Контуберналис Юлия Цезаря - Олег Мазурин

Взвинченный Квинт Фаррел пришел в дом Долабеллы. Он хотел поговорить с Домицией.

В особняке он не нашел невесту, она была в саду. Одетая в желтую тунику с белой блестящей каймой она забавлялась тем, что нажимала бронзовый рычажок на кране в виде головы белуги. Когда девушка нажимала, то рыба открывала рот и из него вода лилась в бассейн. Когда отпускала рычажок — то рыба смыкала губы и вода не лилась. Рядом стоял раб-садовник и улыбался беззубым ртом, наблюдая за шалостями своей госпожи. Домиция весело и задорно смеялась: так ей нравилось играться с рычажком.

И вот появился суровый и взбешенный трибун. Увидев его, девушка вмиг перестала смеяться и помрачнела.

Фаррел прикрикнул на раба:

— Пошел прочь, урод!

Садовник испугано заморгал глазами и стремительно исчез в густом саду. Фаррел как грозовая туча на ясное небо надвинулся на невесту. Тон его был резок и раздражителен.

— Домиция, я услышал от отца твоего, что к тебе сватается этот славянский выкормыш Сальватор, и что Цезарь принуждает твоего отца выдать тебя замуж за императорского контуберналиса. Тогда, на пиру у твоего отца я думал, что это всего лишь шутка или каприз диктатора. И что он, зная меня как доблестного воина, не раз сопровождавшего его в походах, одумается и не посмеет разрушить нашу помолвку в пользу своего нового любимчика. А еще я полагал, что Иван Сальватор, зная, что мы помолвлены и скоро поженимся, не станет становиться у меня на пути и превращать в развалины дом с чужим счастьем. Но, оказывается, он вполне серьезно хочет жениться на тебе. Эти речи соответствуют истине?..

Домиция решительно и смело взглянула в глаза бывшего жениха.

— Соответствуют. А что здесь такого? Я ему нравлюсь, впрочем, я нравлюсь многим римлянам, ведь я первая красавица во всей Римской республике.

— И он тебе нравиться? — ревниво нахмурился Фаррел. — Я заметил недвусмысленные взгляды в твою сторону. И в цирке и на пиру.

— Он интересен. Хорошо сложен, красив. И что, немаловажно, богат.

— Значит, вот как ты постоянна в своих пристрастиях, Домиция Долабелла? Сегодня тебе, допустим, нравиться трибун Квинт Фаррел, а завтра контуберналис Иван Сальватор? Выходит, подул внезапно ветер девичьего расчета и чувств, появился на горизонте более влиятельный и богатый патриций и прежний воздыхатель отправлен в бессрочную ссылку? Так что ли? Но ты говорила мне, что я тебе нравлюсь, и что ты хочешь связаться со мной брачными узами. Зачем ты лгала мне? Фидес покарает тебя за неискренние клятвы!

— Не грози мне Фидесом, Фаррел! Он сверху видит, кто из нас прав, а кто виноват. И он рассудит по справедливости, я в этом уверенна. Да, ты мне нравился, не скрою. Да, я хотела выйти за тебя замуж и осчастливить тебя до самого конца жизни твоей, но… разве я виновата, что влюбилась в Ивана Сальватора?! В чем моя вина? И в чем моя ложь?! Не забывай, доблестных и красивых, знатных да богатых патрициев в Риме хоть отбавляй, а я одна такая во всей римской республике! Я первая красавица Рима и я сама выбираю достойных мужей. Ты был хорошей партией меня ранее, Фаррел, что отрицать, но ныне я нашла человека достойнее тебя. Тогда в чем моя провинность перед тобой и богами? В чем мое лукавство? Ответь, доблестный Фаррел?..

Трибун, раздавленный и униженный таким ясным и красноречивым объяснением, не выдержал и закричал:

— К Харону твоего Сальватора! Да пусть он будет проклят на веки веков! Я люблю тебя Домиция! И ты будешь моей, клянусь молниями Суммана!

— Не торопись, Квинт. Ибо Иван — тоже достойнейший воин и его поддерживает наш царь — всемогущий Цезарь.

— Мне глубоко наплевать на него и его покровителя. Я убью Сальватора, будь хоть он самим могущественным богом. Квинт Фаррел никого не боится!

— Не делай этого, Квинт. Ты обречешь себя на погибель!

— И пусть так будет! Но и ты не познаешь женского счастья в его объятьях. Тебе не быть с ним! Я люблю тебя Домиция!

Фаррел заключил девушку в крепкие объятья и насильно поцеловал. Домиция вырвалась из его рук, возмущенная и взбешенная. В глазах ее вспыхивали голубые искорки праведного гнева!

— Квинт, это не делает тебе чести! — воскликнула в ярости Домиция — Как ты смеешь?! Я пожалуюсь отцу, и ты больше не переступишь порог этого дома! Уходи немедленно, слышишь и больше так не делай! В следующий раз я заколю тебя собственным кинжалом! Ты знаешь, что я слов на ветер не бросаю!

Трибун понял, что с поцелуем он перегнул палку, резко сбавил тон и стал оправдываться:

— Прости, божественная Домиция, что-то на меня нашло, разум мой помрачился.

— Мне нет дела до твоего воспаленного и безумного разума, Квинт! Уходи и прощай…

— Но Домиция, моя Афродита, позволь еще немного остаться наедине с тобой. Не прогоняй…

— Мой ответ: нет, Фаррел! Уходи!

— Но, любовь моя!..

— Нет, Квинт, нет!..

Видя решительность и непреклонность девушки, трибун прижал правую руку к сердцу и слегка поклонился.

— Прощай, мое солнце. Я скоро приду к тебе вновь… — печально сказал бывший жених и пошел прочь от невесты.

Девушка ничего не отвечала, а лишь провожала поникшего грустно головой Фаррела презрительным и холодным взглядом. Он ощутил его даже спиной. В голове прекрасной римлянки вспыхивали гневные мысли-молнии:

«Спеши отыскать озеро Аверн, славный трибун Квинт Фаррел! И спускайся в Тартар, в царство Плутона и Прозерпины! Тебе туда и дорога! Иван в сто раз лучше тебя, заносчивый герой. Иван достоин меня, а не ты, Квинт. Он пара мне, клянусь Юноной. Он красив, богат, знаменит. Он — приемный сын Цезаря. И возможно, Иван Сальватор, а не Антоний или Октавиан, станет после смерти Цезаря императором Рима. А я при нем стану императрицей и владычицей всего мира!»

Да, амбиций у девушки с железным характером — Домиции Долабеллы — было много. Целеустремленная девушка — что и говорить! Ей был нужен не только красивый и богатый жених, но и власть. Власть над мужчинами, над миром. А иначе, зачем ей жить. Либо все, либо ничего. Но пока все же первая цель — это Сальватор.

Домиция вызвала молодую рабыню Иду и послала к Ивану.

— Передай слова мои ему, и незамедлительно, — наказала служанке патрицианка. — Я жду его около храма Конкордии. Пусть приходит к шести вечера. Домиция желает поговорить с ним…

Рабыня точь-в-точь передала Родину слова своей госпожи и спросила:

— Не желает ли господин сделать ответное послание моей хозяйке? Не беспокойся, я перескажу ей ваши слова доподлинно.

— Скажи ей, что я обязательно приду — кратко ответил Родин.

Рабыня почтительно поклонилась и ушла.