Брачный марафон - Татьяна Веденская

– Слушай, я думаю, что тебе надо повременить с твоей диетой. Бренда сказала, что на тебе совсем лица нет. И глаза в темных кругах, – высказался Лайон, когда я намывала посуду после вечеринки.

– Интересно, а ты сам не видишь, есть у меня лицо или нет? – позабавилась я. Развернувшись к Лайону, я продемонстрировала ему свои круги под глазами. – Посмотри сам. Как, на твой взгляд, я выгляжу?

– Ну… Стройнее, изящнее.

– Моя фигура все больше напоминает твою! – тонко подметила я. И сама испугалась. А что, если я скоро и правда стану такой же как Лайон. Буду бегать по парку, искать товары на распродажах и читать колонку анекдотов. Кошмар.

– Тебе надо следить за здоровьем. У меня нет денег на врачей для тебя, – подвел итог Лайон. Я решила, что в чем-то он прав и надо прекращать эту депрессию к чертовой матери.

– Буду есть! – сказала я себе и на следующее утро намазала себе бутерброд с плавленым сыром.

– Не хочу, – ответил мой желудок.

– Надо, Федя, – сказала я и впихнула бутерброд внутрь. Через пару минут борьбы бутерброд перекочевал в унитаз. Я сидела и пыталась отдышаться около него.

– Забавно, – подумала я и до обеда легла отдыхать в тенечке около дома. Конец июля жарил атмосферу с такой яростью, что я местами чувствовала себя как в Африке. На обед я решила повторить эксперимент и забабахала себе куриного бульона.

– Не пройдет! – ответил мой желудок. И отказался глотать.

– Чудесно, – восхитилась я и задумалась. Депрессия депрессией, а голодать и пропадать я пока мест не планировала. Вдруг со мной что-то не так? Я решила поделиться соображениями с Лайоном.

– Ты понимаешь, я не могу есть. Просто даже смотреть на еду противно.

– А раньше с тобой такое было? – задумчиво пробормотал Лайон.

– Никогда, – честно призналась я.

– Может, ты отравилась? – предположил он.

– Может, у доктора спросим? – предложила я. Лайон сбросил с себя сонливое оцепенение и вытаращился на меня.

– Доктора? Как ты себе это представляешь? У тебя даже страховки нет! – возмутился он.

– А разве я в этом виновата? – удивилась я. – У меня и гринкарты нет. Только что же я – то с этим могу поделать?

– Ничего не надо. Ты просто устала. Тебе надо отдохнуть. И… и… я куплю тебе фруктов, – расщедрился он.

– Вот спасибо, – в пояс поклонилась я. – Не буду я фрукты. Не смогу!

– А ты попробуй, – настоял он. Мы уложили меня спать на второй этаж. На следующий вечер Лайон приволок домой апельсинов и груш. Я рассмотрела повнимательнее, как они красиво лежат в корзине для фруктов, затем перестала контролировать себя и еле успела добраться до унитаза.

– Что ж это такое? – перепугался Лайон. – Тебе надо еще поспать.

– Не возражаю, – пролепетала я и отправилась спать. Что интересно, спать я могла сколько угодно. Хоть неделями. Однако в планы Лайона мой круглосуточный сон не входил. Он осмотрел меня со всех сторон, полюбовался, как я чудно и без последствий пью чай и решил, что со мной ничего страшного не происходит.

– Ничего страшного, – сообщил он мне и вручил пачку общеукрепляющего фиточая. Благодетель.

– Ты уверен? – юродствовала я. – Может, тебе тогда пойти работать врачом? У вас же тут врачи дико много получают!

– Прекрати! – взбесился и забегал по квартире он. В результате этого тараканьего бега он приволок термометр и полчаса мерил мне температуру во всяких точках моего тела. И так и эдак выходило не больше тридцати шести и восьми.

– Ну, значит я точно здорова! – отреагировала на подобное внимание я и принялась валяться на кровати и голодать дальше.

– Может, ты не ешь из-за безделья? – предположил Лайон через неделю, потому что питаться за доллары в закусочных ему надоело.

– Я не могу ничего делать. Отвези меня в поликлинику! – требовала я. Но он уже выбрал политику непротивления и на все отвечал:

– Это просто женские капризы.

– Ну конечно, – кивала я и через дикую ломоту в ногах и спине шла мастерить завтрак. Иногда это сходило мне с рук. Иногда после этого я не могла справиться с дурнотой весь день. Запах жареной еды или тостов доводил меня до белого каления. Лайон мерил температуру и убегал на работу. Так, наверное, и выглядят страусы, зарывшиеся головой в песок. Забавно, если подумать, какое место у них при этом остается ну совершенно без присмотра.

К концу августа я похудела еще на семь килограмм, хотя лицо совершенно опухло от чая и воды. Я не выходила гулять, не ездила с Лайоном по субботам в супермаркет и перестала принимать в доме Лайоновых гостей. Ощущение, что со мной что-то не так переросло в уверенность, однако делать с этим я ничего не желала. Лежать на диване в гостиной и смотреть сериалы, которые уже не пугали меня тупостью – вот был весь предел моих мечтаний.

– Господи, ты похожа на корову! – воскликнул в один из выходных муженек. Я подумала-подумала, да и обиделась.

– А что ты хотел? Я тебе же говорю, что я болею.

– Да ты просто превратилась в ленивую суку! С тобой теперь даже спать противно! Ты что, думаешь, я буду тебя просто так задарма кормить, пока ты тут валяешься и ни хрена не делаешь.

– У меня даже нет сил возмутиться, – вслух отметила я. – Но уж на прокорм меня ты последние месяцы много денег не тратишь.

– Все равно. Видал я этих жен фермеров из Техаса. В точности как ты сейчас. Валяются целый день и жрут попкорн. Я специально женился на интеллигентной девушке! Если бы я хотел картофельный клубень в качестве жены – я бы обошелся девками из Техаса.

– Вот и отправь меня отсюда, – одобрила его порыв я. Наконец-то наши чувства хоть в чем-то совпадают.

– Ну уж нет! – заорал он и больно схватил меня за руку. Я вскрикнула и в изумлении уставилась на него.

– Прекрати!

– Ты пойдешь и умоешься. Причешешься и приведешь себя в порядок. Ты снова станешь готовить еду и убираться. А если нет… – лязгал от напряжения он.

– Что если нет? Убьешь меня? Примешься бить? Рабыню себе завел? – неожиданно вышла из апатии и принялась визжать я. Истерика – дело хорошее, если нужно сбросить подавленные эмоции. Но это был не наш случай. Мы ненавидели друг друга, как только могут ненавидеть люди, столь сильно обманувшиеся в своих ожиданиях, как мы. Я искала покоя, а нашла рабство. Он искал покорности, а нашел апатию. Я не знаю, чего еще он искал. Я встала с дивана, попыталась наброситься на него, вцепиться ему в волосы, сделать что-нибудь, чтобы хоть как-то прекратить то безумие, в которое нас засасывало вместе, вдвоем. Он нелепо отмахивался от меня, хватал мне за руки и пытался прижать к стене.

– Я все равно тебя не отпущу! – кричал он, все больше и больше впадая в раж. Не думаю, чтобы до меня Лайон поднял руку хоть на одну женщину. Не думаю, что он один был в этом виноват. Полностью и целиком беру ответственность и разделяю ее с ним. Его ладонь оторвалась от моего запястья и переместилась к моим щекам. Пощечины, одна за одной, посыпались на меня. Я отворачивалась и лягалась, как могла.