Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Виталий Павлов

Рюрик отсидел в тюрьме не весь срок, который ему снизили на несколько месяцев. По освобождении с ним сразу же встретился руководивший им сотрудник БНД. Эта спецслужба выдала ему вознаграждение в сумме 25 тысяч марок ФРГ, попросив подписать «прощальное» согласие, в котором он заявлял, что не имеет никаких претензий к БНД.

Так подстава нами «Рюрика» к БНД способствовала не только получению нужной информации, но и финансированию западногерманской спецслужбой деятельности нашего агента в наших интересах. А когда дело дошло до провала, то БНД обеспечило для агента надежную возможность скрыть свое сотрудничество с советской внешней разведкой. Случай этот на моей памяти был уникальным.

Можно добавить, что доверие БНД к Рюрику помогало нам во многих других делах, в которых мы выходили на эту службу и нам требовалось что-то проверить или подтвердить.

Помню, как один из наших агентов — Сириус, еврей по национальности, — был «выведен» из Советского Союза по линии репатриации в Австрию. Как все репатрианты, он был помещен в репатриационный лагерь, но буквально с ходу, на первом же собеседовании, проводившемся представителем БНД, был завербован в агенты этой службы. Объяснялось это тем, что «Сириус» был военным специалистом и очень интересовал БНД.

Начавшаяся работа «Сириуса» по заданиям БНД давала нам много интересной информации, но сам агент не пользовался у нас полным доверием. Поэтому вся эта интересная информация воспринималась нами с сомнением.

На каком-то этапе Сириус исчез из поля нашего зрения, перестал являться на встречи. Опасаясь его предательства, мы поручили Рюрику осторожно, под соответствующим предлогом навести о нем справки в БНД.

На очередной встрече «Рюрик» сообщил, что БНД доверяло Сириусу, но, к несчастью, во время одной из поездок по стране он попал в автокатастрофу и погиб.

Такой финал лишал нас возможности активно использовать сведения о сотрудниках БНД, полученные от Сириуса, поскольку сомнения в достоверности их оставались и теперь казались уже неразрешимыми. Особенно нам было жаль отказаться от использования сведений о ряде сотрудников БНД и агентов этой службы, позволявших их вербовочные разработки.

Однако неисповедимы пути твои, сказал бы я Господу Богу. Однажды в наше консульство в Вене явилась монашка, которая привезла золотые часы, в свое время врученные «Сириусу» от нашего ведомства за добросовестную работу, которые, как сообщила монашка, перед смертью Сириус просил ее передать советскому послу. Она добавила, что Сириус скончался у нее на руках и она выполнила его предсмертную волю, что считала своим христианским долгом.

Так мы поняли, что Сириус до конца дней своих верно выполнял свой патриотический долг, и его жест в последний час жизни снял все наши сомнения.

Это счастливое для нас событие открыло перед нами дополнительные возможности «продлить» трагически прерванное участие Сириуса в нашей деятельности. Его наводки на ряд сотрудников БНД вывели нас на весьма перспективных кандидатов на привлечение к сотрудничеству.

В практической деятельности этих вновь завербованных агентов и продолжал жить дух Сириуса. В этом была и существенная доля труда Рюрика.

Операция «Курт»

Эта операция ТФП в западногерманские спецслужбы была задумана с использованием разведчика-нелегала из числа немцев, подобранного и подготовленного советской внешней разведкой в ГДР.

Как показывал опыт таких разведчиков-нелегалов, как Зорге, Филби, Ахмеров, Абель и Бен, в тех случаях, когда они организуют проникновение через агентуру, риск их провала, в том числе и в результате предательства агента, минимален, во всяком случае, в части вовлечения в негативные последствия внешней разведки и расшифровки ее национальной принадлежности.

Иное происходит при провале в результате предательства самого разведчика. В этом случае последствия для внешней разведки могут быть более серьезными.

Именно учитывая это обстоятельство, внешняя разведка уделяла внимание подготовке разведчиков из числа иностранцев. К тому же их вывод за кордон и обоснование там значительно облегчаются.

Опыт показал, что из иностранного контингента вырастают способные разведчики, особенно вербовщики. Такими были Дейч и Зорге, супруги Крогеры. Тот же многолетний опыт подбора и подготовки разведывательных кадров из числа немцев в ГДР свидетельствовал о высокой их надежности при условии тщательной проверки их личных и деловых качеств на конкретных заданиях в качестве агентов. Это подтверждала и широкая практика разведки ГДР в этой области.

Хотя Курт направлялся в ФРГ с целью проникновения в БНД, первоначально ему было поручено руководство двумя другими нашими агентами из числа немцев — вербовщиком Хайнцем Сутерлэном и завербованной им сотрудницей МИД ФРГ Леонорой Хайнц.

Сам Курт — Евгений Рунге — был зачислен в кадры внешней разведки и имел звание подполковника.

Перед отъездом он был обстоятельно подготовлен в профессиональном плане, ему были даны условия связи, шифры, средства тайнописи.

Вербовщик Сутерлэн был также подготовлен внешней разведкой еще в 1960 году и переброшен в ФРГ. Там он успешно завербовал Леонору, женившись на ней, и она стала передавать через него различные материалы МИД ФРГ, в том числе совершенно секретные документы.

Через Леонору проходили и шифртелеграммы по пути в шифровальный отдел, а также дипломатические доклады, привозимые в МИД дипкурьерами.

В связи с тем, что у Курта что-то не ладилось со связью с нашим Центром, в 1967 году он был вызван на личную встречу в Австрию, где мне было поручено разобраться с ним. На встрече в Зальцбурге я подробно обсудил с ним действия по выполнению поставленной задачи ТФП в БНД, обратил его внимание на срывы им связи, нерегулярность поступления от него отчетов и задержку с пересылкой в Центр добываемых Леонорой срочных информационных материалов. Уже тогда он вызвал у меня какую-то интуитивную настороженность и даже подозрение в неискренности, о чем я вынужден был сообщить в Москву.

В 1968 году, через год после нашей встречи, Курт перебежал к ЦРУ и выдал БНД Сутерлэна и Леонору, в связи с чем в СМИ была поднята очередная шумная кампания.

Этот случай измены заставил внешнюю разведку тщательно проанализировать все другие дела агентов-нелегалов из числа немцев, хотя в целом они оказывались надежными и предательство Курта было одним из немногих.

В то же время можно сказать, что внешняя разведка традиционно успешно привлекала к сотрудничеству иностранцев немецкой и австрийской национальности, которые показывали образцы вербовочной работы и решений других ответственных задач. В качестве примеров можно назвать Зорге, Дейча, Харнака. О последнем хочется сказать несколько слов, тем более что он наряду с Зорге, но уже из самой Германии, неоднократно сигнализировал о подготовке и сроках намечавшегося немецкого нападения на СССР.

Дело А. Харнака (Корсиканец)

Агент внешней разведки Арвик Харнак, под псевдонимом Корсиканец, доктор юридических наук и философии, в 1940–1942 гг. занимал пост государственного советника министерства хозяйства Германии. Стал сотрудничать с советской внешней разведкой в 1935 году, связь с ним поддерживал резидент берлинской резидентуры Б. Гордон.

Корсиканец был женат на американке, которая помогала ему в антифашистской деятельности. Судя по сообщению одной американской газеты, она могла быть связана с американским посольством в Берлине, которое информировало о положении в фашистской Германии и деятельности антифашистов.

В сентябре 1940 года связь с «Корсиканцем», прерванную в связи с отзывом в Центр Гордона, который был репрессирован, восстановил заместитель резидента НКВД в Берлине А. Коротков, поддерживавший ее до самого начала Великой Отечественной войны.

Попытка внешней разведки восстановить связь с группой Корсиканца увенчалась успехом только в августе 1942 года, но было уже поздно, так как немецкая контрразведка вышла на участников разведывательной организации ГРУ, возглавлявшейся резидентом Л. Треппером и ошибочно названной в послевоенных публикациях «Красной капеллой».

Антифашистская группа Корсиканца оказалась скомпрометированной в связи с тем, что с началом войны в целях быстрейшего восстановления связи с Корсиканцем внешняя разведка прибегла к помощи ГРУ, по линии которого и было направлено указание резиденту А. Трепперу разыскать Корсиканца через одного из членов его группы старшего лейтенанта штаба Люфтваффе Харро Шульце-Бойзена (Старшина). Это задание выполнил заместитель резидента Кент, но вскоре он был арестован гестапо.

Как оказалось, немцы захватили радиста-шифровальщика резидентуры ГРУ, который под пытками выдал шифры, в результате гестапо прочитало шифртелеграмму Центра, в которой давалось поручение о восстановлении связи с группой Корсиканца.