Призрак - Эдвард Бульвер-Литтон

Хо-хо! Больше вина! Шабаш ведьм просто милая шутка по сравнению с этим безумием... От облака к облаку плывет луна, то проливая свое сияние, то исчезая - тусклая, когда краснеет девушка, сияющая, когда девушка улыбается!

- Филлида! Ты волшебница!

- Спокойной ночи, синьор, увидимся ли мы снова?

- А! Юноша, - сказал дряхлый старик, опираясь на палку, - пользуйтесь молодостью. У меня также была своя Филлида! Я тогда был прекраснее вас. Увы! Если бы мы могли быть всегда молоды!

Всегда молоды! Глиндон вздрогнул, сравнивая свежее и розовое личико молодой девушки с тусклыми глазами старика, его желтой и морщинистой кожей, его трясущимся телом.

- Ха! Ха! - продолжал старик, насмешливо улыбаясь. - А между тем я был когда-то молод. Дайте мне на что купить стакан водки!

Тара, papa, pa-papa, тара, papa-pa! Здесь танцует Молодость! Завернись в свое тряпье и уматывай отсюда, Старость!

VI

Глиндон возвратился домой перед рассветом. Разбросанные на столе вычисления привлекли его взгляд, но он сейчас же отвернулся от них со скукой и отвращением. Но увы! Если бы можно было быть всегда молодым! Какой ужасный призрак этот дряхлый старик! Может ли таинственная комната показать более отвратительное и отталкивающее привидение! О да, если бы мы могли быть всегда молоды! Но сохнуть над этими цифрами, корпеть над составлением этих зелий! О, нет, подумал Глиндон, нет! Наслаждаться, любить, быть счастливым! Что более идет к молодости, чем удовольствие? Я могу сейчас же приобрести этот дар вечной молодости! Что значит это запрещение Мейнура? Не есть ли это последствие эгоистической сдержанности, с которой он скрывает от меня окончательную тайну всех своих опытов? Без сомнения, по своем возвращении он снова скажет мне, что великая тайна достижима, но снова запретит мне всякие попытки овладеть ею. Не желает ли он поработить мою молодость в угоду своей старости? Сделать меня вполне зависимым от него?.. Принудить меня к постоянной, однообразной работе, возбуждая мое любопытство и показывая постоянно плоды, к которым не дает мне прикоснуться...

Эти и другие, еще более горькие мысли волновали и раздражали Глиндона. Разгоряченный вином и безумными излишествами ночи, он не мог спать. Отталкивающий образ старости, которая со временем подступит к нему, если он будет побежден, возбуждал еще сильнее его желание добыть для себя эту ослепительную и вечную юность, которая восхищала его в Занони. Запрещение только заставляло его еще более возмущаться. Наконец наступил день и рассеял все мороки ночи. Таинственная комната не представляла никакой разницы с остальными комнатами замка. Какое привидение могло явиться при блеске этого сияющего солнца? В натуре Глиндона было странное и вместе несчастное противоречие: разум его имел склонность к сомнению, а сомнение делало его нерешительным и колеблющимся, но в то же время физически он был храбр до безумия. Это нередкая аномалия. Скептицизм и самонадеянность - родные братья. Когда человек такого характера на что-нибудь решился, никакая личная боязнь не остановит его, тогда как достаточно самого жалкого софизма, чтобы опровергнуть его. Не отдавая себе отчета в состоянии сознания, под влиянием которого его тело пришло в движение, он прошел через коридор, отворил запрещенную дверь и вошел в комнату Мейнура... Все было на своих местах, только на столе, посреди комнаты, лежала открытая книга. Он подошел и заглянул в книгу: она была написана шифром, но он без большого труда разобрал первые фразы. Текст гласил:

"Пить продолжительными глотками внутреннюю жизнь - это видеть жизнь высшую; жить наперекор времени - это жить всеобщей жизнью. Тот, кто открывает эликсир, открывает и то, что находится в пространстве, так как ум, оживляющий тело, укрепляет чувства; свет имеет особую привлекательность. В лампах розенкрейцеров огонь является чистым, элементарным принципом. Зажги лампы в то время, как откроешь сосуд, заключающий в себе эликсир, и свет привлечет к тебе создания, для которых он есть жизнь. Берегись страха. Страх есть смертельный враг науки". Далее шифр становился непонятным. Но разве того, что он прочел, недостаточно? Не достаточно ли этой последней фразы "Берегись страха"? Казалось, что Мейнур нарочно оставил эту страницу открытой, как если бы испытание состояло в действиях, совершенно противоположных его советам, как будто учитель, делая вид, что хочет испытать его терпение, в сущности хотел испытать его храбрость. Не смелость, а страх был смертельным врагом тайнознания. Он подошел к полкам, на которых стояли хрустальные вазы, и твердой рукой открыл одну. В ту же минуту по комнате распространился приятный запах. Воздух засверкал, точно он состоял из бриллиантовой пыли. Чувство чудного блаженства, чисто духовного, охватило все его существо, в то же время в воздухе раздалась слабая, но чудная музыка. Но в это же время в коридоре послышался голос, его звали по имени, и через мгновение в дверь раздался стук. "Вы тут, синьор?" - говорил голос Паоло.

Глиндон закрыл вазу и поспешно поставил ее обратно на место, приказав Паоло идти ждать его в помещении на другом конце коридора, затем с сожалением оставил комнату. Закрывая дверь, он еще слышал замирающую гармонию и легкими шагами, с веселым сердцем пошел к Паоло, твердо решив возобновить свои опыты в такое время, когда их можно будет окончить, не боясь помехи.

Когда он переступил через порог, Паоло с удивлением отступил.

- Синьор! - вскричал он. - Вас нельзя узнать. Удовольствия, я вижу, украшают молодость. Вчера вы были бледны и расстроены, но прекрасные глаза Филлиды произвели на вас действие, какого никогда не производил философский камень (да простят меня святые за то, что эти слова слетели с моего языка) на самих колдунов!

Глиндон бросил взгляд в старое венецианское зеркало и был не менее Паоло удивлен переменой, происшедшей в его наружности. Его фигура, обыкновенно сгорбленная от трудов и мыслей, показалась ему выше на полголовы, так прям был его изящный стан; его глаза сверкали, цвет лица сиял здоровьем. Если таково было действие простого вдыхания эликсира, то неужели алхимики были не правы, приписывая ему способность сохранять жизнь и молодость?

- Простите, синьор, что я помешал вам, - сказал Паоло, вынимая из кармана письмо, - но ваш патрон написал, что будет здесь завтра, и поручил мне, не медля ни минуты, передать вам это письмо.

- Кто его принес?

- Всадник, который не стал ждать ответа.

Глиндон развернул письмо и прочел:

"Я возвращаюсь неделей раньше, чем думал: ждите меня завтра. Тогда можно будет начать испытание, которого так желаете; но помните, что, приступая к нему, надо сделать все свое существо возможно более духовным. Чувства должны быть побеждены и подавлены; ни одна страсть не должна подавать своего голоса. Можно достигнуть мастерства в каббале и в алхимии, но необходимо еще господствовать над своими чувствами и телом, над любовью, тщеславием, честолюбием и ненавистью. Я надеюсь найти тебя таким. Соблюдай до моего приезда пост и предавайся созерцанию".

Глиндон с презрительной улыбкой смял письмо. Как, снова эти занятия! Снова воздержание! Молодость без удовольствий и любви!

Мейнур! Тебя перехитрили! Твой ученик сумеет без тебя проникнуть в твои тайны.

- А Филлида! Направляясь сюда, я прошел мимо ее хижины: она улыбнулась и покраснела, когда я стал шутить насчет вас, синьор.

- Я должен поблагодарить тебя, Паоло, за такое приятное знакомство. Твоя жизнь, должно быть, полна всяких удовольствий.

- О! Пока человек молод, нет ничего лучше нашей полной приключений жизни, да здравствует вино, веселье и любовь!

- Это правда. Прощай, Паоло, на днях мы поговорим подольше.

Все утро Глиндон был погружен в новое для него чувство блаженства. Он пошел в лес и там, перед радужными красками осенней листвы, испытал восторг, похожий на его прежние восторги художника, но более сильный и утонченный. Природа, казатось, стала ближе к нему. Теперь он лучше понимал все, в чем Мейнур так часто наставлял его, - мистерию симпатий и любви в природе. Теперь он был готов отдаться этой мистерии, подобно этим детям леса. Он должен был познать обновление жизни. Круговорот времен года, который проходит сквозь зимний холод, снова приносит с собой цветение и радость весны. Жизнь человека сравнима с одним годом растительного мира: он имеет свою весну, лето, осень и зиму - но только однажды. А листва столетних дубов вокруг него каждый год так же молода в лучах майского солнца, как зелень совсем юных побегов. "Моей будет твоя весна, но не твоя зима!" - восклицает Стремящийся.

Погруженный в свои мечты, он незаметно вышел из леса и в нескольких шагах перед собою увидал небольшой домик скромной наружности. Дверь его была открыта, и он увидал девушку, работавшую с веретеном. Она подняла глаза, слегка вскрикнула и весело выбежала ему навстречу. Он узнал Филлиду.