Убить Герострата - Татьяна Рябинина

- Кого пристроить на постой? – сразу же поинтересовалась Катя. – Опять усатую Галку?

- Нет, пока никого. Скажи, ты помнишь Байбака?

- Капитонова? Конечно. А что?

- Знаешь, чем он занимается?

- Пописывает в газеты, залезает в телевизор. Типа журналист. Ужасно противный, пальцы веером.

Значит, все правильно, он.

- Можешь узнать его координаты?

- Зачем?

- Катюша, очень надо, честное слово!

- Ну не знаю, попробую, - с сомнением и явной неохотой протянула Катя. – Тебе когда надо?

- Вчера!

- Тогда позвони через пару часов.

К тому времени, когда Антон с Петей вернулись, я уже была при параде. Если можно, конечно, назвать “парадом” полное отсутствие косметики и мятые джинсы: утюга как-то не наблюдалось, а шарить по шкафам я постеснялась.

Совещание, похоже, прошло не слишком гладко. Антон выглядел раздраженным и не смотрел в мою сторону. Зато Петя наоборот косился злобно.

Из кухни вышел Леонид. Он тоже посматривал на меня, но с недоумением. Тут я хоть понимала, в чем дело.

- Антон Владимирович, здесь чисто, - доложил он. – Из офиса и с дачи звонили, там, вроде, тоже. Вы ничего не сказали про машины, но мы на всякий случай проверили.

- И?..

Леонид протянул ладонь, на которой лежало что-то черное, величиной с пуговицу от рубашки.

- Где?

- В “Ауди”. На заднем сидении.

Антон отпустил бригаду по домам, приказав Леониду быть “на связи”, и сел за стол. Покрутил в руках микрофон, бросил в пепельницу и поджег.

- Теперь понятно, но не совсем, - сказал он задумчиво. – Если бы эта штучка была в машине раньше, они заявились бы на дачу.

Петя посмотрел на меня с подозрением: а не ты ли прицепила “клопа”? Но понял, что это глупо, пошевелил губами, что-то прикидывая, и выдал посылку:

- Утром вы на “аудюхе” ехали с Алексеем в город…

- Да, - Антон встал и вытряхнул воняющую паленым пластиком пепельницу в мусорное ведро под раковиной. – Или “жука” кто-то поставил ночью, или… Черт! Мы же подвезли беременную до консультации.

- Ох, блин! – скривился Петя. – Доведет вас, Владимыч, доброта… - он не стал уточнять, куда. – И что? Как она хоть выглядела?

- Да как выглядела? Обычная беременная баба. Лет тридцать. Месяце на седьмом – восьмом. В джинсовом сарафане. Косынка на голове, очки темные. Я был за рулем, Леша рядом. Она – сзади. Потом вышла. Мы доехали до банка, еще посидели, обговорили московские дела. Он поймал такси, поехал домой, потом сразу в аэропорт.

- Ладно, умерла так умерла, - вздохнул Петя. – Разберемся. Сейчас о другом думать надо. Хотя мне это и не нравиться, - он снова зыркнул в мою сторону.

Похоже, они мне что-то недоговаривают.

Антон зачем-то вышел, и тут Петя набросился на меня.

- Твоя идея? – зарычал он, схватив меня за плечи.

- Какая еще идея? – пискнула я, пытаясь вырваться.

- Вытащить твоего идиотского хахаля из больницы.

- Ничего я не знаю! Пусти, дурак, больно!

Видимо, сообразив, что перестарался, Петя отпустил меня. Наверно, будут синяки, думала я, обиженно надувшись и потирая плечи.

- Извини, - буркнул Петя. – Я не хотел. Просто подумал, что ты подумала, что раз затащила его в койку, то можно крутить им как хочешь. И даже заставить помогать твоему любовнику.

Без тени мысли я вцепилась Пете в физиономию.

- Сдурела? – заорал он и попытался скинуть меня, но не смог, потому что я врезала ему ногой пониже живота. Да так, что он сложился вдвое и тоненько заскулил.

Вот это и называется аффект, промелькнуло где-то на задворках. Все заволокло красным с черными молниями. Вообще-то мы мирные люди, но наш броненосец... то есть бронепоезд…

- Запомни, - прошипела я. – Никто никого никуда не затаскивал. Это раз. Во-вторых, тебя это не касается. А в-третьих, если ты еще раз позволишь себе разговаривать со мной в таком тоне…

Что произойдет в этом случае, я не знала, но, надеюсь, пауза прозвучала достаточно многообещающе. Однажды, это было в седьмом классе, я надавала по морде однокласснику Сашке Челидзе, который был раза в полтора меня толще и на голову выше. Уж и не помню, за что. Все, при этом присутствующие, говорили, что можно было умереть со смеху. Но я действовала по принципу: бешеный заяц загрызет льва. И Сашка после этого меня больше уже не задевал.

- Браво! – Антон стоял в дверях и довольно ухмылялся. – Ты, Петюня, и правда зарвался. Пойди промой перекисью, а то от человечьих когтей самые страшные раны остаются.

Пунцовые краски стали блекнуть, остались только три длинные кровавые царапины на Петиной щеке. Глянув на меня, как на врага народа, он скрылся в ванной.

- Ох, какая ты была красивая! – Антон обнял меня, и я тут же превратилась в тающее на солнце эскимо. – Прямо как кошка. Рыжая шерсть дыбом, глаза зеленые, светятся, шипит, царапается!

- Лучше скажи, что за дурацкая идея спасти Герострата?

- Не могу сказать, что она мне нравится, - нахмурился Антон. – Но, боюсь, придется это сделать.

- Почему?

- Потому что не прикидывайся дурочкой, тебе это не идет. И потому что если с ним что-то случится, это будет стоять между нами. А я этого не хочу. Из больницы ему прямая дорога в Кресты. И далее. Потому что по убийству Семена все улики против него. И против тебя. Впрочем, если уж Ладынина так уж завелась отомстить вам обоим, то она достанет его и в Крестах, и на Колыме. Ее, правда, уже ищут, но…

Я подумала, что он, наверно, прав. А еще – что вряд ли смогла бы так.

- Ал, только не обижайся, - усмехнулся Антон, - ты… с ним тоже так обращалась? Как с Петей? А то, может, я сильно рискую?

- Нет, - фыркнула я. – А жаль. Надо было бы. Тогда, может, и не было бы всех этих проблем.

- Может, - согласился Антон. – Но мы бы с тобой тогда точно не встретились.

- Наверно. И что же вы собираетесь делать?

- Подумать надо. Вот если бы Алекс был, он на такие штучки мастер. Ничего, Сергей сегодня из Москвы возвращается. Мы с Петей поедем его встречать, заодно и потолкуем.

- А я? – мне вдруг стало страшно остаться одной. Парень в будке и старичок в подъезде – разве это охрана?

- С тобой Вадим побудет.

Вадим? С ума сойти, у него не служба охраны, а целый батальон!

Проходя по коридору, я заглянула в приоткрытую дверь.

Петя сидел на краю ванны. В одной руке он держал клочок ваты, в другой – пузырек перекиси и никак не мог решиться употребить их в дело.

- Ладно уж, давай промою, - я решила пойти на мировую.

- Да иди ты, Алла, лесом! – Петя набычился и попытался отвернуться, рискуя свалиться в ванну.

- Давай, давай, не выдрыкивайся!

Я отобрала у него орудия пытки и начала промывать вспухшие царапины.

- Да осторожнее ты, больно! – заорал Петюня. – Отрастила когти, как у мандарина!

Сначала я посмотрела на свои обломанные и обкусанные ногти. А потом с недоумением представила себе висящий на новогодней елке мандарин, из-под кожуры которого растут длинные когти, покрытые почему-то синим лаком, но все же сообразила, что он имеет в виду китайца. Мне стало его жаль – Петю, а не китайца.

- Слушай, Петь, не сердись, а? Давай дружить.

- Ну ты прям как в детском саду, - проворчал он, жмурясь от боли. – “Мальчик, давай дружить, дай мне твое ведерко поиграть!” Ладно, извини. Просто была одна такая, очень хотела его на себе женить.

- Да не собираюсь я его на себе женить! – я снова начала заводиться.

- Это почему это? – совершенно нелогично возмутился Петя. – Чем это он тебе нехорош?

Оставшись одна, я развила бурную деятельность. Охранник Вадим, высокий широкоплечий парень лет двадцати, мне нисколько не мешал. Зайдя в квартиру, он молча кивнул мне и устроился в холле. Сидел в кресле и читал детектив в бумажной обложке.

Я прикрыла дверь в гостиную и снова позвонила Кате.

- Пиши, - сказала она и продиктовала два номера, рабочий и домашний. – И все-таки, зачем он тебе сдался? Вы же в школе друг друга терпеть не могли.

- Мы маскировались, - ответила я. – На самом деле мы друг друга страстно любили.

- Ты? С Байбаком? – захлебнулась смехом Катя. – Да ни в жисть не поверю! Кстати, скажи лучше, зачем тебя из милиции искали? И потом еще мужик какой-то?

- Да так, ерунда. Уже нашли. Просто матушка меня потеряла. Записку не заметила и в розыск подала, - врать теперь для меня стало, как воду пить.

Поговорив с Катей, я призадумалась. Капитонов всегда был противным. Толстый, с маленькими глазками и торчащими передними зубами – настоящий байбак. И настоящий журналист, в самом худшем смысле этого слова. То есть, я, конечно, не знала, что он журналист: то ли мне просто не попадались его статьи, то ли раньше он занимался чем-то другим. Но натура у него всегда была такая: настырная, пронырливая и бесцеремонная. Короче, журналист не профессия, а характер. Это про Женьку.

Часы показывали половину седьмого. Поколебавшись, я набрала домашний номер.