Война мертвых - Евгений Прошкин

– А что, мне пешком даже больше нравится.

– Влад? – ухватился Тихон за знакомые интонации.

– Сто семнадцатый?

Передача шла не из “периста”, а из танка, уж в этом он кое-что понимал.

– Ты же Карла... Он не вернется.

– Что за глупости?

– Мне так кажется.

– Переутомление. Эй, а не ты ли это? Сто семнадцатый, как.ты попал к мятежникам?

– Ну все, – обратился Тихон к командиру. – Хватит с меня, выдергивай.

Закрытая линия, на которой вещал мудрый и честный голос, оказалась свернутой. Никого. Ватная пустота.

Высосав из накопителя последние крохи, Тихон напитал ими двигатель и метнулся к руинам. Ему было необходимо посмотреть, убедиться, что Карл обманывал его не во всем. Он врал, конечно. Ведь Игорь сказал, что Аранту сдали, и еще он говорил, что нужно верить. Но как верить, когда истин много и каждая – настоящая?

Он врезался в поваленную крышу и, сдвинув ее в сторону, заехал на платформу. Это здесь. Слева раньше болтался кривой гамак, а там, где сейчас обугленная дыра, стояло кресло. Отдельно от всех, так было удобней. Тихон и теперь выбрал бы его, и еще многое, почти все из того, что прошел, он оставил бы без изменений. Вот только кресло отодвинуть подальше. Отнести его, свой собственный стульчик, так далеко, как это возможно.

Посреди горелого хлама он увидел что-то тлеющее, страшно напоминающее часть человеческого тела. Рука?

Нет, померещилось. Но если и рука, то женская. Какое имя было у той вербовщицы? Забыл.

Нет, не здесь. Даже если это Аранта, все равно не здесь, где-то в другом... на другой Аранте.

Тихон развернулся и получил сильнейший удар в лобовую броню. Он не успел ничего сделать, да и куда было успевать – поврежденный реактор вышел из-под контроля и уже кипел, подходя к критической точке.

Поздно торопиться, грустно подумал он. И за секунду до того, как заразить окрестности выбросом неотработанного топлива, вспомнил.

Ее звали Вера.

Тихон вернулся последним. Пятеро обитателей “банки” уже сидели за столом, пережевывая что-то одинаково серое и на вид безвкусное. Макса не было – то ли его забрали ребята в серой форме, то ли кинули в утилизатор двое остававшихся в кубрике. Тихону было все равно. Он проверил, нет ли на полу пятен, и подошел к столу.

Старик поспешно двинул табуретом, освобождая более просторное место.

– Чем питаемся? – спросил Тихон не слишком фамильярно, но и не так, чтоб от него шарахались.

– Биты, – промычала полным ртом старшая женщина.

– Битки, – поправила ее младшая.

Между ними все же была какая-то разница. Помыться, расчесаться, сменить потные майки, и тогда этих самок можно будет не путать. А так слишком похожи, разве что у одной морда совсем дряблая, а у другой еще не очень.

– Мы сестры, – ни с того ни с сего заявила младшая.

Гидроцефал покатился со смеху, а старик раздосадованно выплюнул под руку моток жил и сказал:

– Сестры, да. А Макс у них за брата был. Женщины обожгли его ненавидящими взглядами и уткнулись в тарелки.

– Дурочки они у нас, – пояснил молчавший до сих пор мужчина, пригладив неприлично жидкую бороду.

– Родственников искать – это еще не шиза, – возразил старик, трогая мизинцем дальний зуб. – Многие ищут. Не находит никто, вот о чем разговор. А эти две просто придумали, им так веселей.

– Мы по справочной проверяли, – обиженно произнесла младшая.

– Каким образом? – спросил Тихон. Он изо всех сил старался выглядеть безразличным, но сестры уловили, что им движет вовсе не праздное любопытство.

– Каждая начала со своего Лагеря: подняли архивы, выяснили, когда и откуда нас перевели, – сказала старшая. – До четырех лет человек живет в колыбельном пансионе. А в пансион попадает из клиники родов.

– А в клинику – из... – в тон ей продолжил бородатый, но, получив от старика подзатыльник, умолк.

– Вышли на родителей, потом друг на друга.

– Я первая ее разыскала, – похвасталась младшая. – Информация не исчезает, надо только проявить терпение.

– А где факты не сходятся, там можно притянуть за уши, – кивнул старик. – Я ведь тоже в свое время пытался.

Тихон встал из-за стола и, медленно дойдя до кровати, прилег. Потом поднялся и, отдавая дань плебейской традиции нового Поста, стянул форму. Тело задышало и расслабилось, в нижнем белье ему было гораздо комфортней. Наверно, так себя люди чувствуют дома.

Тихон откинул голову на подушку, и перед глазами повис огромный, во весь потолок, экран.

– Доступ в информационную сеть, – сказал он, не задумываясь.

Операторы перестали цвиркать ложками и замерли. Их спины излучали такое напряжение, что, казалось, еще немного, и над ними возникнет дуга.

– Есть доступ, – откликнулось интервидение.

– Требуется установить...

Одна из сестер осмелилась повернуться и приободрила его взмахом не таких уж безобразных ресниц.

– Установить, когда и откуда прибыл воспитанник...

Неплотно прикрытая дверца шкафа отворилась, и из нее выпал пояс. Взгляд Тихона случайно коснулся пряжки – сбоку на ней осталась тонкая черная корочка.

– Отбой, – приказал Тихон.

Он подобрал ремень и принялся соскребать ногтем засохшую кровь.

Соседки по кубрику не представляют, насколько им повезло. Найти такого же, как ты сам, это значит ничего не объяснять. Это значит, что тебя поймут. А если нет, тогда зачем?

Тихон прикрыл лицо ладонью и почему-то вспомнил того смешного деда с лазерником. Не надо было его убивать. Пусть бы это сделали другие.

В груди что-то затрепетало. Жалко. Тихон отстранение удивился: неужели он раскаивается? Откуда-то возникло уже изведанное ощущение нереальности. Как это у него получилось? Троих, ни в чем не повинных. Самооборона. От самого себя?

Он тяжко вздохнул и перевернулся на бок, однако дед с винтовкой все не исчезал. Тихон помахал пальцами перед носом, но не помогло и это. “Придется жить вместе”, – смирился он.

Пятеро операторов закончили трапезу и на цыпочках разошлись по койкам. Они не заметили, когда новенький заснул, но точно знали, что таких, как он, будить опасно.

– Срочный сбор! – гаркнули сверху.

– А не срочные здесь бывают? – пробормотал Тихон, растирая опухшие щеки. Сколько же он спал? И сколько не спал до этого?

Руку к нижней дверце, нащупать мягкий обруч, потянуть на себя, надеть. Все – не открывая глаз. Он запросто мог бы вздремнуть еще секунд двадцать.

– Потом отдохнешь, оператор! – торопливо заговорил командующий. – У нас прорыв на Гринволде. Соображаешь, чем это пахнет?

Тихон соображал. Насколько он помнил, Гринволд значился второй колонией после столицы.

– Что же их орбитальная защита прозевала? Можно было прямо на прыжке захватить.

– Не прыжки, оператор, не прыжки, – командующий заметно нервничал. – Они через транспортную систему проникли. Через нашу систему, понял? Прямо на платформу прибыли, как к себе домой.

– Откуда?

– Неизвестно. Адрес-отправитель выяснить не удалось. Везде чисто. Все станции проверили.

– Даже те, которые они захватили?

– Конкуры не в состоянии их настроить.

– Выходит, в состоянии. Еще что-то?

– Они уклонились от столкновения с войсками и начали истреблять мирное население. Для них это необычная тактика.

"А для нас – наоборот”, – подумал Тихон.

– Потери большие?

– У тебя что, проблемы со связью? Я же говорю, в бой конкуры не ввязываются.

– Я про людей. Людей много погибло?

– А-а. Тысяч двести. Но это пока.

Танк находился на той самой площадке посреди темной, чуть волнующейся воды. Тихон быстро протестировал машину и, удовлетворившись, занял место в очереди к платформе. Сзади, выруливая со стоянки, подъезжали новые “волки”. На этот раз станцию переноса обслуживало несколько техников в-скафандрах, но как они ни торопились, угнаться за танками им было не под силу, и колонна постоянно росла.

– Ты еще что-то собирался сказать, – напомнил Тихон.

– Разве? – растерялся командующий. – А, ты же чуешь... Деликатней надо быть.

– Для оптимизма повода нет, – угадал он, оставив упрек без внимания.

– Конкуры модернизировали “блоху”. Заменили ртуть на какое-то сложное соединение. Самое поганое то, что они, вероятно, получают его из окружающей среды.

– Неисчерпаемый боезапас. Этого следовало ожидать.

– Чего?

– Эволюции. Если б их наука стояла на месте, то последний из конкуров давно бы работал на нашем руднике.

– Я замечаю: когда оператора переводят на одноместную машину, у него появляется страсть к теоретизированию.

– Старею, – сказал Тихон.

– Ничего... – неопределенно ответил командующий. Он явно не понял, что это шутка. Значит, даже не потрудился заглянуть в досье своего подопечного. – Я за тобой присмотрю, – пообещал он, когда танк подкатил к самой платформе.

Тихон испытал раздражение. Советы в бою ему не требовались, но эти умники лишили его главного – самостоятельности. Чего стоит воин, который не может умереть без чужой помощи?