Терминатор - Лякмунт

– Сколько же раз ты ее успел применить? – одновременно я пытался в уме поделить промежуток времени между Артуром и Ричардом на сорок лет периода безразличия, но ничего не получалось – арифметика не моя сильная сторона.

– Нет, – улыбнулся Мерлин, – не старайся сосчитать – всего лишь два раза. Ты ведь и сам знаешь другой, кроме длинной жизни, способ попасть в далекое будущее? Не двигаться вместе со всеми, а сократить дорогу, пройдя через другой мир?

– Означает ли твой вопрос, ты меня больше не считаешь демоном?

– Конечно, не считаю. Новые знания позволяют пытливому человеку с открытым разумом избавиться от старых заблуждений, не правда ли?

Я глубокомысленно покивал и поинтересовался:

– Именно из-за того, что ты – копия копии, Грааль тебе не нужен, и ты отдаешь его Ричарду? – старец кивнул и снова улыбнулся – определенно моя сообразительность доставляла ему удовольствие, и я продолжил расспросы:

– А всё-таки, сколько для тебя прошло лет с нашей последний встречи?

– Смотря, что называть последней встречей, – загадочно ответил Мерлин, и я не стал уточнять, что он имеет в виду – голова и так шла кругом. Старичок немного помолчал в ожидании моей реплики и всё-таки счел нужным ответить:

– С моей субъективной точки зрения, мы с тобой в последний раз встречались чуть меньше ста лет назад, и я успел довольно сильно внутренне измениться; а для тебя, как я догадываюсь, прошло лишь несколько дней, и ты остался прежним. Не расстраивайся, у тебя будет много времени.

Уж не знаю, с чего он взял, что я могу расстроиться, удивился я, и спросил про Ричарда – сильно ли он изменился. На это Мерлин резонно ответил, что изменился Артур, а не Ричард, а что до короля Ричарда, то он такой, какой есть – не слишком умный мужчина, любящий выпить, деспотичный и жестокий. Увидев, как я расстроился, старец принялся меня утешать, рассказывая, каким выдающимся и приятным во всех отношениях человеком мой друг сделается буквально через двести лет. Не слишком вдохновленный, я попросил Мерлина проводить до городских ворот, что он и сделал. По дороге я постарался узнать у него про непонятную, но всегда присутствующую составляющую нашей секвенции – огромное и невесомое нечто, покрывающее весь мир тончайшей сетью – знает ли он, что это такое. Мерлин, как и следовало ожидать, ни о чем таком не слышал. На прощание старик неловко меня обнял и сказал что-то о грядущем объединении миров, но я не понял, что именно – мыслями я был уже со своим старым другом.

Как не странно, но до королевского шатра я добрался без приключений. Первый же встреченный мною человек, пожилой мужчина в кольчуге, который мочился в сторону Иерусалима, стоя на небольшом каменистом пригорке, понимал по латыни и, узнав, что я прибыл из осажденного города с письмом для короля, не задавая вопросов, провел меня через лагерь. Сидящие у небольших чадящих костров военные (из письма Пола я знал, что у войска проблемы с топливом) без особого интереса провожали нас взглядами и тут же возвращались к своим занятиям – в основном тупому созерцанию углей и дыма. В лагере скверно пахло – похоже, не все христовы воины находили в себе силы оставить лагерь, чтобы облегчиться в уединении, подобно моему спутнику. Возле входа в шатер меня довольно небрежно обыскали, нашли под одеждой Грааль, но убедившись, он не представляет собой опасности как оружие, отдали обратно.

Королю, сидевшему на стуле в одежде, к которой более всего подходило определение несвежего нижнего белья, я сразу сказал, что нам нужно говорить наедине. Король пожал плечами, сделал знак, чтобы два вооруженных охранника, сопровождавшие меня, удалились.

Я внимательно смотрел на своего друга. Мне было известно, что Ричарду сейчас должно быть около тридцати пяти, но внешне он казался лет на десять старше – примерно возраста короля Артура, но, в отличие от последнего, выглядел довольно непривлекательно – лицо короля Англии украшала неопрятная седоватая борода, а воспаленные глаза смотрели неприязненно. Впрочем, голос был тот самый, хорошо знакомый тембр простуженной вороны, я это понял, как только король произнес:

– Кто ты? Назови себя.

Я, следуя инструкциям, честно сказал, что зовут меня Андрей Траутман, и я принес Святой Грааль. С этими словами, я поставил чашу на стол перед Петровым. Затем, следуя всё тем же инструкциям, я описал королю бедственное положение его войска и связанные с этим нерадостные перспективы: не хватает продовольствия и топлива, нет ни осадных орудий, ни материалов для их постройки, где-то неподалеку бродит мощная армия Салладина, а боевой настрой крестоносцев иссяк. Если даже им удастся занять город, удержать его Ричард будет не в силах – как только основная часть войска покинет Иерусалим, Салладин его займет. Закончив свою политинформацию, я приступил к делу: предложил королю снять осаду в обмен на Святой Грааль. Ричард задумчиво молчал, и я почувствовал, что нахожусь на правильном пути. Чтобы закрепить успех, я рассказал Ричарду о чудесном свойстве Грааля, о том, как с его помощью можно вернуть молодость и здоровье – другими словами, пересказал рецепт секвенции, изложенный в письме Беливука и повторно услышанный из уст Мейера менее часа назад. Стараясь расширить эрудицию своего будущего друга, я рассказал, что чудо, производимое с помощью Грааля, носит название секвенции и может выполняться не чаще, чем раз в сорок лет. Король продолжал смотреть на меня, и я скромно отвел глаза – свою основную задачу я считал выполненной. Впрочем, расслабляться было рано – если верить инструкции, начиналась самая неприятная и опасная часть приключения. Я поднял глаза на лицо короля и с расстройством убедился, что все идет согласно прогнозу, изложенному в письме – лицо короля перекошено, глаза почти скрылись за густыми бровями, а правая рука сжимает рукоятку мизерикорда так, что побелели костяшки пальцев. Несколько секунд Ричард молчал, не в силах разомкнуть сведенные от ненависти челюсти, а потом дал волю своему немелодичному голосу. Из его воплей я понял, что под Акрой (хотел бы я знать, что это за Акра такая) король и его рыцари принесли клятву не возвращаться на родину, пока не будет отвоеван Иерусалим, и никто не заставит его нарушить это обещание. Отправив прочь стражников, вбежавших в шатер на крики, Ричард слегка снизил громкость, но это не прибавило приятности его речи – он продолжил говорить злым свистящим шепотом, лишь изредка срываясь на привычное карканье. Насколько я понял, в моем лице его возмутили коварные и бесчестные неверные, которые пытаются обмануть его, короля Англии, подсунув никчемную посудину вместо Грааля – с этими словами, он схватил чашу и запустил ей в сторону прикрытого завесой выхода из шатра. Грааль запутался в занавеске, и бесшумно съехал на пол. В шатер снова заглянул стражник и тут же, по молчаливой команде Петрова, спрятался. Король о чем-то вспомнил, задумался, отхлебнул из кубка, стоящего перед ним и вдруг совершенно спокойным голосом сообщил мне, что припоминает подробности той клятвы, данной при Акре. Оказывается, если быть точным, он всего лишь обещал три года не возвращаться домой, если не возьмет Иерусалим. А коль скоро клятва была дана уже четыре года назад, нам есть, что обсудить. Ричард с откровенным нетерпением ожидал моей реплики и дождался: я скромно сказал, что лично мне ничего не надо, довольно будет того, что король отведет свое войско от Иерусалима. Кажется, я совершил какую-то ошибку: мой собеседник опять сжал челюсти и начал угрожающе сопеть. Затем он снова хлебнул из кубка, но и это не улучшило его настроения – я это почувствовал по угрожающему тону вопроса, содержание которого казалось совсем безобидным: