Душа Огня - Анна Гаврилова

Сперва на лицах парней отразилось искреннее недоумение. Потом оба очень натурально нахмурились. Мыслительный процесс был быстрым, но не менее эффектным. Мгновение изумления сменило смущение и… стыд. До того настоящий, что даже я, знавшая весь расклад, поверила.

А через мгновение и мне «Оскара» дали. Только моя «победа» была совершенно случайной. Просто я вдруг вспомнила, что и вправду могла умереть. Не по причине, которую Глун озвучил, но все же… В общем, нервы в очередной раз сдали, и на глаза навернулись слезы. Так что, когда куратор вновь взглянул в мою сторону, я уже едва не хлюпала носом.

Лицо Глуна разом смягчилось: видимо, он решил, что до меня лишь сейчас дошло, чем грозили выкрутасы этой излишне «самоуверенной» парочки.

— Ладно, — успокаивающим голосом произнес он. — Обошлось, и хорошо. Поводов для слез нет.

Последняя фраза адресовалась мне, лично. И вот что примечательно: стоило Глуну сказать, что плакать не стоит, как в носу защипало, а из горла совершенно непроизвольно вырвался всхлип.

Мужчины, включая декана Фиртона, дружно замерли и уставились на меня, а я…

Я опять всхлипнула.

Это все нервы. Плюс огромное переутомление. Ну и замедленная реакция на стресс, который пришлось пережить.

И, вытирая влажные глаза тыльной стороной ладони, я это прекрасно понимала, но ничего поделать не могла. Поэтому всхлипнула снова. А потом носом шмыгнула, и…

— Нет поводов для слез, я сказал! — рыкнул куратор.

— Не орите на нее! — в ответ осадил Дорс.

Я плакать не перестала — просто не смогла. Только рот рукой зажала и уставилась на водника.

Повисла пауза.

Не знаю, как остальные, но лично я ждала взрыва. Эмиль фон Глун и так добротой душевной не отличался, а Дорс к тому же выбрал тон весьма далекий от приличий.

Но вспышки гнева не последовало. Вместо этого куратор глубоко вздохнул и, в упор глядя на Дорса, ровно спросил:

— Кстати, а почему система безопасности нашей башни тебя пропустила? У тебя есть допуск? Откуда?

— Да, у меня есть допуск, лорд Глун, — не дрогнув, подтвердил водник. — И он получен совершенно законным способом, так что ваши претензии неуместны.

— Претензии? — Куратор первого курса факультета Огня скривился: — Разве я их предъявлял?

— Не предъявляли, — согласился Дорс. — Это я так, во избежание будущих недоразумений.

Все. Вот теперь я желала лишь одного: свалить отсюда, и срочно! И раз уж кое-кто неприлично внимательный поднял тему присутствия в нашей общаге «вражеского элемента»…

Опустив ноги на пол, я медленно встала с кресла. А потом тихо попросила:

— Дорс, проводишь?

Парень улыбнулся уголками губ и кивнул. И даже сделал шаг в мою сторону, но…

Помнится, кто-то недавно говорил, мол, женщины все портят. Так вот, то же самое могу сказать о мужчинах!

Я так здорово все продумала, так все рассчитала: мы с Дорсом тихо-мирно сваливаем, оставляя Каста в его, подчеркиваю — его, комнатах, в компании Глуна и Фиртона, с которыми пижон вполне способен договориться. Ибо он все-таки король факультета, и вообще тот еще сверхнаглый тип. И даже если версия о том, что на Каста покушается кто-то из этих двоих, верна — ничего ему сейчас не сделают. Момент не подходящий.

И вот, пожалуйста: идеальный план побега нарушен самым глупым образом! И именно им — рыжим и, блин, предельно бесстыжим.

Еще в прошлый раз я заметила, что Каст не очень адекватно на женские слезы реагирует, вот и теперь он среагировал ненормально. Когда я начала хлюпать носом, «огненное величество» откровенно растерялось и впало в прострацию. Просто сидело, неотрывно таращилось на меня, и даже разговор, который велся в гостиной, кажется, не воспринимало.

А в тот момент, когда Дорс сделал шаг ко мне, оцепенение с пижона спало. И когда я вновь хлюпнула носом, Каст вскочил как ужаленный и ринулся ко мне. Прежде чем я успела хоть как-то среагировать, сгреб в охапку и прошептал:

— Дашка! Дашка, ну ты чего?!

Я чуть не взвыла с досады. Вернее, почему «чуть»? Взвыла-таки! И как-то так все совпало, что получилось, будто вою от горя.

И цирк продолжился…

— Даша, нет, — простонал Каст, прижимая крепче. — Ну прекрати… Пожалуйста! Все же обошлось.

Взглянуть на Глуна и Фиртона я не смогла — смелости не хватило. А Дорса увидеть не могла в принципе — его от меня Каст загораживал. Но примерный расклад я представляла, и выть от этого хотелось еще громче.

Боже, какая глупая ситуация! Глупее просто не бывает!

— Пойдем, — справившись с очередным приступом вызванной женскими слезами паники, сказал рыжий. — Пойдем, Дашунь.

И, собственно, повел меня к выходу. Да-да, обнимая и поддерживая. А я не сопротивлялась, ибо понимала, что нахожусь на грани истерики. Еще немного, и я уже не плакать буду, а ржать!

Только я могла так вляпаться! Что теперь подумает Глун? А Фиртон?!

Ну и сам Каст.

Порыв огневика был настолько горячим, настолько искренним, и он так переживал, что я таки дотерпела. В смысле — расхохоталась лишь после того, как попала на чердак, а Каст, выслушав сбивчивый рассказ о том, что со мной все будет в порядке и вообще мне очень-очень нужно побыть одной, ушел.

Да, я хохотала. Но истерика была недолгой, потому что Кузьма все-таки не выдержал и, уткнувшись в мои ноги, заверещал:

— Ты пришла-а-а! Ты жива-а-а!

Вот тут взыграла совесть. Взыграла и напомнила — мой маленький пушистый «котик» меня потерял. Он переживал. Он нервничал!

Если уж непробиваемый ехидный Кракозябр разволновался до такой степени, что не постеснялся высказать мне свои «фи» в присутствии Каста с Дорсом, то что говорить о маленьком плюшевом лисенке?

Я наклонилась и подхватила Кузю на руки, тут же почувствовав шершавый язык на щеках, на шее, на веках. И холодный нос, который тыркался всюду, докуда мог дотянуться, — тоже. Это было ужасно щекотно, но до того трогательно, что на глаза снова слезы навернулись.

— Ты пришла-а-а! — продолжал тоненьким голоском причитать Кузя. — Бес-совестна-а-ая! На-пуга-а-а-а…

Черт! Он убийственно прекрасен.

— Укуш-у-у! Всю тебя укушу-у-у! Редис-ска!

— Она хуже, — встрял в разговор Зяба, однако призрачного монстра проигнорировали.

Как долго длились наши с Кузей нежности — не знаю. Сколько времени потратила, рассказывая Зябе подробности своего попадалова — тоже не скажу, ибо из реальности выпала. Очнулась я лишь в тот момент, когда организм напомнил о собственных потребностях.

Вот тут пришлось оставить Зябу и по-прежнему нервного Кузьму и посетить ванную комнату. В процессе этого визита я наконец-то вытащила из-под резинки колготок стыренную из подземной библиотеки брошюру. Ну и еще одну вещь осознала — умираю с голоду!