Мистицизм звука - Хазрат Хан

Даже до настоящего времени среди Суфиев на Востоке танец присутствует на их священных встречах, называемых Сама, так как он есть результат радости; дервиши во время Сама дают выход своему экстазу в Раксе, к которому присутствующие относятся с большим уважением и почтением и который сам по себе является священной церемонией.

Искусство танца сильно выродилось по причине злоупотребления им. Люди большей частью танцуют в поисках либо развлечения, либо упражнения, часто неверно пользуясь этим искусством в своем легкомыслии.

Настройка и ритм склонны создавать предрасположенность к танцу. Суммируя все, можно сказать, что танец является изящным выражением мысли и чувства без произнесения слов. Он может использоваться также для произведения впечатления на душу движением, созданием перед ней идеальной картины. Когда красота движения принимается за присутствие божественного идеала, то танец становится священным.

Музыка жизни демонстрирует свою мелодию и гармонию в нашем повседневном опыте. Каждое произнесенное слово является либо истинной, либо ложной нотой в соответствии с гаммой нашего идеала. Тембр одной личности тверд как горн; тогда как тембр другой мягок, как высокие ноты флейты.

Постепенный процесс всего творения от низшей к высшей степени эволюции, его изменение от одного аспекта к другому виден как музыка, где мелодия транспонируется от одного ключа к другому. Дружба и вражда между людьми, их приязни и антипатии суть созвучия и диссонансы. Гармония человеческой натуры и тенденция к привлечению и отталкиванию похожи на эффект консонансных и диссонансных интервалов в музыке.

В нежности сердца тон превращается в полутон; а при разбитом сердце тон разбивается на микротоны. Чем более нежным становится сердце, тем более полным становится тон; чем больше сердце твердеет, тем более мертво оно звучит.

Каждая нота, каждая гамма и каждая мелодия угасают в означенное время; и в конце опыта души наступает финал; но впечатление остается, как концерт во сне, перед сияющим взглядом, сознания.

В музыке Абсолюта бас — полутон, или андертон, — продолжается постоянно; но на поверхности этот полутон приглушен и скрыт под различными ключами всех инструментов музыки природы. Каждое существо с жизнью приходит на поверхность и затем вновь возвращается туда, откуда пришло, — так каждая нота возвращается в океан звука. Андертон этого существования есть самый громкий и самый тихий, самый высокий и самый низкий; он подавляет все инструменты тихого или громкого, высокого или низкого тона, пока все постепенно не сольется в нем; этот андертон всегда есть и всегда будет.

Тайна звука есть мистицизм; гармония жизни есть религия. Знание вибраций есть метафизика, а анализ атомов — наука; гармоничное сочетание всего этого есть искусство. Ритм формы есть поэзия, а ритм звука — музыка. Это говорит о том, что музыка есть искусство искусств и наука всех наук; она содержит внутри себя источник всего знания.

Музыку называют божественным, или звездным, искусством не только потому, что она используется в религии и обрядах, или потому, что она сама по себе есть универсальная религия, но вследствие ее тонкости по сравнению со всеми другими искусствами и науками. Каждое священное писание, святое изображение или сказанное слово производит отпечаток своего тождества в зеркале души; но музыка предстает перед душой, не создавая никакого отпечатка, принадлежащего этому объектному миру: ни имени, ни формы, — тем самым подготавливая душу к осознанию Бесконечного.

Зная это, Суфии называют музыку «Гиза-и-Рух» — «пищей для души» — и используют ее как источник духовного совершенства; потому что музыка зажигает огонь в сердце, и пламя, восстающее из него, озаряет душу. В своих медитациях Суфий извлекает гораздо больше пользы из музыки, чем из чего бы то ни было другого. Его преданное и медитативное отношение делает его чутким к музыке, которая помогает ему в его духовном раскрытии. С помощью музыки сознание сначала освобождает себя от тела, а затем от ума. Если это выполнено, то требуется еще только один шаг для обретения духовного совершенства.

Суфии во все века имели пристальный интерес к музыке, где бы они ни жили; Руми особенно принимал это искусство по причине своей великой преданности. Он слушал стихи мистиков о любви и истине, распеваемые каввалами — музыкантами — под аккомпанемент флейты.

Суфий визуализирует объект своей преданности в уме, который отражается в зеркале его души. Сердцем, фактором чувства, обладает каждый, но не у каждого это живое сердце. Суфий делает сердце живым, давая выход своим пылким чувствам в слезах и вздохах. Таким образом, облака джелал — силы, собирающейся по мере его психического развития, — падают слезами, как капли дождя; и небо его сердца становится чистым, позволяя его душе сиять. Это состояние считается Суфиями священным экстазом.

Со времен Руми музыка стала частью обрядов суфийского Ордена Мевлеви. Подавляющее большинство людей, вследствие своих узких ортодоксальных взглядов, отвергали Суфиев и противостояли им за их свободу мысли, тем самым неверно истолковывая учение Пророка, запрещающее злоупотребление музыкой, а не музыку в истинном значении этого слова. По этой причине язык музыки был создан Суфиями таким образом, что только посвященный мог понять смысл песен. Многие на Востоке слушают и наслаждаются этими песнями, не понимая, что они означают в действительности.

Ветвь этого ордена пришла в Индию в древние времена и была известна как суфийская школа Чиштия; она снискала огромную славу благодаря Хвадже Моин-уд-дину Чишти, одному из величайших мистиков, когда-либо известных миру. Не будет преувеличением сказать, что он фактически жил музыкой; и даже в настоящее время, хотя его тело находится в гробнице в Аджмире уже многие века, в его усыпальнице всегда присутствует музыка, исполняемая лучшими в стране певцами и музыкантами. Это показывает превосходство славы нищенствующего святого перед нищетой прославленного короля: один во время своей жизни имел множество вещей, исчезнувших с его смертью, в то время как слава святого постоянно возрастает.

В настоящее время музыка преобладает в школе Чиштия, члены которой проводят медитативные музыкальные собрания, называемые Сама или Каввали. На них они медитируют над своим идеалом преданности, находящимся в соответствии с их уровнем эволюции, и увеличивают огонь своей преданности во время слушания музыки.

Ваджад, священный экстаз, который Суфии испытывают во время Сама, можно сказать, есть союз с Желаемым. Существуют три аспекта этого союза, испытываемые Суфиями различных степеней эволюции. Первый — это союз с почитаемым идеалом того плана земли, который предстает перед преданным, будь то объектный план или план мысли. Сердце преданного, наполненное любовью, восхищением и благодарностью, становится тогда в состоянии визуализировать форму своего идеала преданности во время слушания музыки.

Вторым шагом в экстазе, и более высоким аспектом союза, является союз с красотой характера идеала, независимо от формы. Песнь во славу характера идеала помогает любви преданного изливаться и наполняет его сосуд. Третья стадия экстаза есть союз с божественным Возлюбленным, наивысшим идеалом, который стоит вне ограничений имени и формы, достоинств и заслуг, с которым постоянно ищут союза и который душа обретает, в конце концов. Эта радость необъяснима. Когда слова тех душ, которые уже достигли союза с божественным Возлюбленным, поются тому, кто ступает по пути божественной любви, он видит все знаки на пути, описанные в этих стихах, и это есть великая поддержка для него. Хвала Единому, столь идеализированному, столь непохожему на идеал мира в целом, наполняет его радостью, стоящей вне слов.

Экстаз проявляется в различных аспектах. Иногда Суфий может быть в слезах, иногда он будет вздыхать, иногда он выражает себя в Раксе, движении. Те, кто присутствуют на собраниях Сама, относятся ко всему этому с уважением и почтением, потому что экстаз считается божественной благодатью. Вздохи преданного очищают для него путь в невидимый мир, а его слезы смывают грехи веков. Все откровение следует за экстазом; все знание, которое книга никогда не сможет в себя вместить, которое язык никогда не сможет выразить, ни учитель научить, — приходит к нему само.

Глава 8 АБСТРАКТНЫЙ ЗВУК

Суфии называют абстрактный звук «Саут-е Сармад»; все пространство заполнено им. Вибрации этого звука слишком тонки, чтобы быть слышимыми или видимыми для материальных ушей и глаз, поскольку для глаз трудно даже видеть форму и цвет эфирных вибраций на внешнем плане. То, что Мухаммад слышал в пещере Гар-е Хира, когда он глубоко погрузился в свой божественный идеал, был именно Саут-е Сармад, звук абстрактного плана. Коран упоминает этот звук в словах «Будь! И все стало». Моисей слышал этот самый звук на горе Синай, когда общался с Богом; и то же Слово было слышно Христу в пустыне, когда он был принят в лоно своего Небесного Отца. Шива слышал аналогичный Анахад Нада во время своего Самадхи в пещере в Гималаях.