Корну - Лев Соколов

– Больше на этой пленке ничего нет. Камера исправно засняла все до конца, но там только еще десять минут темноты.

– Что это за пленка? – спросил Рагоза.

– Минутку терпения, – полковник снова нажал на пульт. – Следующая запись – съемка другого оператора, но место действия – тот же поселок, то же время. Прошу.

Экран снова оживает. Все те же старые цвета, то же время года и та же местность, только снято с другого места. Роман узнает тот самый поселок, что они видели на первой пленке, но знакомый дом теперь справа, метрах в ста пятидесяти примерно. Снимали, видимо, позднее, солнце уже почти село, и все вокруг намного сумеречнее.

«Общий план давай», – говорит кто-то, видимо, оператору. Картинка еще некоторое время держится без изменений, а потом из поселка доносится стрельба. Несколько коротких очередей и сухие одиночные выстрелы. «Вон туда! Тот дом!» – и камера фокусируется на доме с первой пленки, стреляют внутри, вспыхивают отсветы в окнах, и это заметно с потемневшей улицы. Потом звон стекла, в доме на втором этаже вылетает окно, какая-то неясная фигура вываливается оттуда клубком, переворачивается через себя и стремительно несется к лесу. «Снимай, снимай!» Камера ведет несущуюся на четырех конечностях фигуру.

Полковник щелкнул кнопкой, и изображение застопорилось:

– Это лучшее изображение из тех, что у нас есть.

Роман поглядел на застывший кадр, но мало что смог понять. Какая-то сгорбленная безволосая образина… Качество пленки неважное, да и далековато все же. Словно поняв его, полковник пускает пленку в замедленном режиме. Теперь видно отчетливей, это нечто среднее между зверем и человеком, похож на оборотня в промежуточной стадии превращения, но не оборотень, конечно. Те во время преобразования не то что бегать, вообще ни на что неспособны – только кататься да от боли выть. Полковник снова пускает пленку в нормальном режиме. Тварь мчится к опушке леса, а потом откуда-то из-за спины оператора по ней начинает лупить тяжелый пулемет. Раскатистое «ду-ду-ду-ду» – и к лесу несутся красные полоски трассеров. Одна из них вроде пересекается с бегущей тварью, та кувыркается через голову, но поднимается и, почти не сбавляя темпа, уходит в густой подлесок.

«Черт, упустили», – говорит кто-то. Камера поворачивается, и становится видно двоих в офицерской форме, а чуть поодаль, на дороге, ведущей к поселку, стоит бронетранспортер и в кузове солдат с ДШК. Видимо, он палил. «Вроде попал!» – кричит он кому-то, глядя почти в камеру. И один из офицеров: «Если попал, далеко не уйдет. Нужно прочесать подлесок».

Полковник снова остановил пленку, и экран погас.

– Это весь материал, на котором можно видеть интересующий нас объект. – Он откинулся на спинку своего кресла. – Есть еще съемки, сделанные позднее в подвале, но ничего любопытного там нет. Все то же самое можно увидеть в любой мясницкой лавке.

– Что все это значит? – спросил Роман.

– То, что вы видите, это заключительная фаза операции, которую СНБ – тогда еще МГБ – проводило в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. Началась эта история двумя годами раньше, когда МГБ вышло на след очень хорошо законспирированной организации, исповедовавшей некое учение с мистическим уклоном. Вышли, надо признаться, совершенно случайно, копая совсем по другому делу, но заинтересовались всерьез. Как вы знаете, в то время в стране даже вполне традиционные религии были в загоне. Существование вампиров и прочих нелюдей официальная пропаганда называла атавистическими суевериями, благо тогда их в стране, да и во всем мире практически повывели… А тут оказалось, что у нас неопределенное время действует целая организация, о которой те, кому по роду деятельности положено знать, и слыхом не слыхивали. Переполох поднялся нешуточный, кое-кто из тогдашнего руководства получил по шапке… Впрочем, это для нашего разговора несущественно.

Организацию взяли в разработку. Чем больше контора копала, тем интереснее становилось. Жесткая иерархическая система, воздействие на психику членов, широкая сеть своих людей… Разработка шла около пяти лет. Отслеживались связи, шло развернутое наблюдение. Несмотря на крайнюю закрытость организации, удалось даже внедрить несколько агентов, правда только на нижние уровни.

– Чем именно занималась эта организация? – спросил Роман.

– Как оказалось, организация, а если точнее – орден, официально, если в данном случае можно применить это слово, занимался борьбой со злом.

– В смысле?

– Орденский устав гласил, что он основан для борьбы с порождениями Диавола. Кстати, оказалось, что основан он был давно, несколько столетий назад. Так что информация об этом ордене, а точнее о филиале, находившемся в нашей стране, имелась еще в архивах имперской службы безопасности, предшественнице МГБ. Но до момента обнаружения в настоящем считалось, что после революции 1918 года наш филиал ордена перестал существовать: деградировал и распался. Видимо, обнаруженная организация была некой его частью, ушедшей в глухое подполье. После того как была накоплена некая информация об ордене, на самом верхнем уровне встал вопрос: что с ним теперь делать? – Майор обвел собеседников взглядом. – Были предложения продолжать работу, внедрять в организацию агентов, с тем чтобы выйти на самый верхний уровень руководства, «приручить» орден и заставить их работать на нас. Однако отследить организацию – это одно, а внедрение в строгую иерархическую систему на высшем уровне, где руководители не меняются годами, это слишком долгий процесс. Некоторые наши руководители были обеспокоены тем, что если об обособившейся части ордена узнают иностранные филиалы, они могут попытаться восстановить старые связи. А через них использовать ресурсы ордена в интересах спецслужб недружественных нам держав. О том, что многие филиалы этого «секретного» романтического учреждения давно работали по указке спецслужб, тайной ни для кого не было. Скорее всего, в нашей стране было бы так же, если бы преемственность спецслужб не была нарушена э… социальными катаклизмами. Исходя из этого, возобладало мнение – разгромить чуждую нам организацию единым масштабным ударом, проведенным по всей стране. То, что вы видели на пленке, – один из этапов этой операции. Ликвидация поселения ордена в западной части страны, дачный поселок Сливянки, Бергского уезда.

– А та тварь на пленке? – спросил Рагоза.

– Сейчас дойдем и до нее. Надо сказать, что в те годы МГБ действовало с размахом, но иногда несколько… не тонко. Когда к поселку нагнали солдат из частей МГБ, это была скорее армейская операция по уничтожению, а не по захвату. Все оцепили и начали методично работать, но фактор внезапности должным образом не использовали. В результате ни одного из высших посвященных организации взять живым не удалось, да и часть архивов они сумели уничтожить.