Чистилище. Исход - Игорь Пронин

– Ну все, выгружайся не спеша! – приказал Новосиб и добавил Дрону, потише: – Беги к Степанычу, пусть организует Лехе похороны, чин по чину, и за Папой Мишей присмотрит. Не надо его одного оставлять. Только скажи, чтоб не давил и оружие не забирал.

Больше никаких особых распоряжений не последовало. Спец довел пошатывающегося и кривящегося от боли майора до двери, внизу его приняли Толик и Максим. Не зная, что делать дальше, они отвели его в «курилку», как называли четыре лавки, поставленные вокруг ямы в земле, наполненной пеплом, мусором и окурками.

– Надо было еще пару рожков по карманам распихать, на всякий случай, – запоздало пожалел Толик, укладывая на колени автомат. – Лохи мы с тобой, Макс. А теперь они, смотри, все выгружают и пересчитывают.

– Вот и не досчитались бы ваших рожков. – Белоглазов почти уже пришел в себя, только на ногах стоял некрепко. – Новосиб приказал иметь с собой два, значит, больше брать нельзя. Не смейся, Толик, если за такими вещами не следить, всегда кто-то в нужный момент без боеприпасов останется.

– А вы действительно имеете какое-то отношение к средствам борьбы с вирусом? – спросил Максим. – Или я не так понял Новосиба?

– Не совсем так. И прости, больше я тебе ничего говорить не буду, не имею права. И не уверен, что буду говорить об этом с Новосибом. Очень уж он торопится за всех решать.

Новосиб, меж тем, отдал своим людям еще несколько распоряжений, не слишком-то дружелюбно покосился на расположившихся на скамейке и хотел войти в главное здание базы, но столкнулся в дверях с полным, краснолицым мужчиной. Мужчина дорогу уступать не стал и прямо-таки попер на Новосиба перетянутым портупеей животом.

– Вот я сейчас поведу своих людей в бой! – почти закричал он так, что всем было прекрасно слышно. – Поведу парней выковыривать этих червяков из их банок! Я буду класть людей, но я буду добиваться от них хоть чего-то! И добьюсь! Или мы ворвемся в бункер не считаясь с жертвами, или они хотя бы сдадут нам стратегические медицинские склады, ты понял?

– Ты скажи просто: «Я – клюв от воробья!» – почти ласково осадил его Новосиб. – Что с тобой, Клыкач?

– А надоело мне, что как в бой, так Клыкач со своими ребятами! А Новосиб катается туда-сюда, печенье из универсамов выгребает и аптеки чистит! – Толстяк сорвал с головы военное кепи, протер лысину. – Почему, пока одни умирают, другие тащатся, а? Почему мои парни меня об этом спрашивают?

– А кого же им еще спрашивать, Клыкач? Ты их командир. Ты их собрал, у тебя сплошь кадровый состав, ты истребовал себе технику, ты обещал открыть убежища… Вот они и спрашивают: а зачем нам умирать и убивать, если толку никакого? Дай пройти, у меня дела срочные.

– Нет, погоди! – Клыкач заступил ему дорогу. – Что, по-твоему, это все зря, да? Ты считаешь: пусть сидят там, да? А я вот танками буду громить их, я ребят за вертолетами послал, я еще и авиацию подниму, понял? Я достану их! А ты сдался, ты решил позволить им там жить, пока мы тут умираем, ты…

Новосиб, исчерпав терпение, рванул Клыкача за руку на себя, заставив развернуться боком, и мгновенно оказался у него за спиной.

– Сначала надо самим научиться выживать, а уж потом идти убивать эту сволоту! – сказал он уже из дверей. – И я сто раз говорил наверху: надо не за вертолетами и самолетами людей посылать, а надо шерстить все кварталы в поисках вирусологов, иммунологов и прочих не знаю там даже кого! А заберешься к ним под землю – сам же все и разворотишь! Ладно, что с тобой говорить…

Командир скрылся в дверях, и заволновавшиеся было люди Новосиба расслабились, уселись опять на сложенный прямо на асфальт груз. Автобусы уехали куда-то за здание. Клыкач, еще более злой и еще более красный, чем вначале, потоптался на месте, потом в сердцах плюнул и, на ходу доставая сигарету, подошел к курилке.

– Зажигалка есть у кого? – буркнул он. – Кончилась, черт, все у нас кончается.

Запасливый Толик тут же достал из кармана лишнюю.

– Берите совсем, этого добра у нас еще надолго хватит, полны магазины! А вы, простите, в Сопротивлении кто? Мы недавно прибыли.

– Какое еще, к хренам, Сопротивление? – Клыкач закурил и, не поблагодарив, спрятал зажигалку. – Дурацкое название, мы же не во Франции. Хотя я недавно вообще чудесное услышал: Революционый Фронт! Какая к хренам революция, когда царь сам от престола отрекся и бросил подданных подыхать!

Майор привстал.

– Майор Белоглазов, – представился он. – Простите за вопрос, но я немного не понимаю ситуацию. Разве не было утвержденного плана, по которому должны были действовать Вооруженные Силы и… МЧС, в конце концов.

– Планов было – во! – Толстяк чиркнул себя ладонью по шее. – Но ты хоть понимаешь, майор, что этот вирус косил не разбирая? Управление сразу было потеряно, в течение четверти часа. Выжившие кое-как отбились от мутантов, оклемались – пора связь налаживать. А она в каждом звене цепи рвется, восстанавливается и снова рвется… Выдвинулись сюда, в Москву, для прямого разговора. А разговора не вышло: там одно «в этот трудный час, как никогда, мы все должны, ля-ля-ля». Вокруг люди мрут как мухи, спрашиваем: что делать? Держаться, а они там сейчас прорабатывают, разрабатывают… И дня через три все сказали: баста. Ты наш Верховный? Иди к нам и веди нас в бой или помогай держаться, будь с нами.

– Ну, а… Смысл-то какой? – осмелился снова спросить майор, пока Клыкач затягивался. – Несколько тысяч людей вместе с руководством страны находятся там в безопасности, они не заражены. Зачем их сюда вытаскивать? Половина помрет сразу, из остальных больше половины мутируют.

Его собеседник поправил кепи и недобро смерил взглядом Белоглазова.

– Добрый ты, я вижу? И умный, да? Смысл ищешь? А вот смысл такой: у меня ребята и близких и дальних потеряли, но должны бороться, должны восстанавливать контроль над городом, для начала, потом над страной. Восстанавливать, хотя среди нас тоже гуляет вирус. Это адов труд! И ты считаешь, они должны подчиняться приказам тех, кто удрать успел? Тех, кто свои семьи под землю упрятал, а на семьи офицеров – наплевал? Пусть выходят, пусть делятся своими запасами на сколько там лет рассчитанными. Семьи их и спецы, те пусть остаются, мы же не звери. Но командиры должны сейчас быть здесь, чтобы их слушали. Не хотят? Да я первый их послал. Я и сам командовать могу! Но зло душит! Если нам подыхать, то им не жить, вот так!

– Там ведь лаборатории, – осторожно напомнил Белоглазов. – Ученые. Если помешать им справиться с вирусом, то…

– Все, все знающие говорят, что лаборатории там есть, а ученых – кот наплакал! У нас тут больше ученых, ведь не ученых они спасали, а шкуры свои! Да, есть кое-какие придворные штучки, и тоже к нам: «Найдите профессора Иванова! – Искали, нашли кости и паспорт. – Плохо! Найдите тогда профессора Шварцмана! – Нашли, бегает голый и кидается на людей. – Плохо! Найдите тогда… – А иди-ка ты сам сюда и ищи!» Потому что каждый такой поиск жизней парней стоил. Не взяли они туда, видишь ли, ни Иванова, ни Шварцмана, никого почти. И тут горят документы, тут мутанты врываются в лаборатории, громят все, жрут мышей подопытных – не шучу, не улыбайтесь! – а они оттуда хотят только командовать. Не вышло, майор. Не сработали планы. И ведь открывали бы нам, когда просим по-хорошему, – много нормальных людей там оказалось, не из «высокого начальства». Так нет, и они все норовят приказам подчиняться. А потом, в их-то слабоукрепленные в общем-то бункера мутанты врываются и гибнет вообще все! Был вот объект «Дача», теперь уже не секретный, рядом с Троице-Лыково. Ворвались мутанты, как-то проникли из метро, что ли. И все, и нет ни специалистов, которые там были, ни оборудования, ничего нет!