Последний контакт 2 - Евгений Юрьевич Ильичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 18
«Ксинь Джи», 30 суток до прибытия к «шару»
«Ксинь Джи» завершал вторую стадию оттормаживания и был готов перейти к третьему, завершающему этапу полета, на котором крейсер должен был установить визуальный контакт с «шаром» и лечь в дрейф. На системах слежения по-прежнему было пусто, экипаж китайского крейсера наблюдал лишь беспомощные попытки русских изменить курс и уйти от прямого столкновения с инопланетным кораблем. Визуальный контакт с таинственным «шаром» установлен не был.
Ли Ксяокин, капитан «Ксинь Джи», был очень доволен собой. В первую очередь, он был рад тому, что ему удалось не вступить с «Прорывом» в открытое боевое столкновение. Защитные плазменные щиты его корабля были хороши против космического мусора и испытывались лишь на предмет торпедирования стандартными протонными торпедами с тактическим ядерным зарядом. Разведка же докладывала, что на «Прорыве» имелись и другие системы вооружения. Скажем, выйди русские на дистанцию применения своих лазерных турелей, не факт, что «Ксинь Джи» выдержал бы прямое попадание. Кроме того, всегда была вероятность взлома их главного компьютера. К счастью, у русских было чем заняться. Ни одна из предпринятых кибератак «Прорыва» не завершилась успехом. А после того, как «Ксинь Джи» приступил к торможению, русские и вовсе потеряли канал связи и оставили свои бесплодные попытки поквитаться.
Расчет оказался верным — русские купились на провокацию и сами вырыли себе могилу, разогнав свой корабль до скоростей, на которых не смогли маневрировать. Да, они довольно быстро поняли причину, по которой у них не получалось вовремя запустить маневровые двигатели, и применили по зонду-червю ядерное оружие. Но время уже было упущено, вовремя остановиться они не смогут, а это означало, что китайский народ первым совершит контакт с внеземным разумом.
Капитана Ли не сильно заботила судьба русского экипажа — он получил от руководства четкие указания не церемониться ни с русскими, ни с американцами. Его эго грела еще и другая мысль — он действительно хорошо познал загадочную «русскую душу» и сделал верную ставку на то, что русские не станут атаковать первыми. Русские вообще довольно часто наступают на одни и те же грабли. Всегда стараются воевать по негласным правилам, соблюдают неписаные законы войны. Так было во всех наземных конфликтах, в которых русским довелось участвовать, те же принципы они принесли и в космос.
«Странная нация эти русские, — думал капитан Ли, пролистывая утреннюю сводку. — Они почти всегда видят во врагах свое собственное отражение. Будучи патологически благородными, они ждут тех же качеств и от противников».
Больше всего русские напоминали капитану Ли несмышленых детей, видящих в грозном цирковом тигре грациозную кошку, а не опасного хищника-убийцу, и пытающихся с ним подружиться. Такие игры ни для кого не заканчиваются добром. Вследствие этого русские частенько получают по носу, причем зачастую больно получают. А после удивляются — как же так вышло, почему этот нехороший враг поступил так вероломно.
Ли Ксяокин улыбнулся своей метафоре с тигром и подумал, что надо будет ее записать в личном журнале. Эти записи он вел уже больше пяти лет, намереваясь положить их в основу своих мемуаров.
Удивительным для капитана было и то, что все свои войны русские начинают одинаково. Сперва они долго и упорно запугивают врагов своим вооружением. Затем и сами начинают верить в свою же пропаганду — мол, их оружие лучшее в мире (справедливости ради, раньше так оно и было). Они долгое время утешают себя тем, что их потенциальный враг думает так же. А раз враг уверен в мощи их оружия, то он не посмеет напасть первым. А коль враг отступит, то можно и дальше продавливать свою политику там, где ее нужно продавить. История же всегда давала понять этой заносчивой нации, что войны не ведутся с открытым забралом. На любую их силу враг всегда может ответить внезапной подлостью, предательством или силой иного характера. Русские учатся не на ошибках прошлого, а на текущих военных поражениях. Да, учатся они довольно быстро, этого у них не отнять, но не всегда подобная тактика приводит их в конечном итоге к победе. Действительно, откровенных поражений они никогда не терпели и всегда доводили свои войны до приемлемого для себя результата. Но для всего остального мира было очевидным, что, не полагайся они на свой странный «авось», победы достигались бы ими с куда меньшими потерями.
Из раздумий капитана Ли выдернуло внезапно всплывшее на планшете сообщение — его вызывали на мостик. Капитан был ретроградом и не любил общаться с бортовым ИИ вербально. Эту функцию, так полюбившуюся всем членам экипажа, в своей каюте он отключил. Настоял он и на том, чтобы дотошный ИИ не встревал в его работу и на мостике, однако разрешил главному компьютеру «Ксинь Джи» обращаться к экипажу через всплывающие сообщения на их рабочих местах.
Странно, подумал капитан Ли, еще слишком рано для его вахты. Что такого могло случиться за сутки? Еще раз проверив утреннюю сводку и не найдя там ничего примечательного, он все же поспешил на мостик. Пока шел по длинным коридорам «Ксинь Джи», вновь почувствовал укол совести. Его уже давно, практически с самого старта миссии, терзал вопрос: «А правильно ли поступают китайцы? Правильно ли поступает он?»
Ксяокин имел в виду нацию в целом, а не только ее партийных чиновников и генерального секретаря. Мысли эти были крамольными, и вслух он никогда их не произносил, но в душе все же терзался сомнениями. Гордая, никем не покоренная нация, великая нация Китая вот так запросто сдается врагу на милость. Сдается без боя, сдается еще до того, как видит врага в лицо. Ли был обескуражен решением партийного руководства. А что же генералы армии, флота и космических войск ПАК (профессиональной армии Китая)? Они тоже поджали хвост и подняли кверху лапки? С каких пор политики решают военные задачи? С каких пор политики принимают решение о сдаче в плен еще до объявления войны? Или Ли Ксяокин просто не знает всего?
Трудно было ему смириться с тотальным неведением и вести игру вслепую. Однако, чем дальше «Ксинь Джи» отдалялся от родного дома, тем увереннее себя чувствовал его капитан. Тут только он решает политику Китая. На этом рубеже лишь «Ксинь Джи» и российский «Прорыв» могут претендовать на звание доминирующей силы. Если «шар» действительно поврежден взрывом, как об этом говорили русские в своем
