Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не трудитесь, – перебил Максимильян. – Наш клиент – Ключников. Дело касается его дочери.
– Дочери? А что с ней? – вроде бы не поверил Сергей Евгеньевич.
– С ней, слава богу, все в порядке, а вот на ее подругу напали, ударили камнем по голове. У Ключникова есть повод думать, что девочку перепутали с дочерью.
– Слышал я об этой истории… девчонок якобы перепутали. Вы мне голову морочите?
– У меня на это времени нет.
– Мужик совсем спятил, – покачал головой Сергей Евгеньевич. – Выкинуть такие бабки…
– Если бы вы серьезно отнеслись к своей работе, деньги бы он, безусловно, сберег.
– При чем здесь я? Родители девочки написали заявление, нападавшего ищут…
– Не утомились еще?
– Хорошо, работать мы не умеем, к счастью, есть вы, – разозлился Сергей Евгеньевич. – Почему вас вдруг заинтересовал Светлов?
– А вы сами ответить на этот вопрос не в состоянии? Потому что с Настей Ключниковой их связывала дружба, так же как и с утонувшей Ирой Краско.
– По-вашему, Краско не случайно утонула?
– На этот вопрос я пока ответить не могу.
Охота язвить у Сергея Евгеньевича мгновенно пропала.
– Что вам удалось узнать? – спросил он.
– К сожалению, мы недалеко продвинулись.
– Искренне надеюсь, что вы говорите правду. Хочу напомнить…
– Свои права я помню не хуже, чем вы мои обязанности. Всего доброго.
Сергею Евгеньевичу ничего не оставалось, как нас покинуть, Бергман закрыл калитку, и мы сели в машину.
– Я думала, мы на одной стороне, – заметила я.
– Мы – да, – усмехнулся Бергман. – Каждый на своей собственной.
Если честно, другого ответа я не ждала. Хотя почему бы нам не объединить усилия? Впрочем, глупости, Сергей Евгеньевич сведениями с нами делиться не станет, а Максимильян с ним тем более, раз уж мы на этом неплохо зарабатываем.
До Черкасова ехали молча, но молчание не тяготило, просто каждый думал о своем. Когда впереди показалась церковь, я попросила:
– Давай заедем на кладбище. – И поспешно добавила: – Хочу убедиться, что это действительно могила родителей Нины.
Оставив машину возле церковной ограды, мы по тропе поднялись к кладбищу. Могилу я отыскала быстро. Так и есть: судя по именам и датам, это те самые Матвеевы.
– Тебе нужно больше доверять себе, – без всякого интереса взглянув на памятник, произнес Бергман.
– А ты никогда не сомневаешься? – сказала я и тут же пожалела об этом: прозвучало как упрек.
Он вроде бы не обратил внимания на мои слова, и я уже не знала толком: задело меня это или, напротив, успокоило.
– Почему их похоронили здесь? – вслух подумала я. – Они ведь жили в городе.
– Наверное, бабушка Нины решила, что тут ей будет проще ухаживать за могилой. Многие предпочитают сельские кладбища. Тихо, спокойно, – добавил Максимильян, оглядываясь. – Церковь рядом. Кстати, за нами наблюдают.
– Кто?
– Вероятно, тот самый сельский священник.
– Отец Владимир?
Повернув голову, я успела заметить, как тот поспешил укрыться за большим кленом, который рос возле церкви, но, видимо поняв, что я его заметила, громко поздоровался.
Крикнув в ответ «добрый день», мы направились в его сторону.
– Вы здесь частые гости, – сказал отец Владимир, узнав меня.
– Нас заинтересовала одна могила. Мужчина и женщина погибли в один день. Это ведь родители Нины Краско?
Мой вопрос, точнее обширные познания, его удивили.
– Да. Вы с ней знакомы?
– Довелось встречаться. Это ее дочь недавно утонула?
– Ужасное несчастье, – кивнул отец Владимир.
– Муж Нины из этих мест?
– Кажется, он родился где-то в Сибири. Я мало знаком с их семьей.
– А Гошу Светлова хорошо знали? – вмешался Бергман.
– Это тот парень, которого обнаружили повешенным? Я его совсем не знал, даже никогда о нем не слышал… до вчерашнего дня. Теперь весь поселок только о нем и говорит. Ужасно, когда гибнут молодые, совсем еще дети…
Он сокрушенно покивал, сам священник был еще слишком молод, может, оттого его слова звучали расхожим клише. Но вовсе не это меня заинтересовало, а тот факт, что батюшка, отрицая знакомство с Гошей, вне всякого сомнения, лгал. Он вздохнул и отвернулся, а Бергман заявил:
– Пытаюсь понять, что заставляет вас говорить неправду.
Тут вся кровь бросилась в лицо отцу Владимиру, в первое мгновение я решила: он кинется бежать, должно быть, подобное искушение имело место, однако никуда он не побежал, а заговорил с вызовом:
– Не знаю, что за сплетни дошли до вас…
– Давайте поговорим об этом, – предложил Бергман.
– О чем? – ошарашенно спросил он.
– Обо всем. Уверен, вам уже давно пора сделать это.
Священник с полминуты таращился на Максимильяна, а потом вдруг кивнул:
– Хорошо. Идемте в дом.
Он шел впереди, сутулясь и глядя себе под ноги. Готовился к неприятному разговору? Я ожидала, что в любой момент он передумает и отправит нас восвояси, но отец Владимир поднялся на крыльцо, открыл дверь, и мы вслед за ним прошли в небольшую уютную кухню. На одном из стульев лежал плюшевый медвежонок, он взял его и посадил на подоконник.
– Жену с дочкой я отправил в город, – сказал он. – Жена не могла спать по ночам и за дочку боялась.
– Чего боялась ваша жена? – уточнил Максимильян, предложив мне стул, сам остался стоять.
– Было чего, – усмехнулся отец Владимир. – Нам устроили настоящую травлю. По ночам в окна стучали, жуткий вой на кладбище, какие-то огни. Мы люди верующие, но всему есть предел, особенно когда в доме ребенок. Жена боялась, дочка, чего доброго, заикаться начнет.
– Прихожане были недовольны вашим назначением? – спросила я.
– Прихожане? Они же не сумасшедшие, чтобы так себя вести. Дело не в прихожанах, хотя теперь и в них тоже. Даже не знаю, чем все закончится. Молю Бога, чтоб он меня не оставил и помог вернуть доброе имя. Вы про парня этого спросили. Конечно, я слышал о нем раньше, но мы действительно никогда не общались, хотя, возможно, своими несчастьями я и ему обязан.
– Вы хотите сказать, травлю устроил Гоша? – сказала я.
– Я не раз видел их вместе, – пожал он плечами.
– Кого их? – начала я терять терпение.
– Все началось через несколько месяцев после моего переезда сюда. Сначала все складывалось совсем неплохо. Понятно, что прихожанам нужно было время принять меня, привыкнуть, что ли. И я старался, знакомился с людьми, вникал в их проблемы… Я очень хотел быть добрым пастырем. – Тут он вновь
