Ступень Четвертая. Часть вторая - Инди Видум

Он выхватил неизвестно откуда взявшийся пистолет и в упор всадил несколько пуль в Новикова, который успел почти счастливо улыбнуться, после чего ему на голову набросили специально припасенный на такой случай плотный мешок.

— Отключай артефакты! — проорал Постников. — Яр, в стазис его, в стазис! Быстрее!

Когда мы подскочили к столику, Глазьев уже лежал на нем с вывернутой за спину рукой, а Новиков скорчился на полу и под ним расплывалась лужа крови. Стазис я бросил, но не уверен, что Накрех был еще там, очень уж безжизненно выглядело тело, душа могла его уже покинуть. Хорошо хоть, слепок ауры получилось взять. Прекрасный слепок без малейших искажений.

— Этого гаврика. — Постников кивнул на скривившегося от боли и ненависти Глазьева. — Нужно сдать Императорской гвардии. Владение запрещенными артефактами, убийство представителя другого клана.

— Вы все это подстроили, — прошипел Роман.

Его уже обыскали и изъяли все артефакты, огнестрела при нем больше не было, но и отобранной ранее крошечной пукалки хватило, чтобы все наши планы пошли прахом.

— Дмитрий Максимович, — набрал я Ефремова. — У меня тут ваш клиент, с запрещенкой и с трупом. Хотя насчет последнего не уверен. Мы его бросили в стазис и отвезем к нашим целителям. Может, вытащим.

Он засопел в трубку.

— Елисеев, как, скажи на милость, ты мог куда-то вляпаться, если я сейчас наблюдаю тебя беседующим с императором?

— Император развлекает мой фантом, чтобы никто не догадался, что меня там нет. Император в курсе операции, но она пошла немного не так, как планировалось.

— Ему доложить?

— Я скоро вернусь и доложу сам. А вы обеспечьте, чтобы забрали артефакт и Глазьева.

— Старшего?

— Разумеется, нет. Младшего.

— Хорошо, сейчас отправлю группу. Ты когда появишься?

— Совсем скоро, наверное. Делать мне здесь больше нечего.

Разве что… Я посмотрел на ювелирный салон, продавщица в котором, открыв рот, смотрела на нас. Развлечениями мы ее сегодня обеспечили на несколько недель вперед. Вряд ли в ближайшее время рядом с ней будут в кого-то стрелять и кого-то задерживать. Но компенсировать ей сегодняшнее общение с клиентом было нужно без вариантов — Постников на ней отыгрался по полной.

— Дань, без меня справитесь? — уточнил я. — Ефремов группу пришлет. Этого пока в лечебницу, осмотреть на предмет руны, потом будем решать, пытаться его оживлять или нет.

— Справимся, — согласился он. — Негоже заставлять императора ждать.

Я кивнул и пошел в ювелирный салон, выкупать брошь. Должен же я поиметь хоть что-то положительное с этой операции? Мне еще императору докладывать…

Глава 24

Император продолжал вести светскую беседу с моим фантомом. И не просто светскую — он пытался прощупать, что можно выяснить про меня и мою магию из столь похожего на меня создания. Когда я подошел, он как раз интересовался, нельзя ли передать пару рецептов того, что подавалось сегодня на приеме, в дворцовую кухню.

— К сожалению, Ваше Императорское Величество, это тайна клана, — стойко держался фантом.

Все-таки правильные установки я в него вбил: даже без поддержания связи со мной знает, что отвечать. Я бы с интересом послушал еще, но дело себя само не сделает, поэтому я слился с фантомом, развеял его, поставил защиту от прослушки, после чего сказал:

— Ваше Императорское Величество, я вернулся, и вы можете больше не мучить мой фантом.

— Я не мучил, я пытался выяснить, смогу ли я при необходимости отличить его от оригинала. Похоже, нет.

— Возможно, я перестраховался, — согласился я. — Или фантом не оказался в критической ситуации. Все может быть.

— Александр сможет так делать?

— Разумеется, но не скоро. Ему еще учиться и учиться до этого.

Всесторонне обдумав процесс обучения, я решил, что нам необходимы учебники, и даже начал их писать. Потому что учеников оказывалось слишком много, и все — на разных стадиях обучения, что очень сильно мешало. Хотя бы две книги — по основам магии и основам алхимии — уже значительно облегчали процесс обучения. Только надо добавить самоуничтожение на случай попадания в чужие руки…

— Но это мы можем обсудить и позже. У нас новый виток проблемы.

— Вы его упустили? Но как же так? Столько подготовки — и что-то не учли?

— Огнестрел у Романа Глазьева, который в зоне без магии прекрасно работает, а защитные артефакты — напротив.

— Глазьев его убил?

— Пока неясно. Я не уверен, что успел бросить стазис вовремя и душа Накреха задержалась в том теле. Если это был он. Я отправил проверять тело на руну в лечебницу. Но и это еще не все плохие новости.

— Что может быть хуже того, что вы его, возможно, упустили? — проворчал император.

— На встречу с Глазьевым пришел Новиков, безопасник Мальцевых. А это значит, что для обыска нам потребуется разрешение Игната Мефодьевича.

— Обыска?

— Разумеется. У него где-то должен быть Морус, — напомнил я. — Будет нехорошо, если он выйдет из-под контроля и начнет жрать всех подряд. К тому же я не могу исключить, что Новиков был всего лишь подручным Накреха. Правда, я могу сказать определенно, что под управлением он не был.

У Мальцевых мне вообще ни разу не встретился никто под управлением. Если Новиков был Накрехом, то он придерживался принципа не гадить там, где живешь.

— Тогда и подручным он не может быть.

— Почему, Ваше Императорское Величество?

Он поморщился.

— Я тебя как просил ко мне обращаться, когда мы наедине?

— Я бы не сказал, что мы наедине, — невольно улыбнулся я. — Вокруг нас целая толпа.

— Хорошо. Я дарую тебе право всегда обращаться ко мне по имени, — решил император. — В том числе на любой официальной церемонии. Ты это заслужил, Ярослав.

— Спасибо, Иван Михайлович, — склонил я голову, благодаря за честь. — Но вы так и не ответили, почему считаете, что Новиков не мог быть подручным Накреха.

— Потому что Игнат Мефодьевич опутывает таким вариантом клятвы, при котором любое действие, могущее пойти во вред клану, совершено быть не может.

Отец Дамиана тоже любил опутывать своих приближенных клятвами, не избежал ее и сам Дамиан. И что в результате? Император поменялся, потому что если очень хочешь, почти в любой клятве можно найти лазейку и творить то, что нужно.

— А если убедить, что оно пойдет клану во благо? — заинтересовался я.

— Согласен, это сработает, но только на идиоте. Новиков же к таковым не относился.

— И все же, пока не доказано, что в том теле был Накрех, я бы не торопился отбрасывать другие гипотезы. И обыск у Мальцевых необходим.

Император задумался.

— В этой ситуации разрешение Мальцева мне не требуется. Любой заговор против императора дает карт-бланш на любые действия в отношении любого клана. Но договариваться лучше все же полюбовно потому, что в клане могут не просто вставлять палки в колеса, но еще и утаить нечто важное по просьбе главы, который посчитает, что к нему отнеслись с неуважением.

Сам Мальцев, словно почуяв, что речь зашла о нем, оторвался от собеседника и повернулся к нам, недобро ощерив пожелтевшие зубы. У меня была еще одна причина договориться с ним полюбовно: я был уверен, что он не простит, если я полезу в дела клана Мальцевых без согласия главы. Наживать еще одного врага не хотелось.

— Нужно с ним переговорить прямо сейчас. Тем более что он морально готов, поскольку в курсе, что его пытались подставить. Кстати, а как вы это объясните, Иван Михайлович? Взрыв моего магазина точно не пошел бы на пользу клану Мальцевых, обнародуй мы правду о нем.

— А это точно сделали мальцевские? — удивился император.

— Точнее некуда. Иван Михайлович. Игнат Мефодьевич вину признал. Но там дело такое, что Накрех при желании запросто скрыл бы нормальной иллюзией того, кто совершил подрыв. Но желания у него этого не было, он намеренно ставил такую личину, через которую мои камеры берут. И ликвидировал потом исполнителя.

— Здесь-то проще простого, — усмехнулся мой собеседник. — Нужно лишь убедить себя, что такая акция пойдет на пользу Мальцевым, потому что покажет их силу. Возможны еще варианты, но этот самый вероятный. Но ты прав, разговор с Мальцевым необходим.

Он жестом подозвал к себе одного из сопровождающих, которые до этого стояли в отдалении, и попросил передать Игнату Мефодьевичу, что император просит того подойти. Тот молнией метнулся, и Мальцев начал вставать, показывая всем своим видом дряхлость и немощность.

— Чует старый лис неприятности, — вполголоса, больше для себя, сказал император. — Уверен, что показная слабость послужит