохла к ранам на груди, и, когда Джеред оторвал ее, глубокие царапины опять начали кровоточить.

Глория, ловко подталкивая Руди к двери, сказала:

– Не торопитесь. Мы с Марией приготовим ужин. Тебе нужно полежать, Джеред. Ты потерял много крови.

Дверь закрылась, и Лорен осталась наедине с Джередом.

Лорен опустила запачканную кровью рубашку на свою блузку. Молча, затаив дыхание они смотрели, как мужская рубашка нежно прильнула к женской блузке.

Лорен быстро подошла к платяному шкафу, собираясь достать чистую блузку, но какой-то импульс заставил ее повернуть голову и посмотреть на Джереда.

– Очень больно? – тихо спросила она. У Лорен перехватило дыхание, когда она увидела струйки крови, текущие из царапин у него на груди.

– О Джеред! – воскликнула она, бросаясь к нему, уже не думая о том, что на кей одна лишь отделанная кружевами тонкая и прозрачная нижняя сорочка. Лорен последовала совету Елены и перестала носить корсет.

– Садитесь сюда, – распорядилась она, беря его за руку и подводя к изящному стулу у туалетного столика, который отыскала для нее Глория. – Позвольте мне промыть рану, чтобы увидеть, насколько она серьезна.

– Право же, ничего страшного, – снова повторил он непривычно низким и хриплым голосом. Неужели ему было так больно?

Она налила в таз для умывания свежей воды и намочила чистое полотенце. Приложив мокрое полотенце к его обнаженной груди, Лорен сделала глубокий судорожный вдох и крепко зажмурила глаза. Потом осторожными движениями стала промокать царапины и промывать слипшиеся от крови волосы у него на груди.

– Я стараюсь не причинить вам боль, – бормотала она.

Джеред заскрипел зубами, но не от боли, а от близости ее полуобнаженного тела, вызывавшей у него головокружение. Ее молочно-белая шея пахла лавандой, и этот аромат пьянил его, от него можно было потерять сознание. А может быть, это следствие потери крови? Какая разница, ведь результат один и тот же. Джеред чувствовал ее дыхание на своем лице, легкое, нежное и целительное.

Взгляд его невольно опустился ниже, на ее грудь. Джеред сцепил зубы, не в силах видеть эту поднимающуюся и опускающуюся грудь под тонкой тканью сорочки. От него потребовалась вся его воля, чтобы удержаться и не прикоснуться к этой груди, не разорвать прозрачную преграду, мешающую ему увидеть цвет ее сосков, которые казались неясными тенями, ускользающими и околдовывающими.

Непреодолимое, страстное желание охватило его. Он чувствовал свою разбухшую плоть, готовую вырваться из тесного плена кожаных штанов. Чтобы успокоиться, Джеред перевел взгляд на ее руки, окунавшиеся в таз и отжимавшие полотенце, на воду, красневшую от его крови.

«Думай о крови, – приказал он себе, – о боли, которую ты почувствовал, когда проволока вонзилась в твое тело. Думай о чем угодно, кроме…».

– Ну, – сказала Лорен, – думаю, пока будет достаточно.

Ее нежный, заботливый голос ласкал его слух.

– Эти царапины довольно глубокие. Разве на вас не было этого жилета из коровьей кожи, который вы обычно носите?

– Нет, – ответил он, мысленно благодаря ее за то, что она заговорила. В его ситуации могло помочь любое средство. – Я его снял, потому что стало слишком жарко. Если бы я этого не сделал, возможно, и не поранился бы.

– Сейчас снова будет больно, – предупредила Лорен извиняющимся тоном и обмакнула кусок ваты в какую-то дурно пахнущую жидкость, которую она предварительно налила из синей бутылочки.

– Ничего, я выносливый, – сказал он, глядя на нее с плутоватой, озорной улыбкой.

Их внезапная близость друг к другу словно загипнотизировала обоих. Их взгляды сошлись в безмолвном поединке, и переданное ими послание поразило каждого из них в самое сердце. Этот удар в сердце напугал и Лорен, и Джереда. Лорен первая отвела глаза.

– Я постараюсь больше не причинять вам боли, – сказала она, нежно прикасаясь к его груди.

Он шумно втянул воздух так, что тот со свистом прошел сквозь стиснутые зубы. На его лбу выступили капельки пота.

– Простите, – сказала Лорен, быстро смазывая царапины. Потом, к его восторгу, смешанному с мукой, она подула на больные места. Она наклонилась над ним, и ее глаза казались закрытыми. Ее веки были в тонких фиолетовых прожилках, а черные ресницы контрастировали с кремово-белыми щеками. Он перевел взгляд с ее изящного, прямого и тонкого носа на рот. Губы были розовыми, влажными, слегка приоткрытыми и по форме напоминали лук купидона, особенно когда были вот так сложены, дыхание ее холодило его горячую кожу. От ее дыхания шевелились волосы у него на груди, и казалось, что раны меньше горят, но зато возникло жжение в другом месте.

– О Боже, – выдохнул он. Этот стон вырвался откуда-то из глубин его существа. Джеред резко вскочил, опрокинув прикрытую подушечкой табуретку, и порывисто сжал ее в объятиях. Он с такой силой прижал ее к себе, что дыхание со свистом вырвалось у нее из груди. Его требовательный язык приоткрыл ее губы, удивленно поддавшиеся неожиданному натиску. Однако, добравшись до этого сокровища, он стал нежно ласкать ее трепетный рот.