Сценарист (СИ) - Син Айкава

— Ещё одна фраза из фильма? — с издевающейся ухмылкой спросила Кьёка. — А вы, оказывается, ещё тот любитель геройских фильмов, да?

— Ну а что мне делать, если я сам перестал быть официальным героем, а по ночам приходится колошматить мелких преступников? Разумеется, что мне хочется чего-то такого героического в жизни!

— На ваше день рождения я обязательно куплю вам мерч Старателя и Ястреба.

— И без этого обойдусь.

— А что вы скажете на копию шарфа Сотриголовы?

— Это можно.

После этих слов вдруг стало очень тихо, словно оба задумались. Тишину нарушал лишь звук проезжающих вдали автомобилей и редкие громкие разговоры прохожих. Через несколько секунд из их раздался их смех — чистый, искренний, наполненный облегчением. Они просто забыли о всех заботах и просто наслаждались моментом.

— Спасибо вам, учитель, — закончив смеяться, произнесла девушка, после чего вновь поднялась на ноги. — Мне стало немного легче.

— Я рад, — улыбнулся Кастет.

Он молча наблюдал за ней, чувствуя внутри себя гордость. В это то время в его уме крутилась одна мысль, что не давала ему покоя. Чувство тревоги внезапно заполнило его сердце. Мужчина не понимал, почему именно сейчас ему в голову пришли эти мысли, но они прочно засели в его разуме и начали активно беспокоить.

— Что-то не так? — спросила Кьёка, увидев задумчивость на лице учителя.

— Можешь мне… кое-что пообещать? — внезапно спросил Кастет.

— Что пообещать?

— Пообещай мне всегда оставаться на светлой стороне, — эти слова прозвучали неожиданно, — и ни при каких обстоятельствах не поддаваться чувствам мести и жестокости.

— Но для чего это? — Джиро действительно не понимала смысла этого обещания.

— Просто… пообещай. Мне так будет спокойнее.

Кьёка смотрела на своего учителя с недоумением, но видя серьезность в его глазах, кивнула.

— Хорошо, я обещаю, — ответила она, чувствуя, что в этом запросе есть какой-то глубокий смысл для её учителя. — Я стану героем, что всегда будет на светлой стороне!

Улыбка медленно появилась на лице мужчины, а затем он кивнул, словно утверждая себе что-то важное.

— Спасибо, Джиро, — сказал он тихо, что было для него непривычно — Это значит для меня много.

Выбросив в сторону докуренную сигарету, мужчина размялся и вновь посмотрел на девушку, что уже готовилась к очередному спаррингу.

— Ты готова продолжать? — решил удостовериться Кастет.

— Ещё бы! — хищная ухмылка озарила лицо Кьёки. — В этот раз я точно вас достану! — облизнула губы она.

— Хороший настрой, — также ухмыльнулся линчеватель. — Я буду рад выбить из тебя эту самоуверенность!

— Ну попробуйте!

И через несколько секунд они схлестнулись в очередном поединке с горящими огоньками в глазах. Они действительно стоили друг друга.

Жаль только, что обещание Джиро не помогло той избежать той участи, что была для неё уготована.

* * *

*Несколько недель назад*

— Что ты… наделала? — спросил шокированный Кастет, наблюдая поистине ужасающую и кошмарную картину.

Кьёка с еле заметной безумной улыбкой на лице стояла над мёртвым телом мелкого злодея, держа в руке катану, которой и была оборвана жизнь последнего. С кончика её лезвия маленькими каплями стекала кровь прямо на холодный бетон, что с каждой секундой всё больше и больше делился своим холодом с мёртвым телом парня.

Джиро в последнее время вела себя очень… странно. Если до этого момента у них с её учителем были блестящие и доверительные отношения, то последний месяц всё начало кардинально меняться. Создалось впечатление, будто бы девушку подменили. Она стала более жестокой, нравственной и беспощадной. Её взгляды кардинально изменились: если раньше она была целиком и полностью против убийств, то в последние недели выступала за кровавый подход. Аргументы у неё тоже для этого были, но мужчина отказывался их принимать. Хоть они и были линчевателями, у них всё-таки должны были быть хоть какие-то принципы. Они не должны были именно так нарушать закон.

Последние полгода девушка показывала себя только с лучшей стороны: постоянно совершенствовалась, ни в чём не перечила учителю, а ещё выделялась искренней добротой, что присуща героям. В ней не было ни капли жестокости, и Кастет смело мог поставить всё своё состояние на то, что эта особа никогда не встанет на тёмный путь — ей там точно не место.

Они часто выходили на вылазки, в которых юной линчевательнице удавалось показывать, чему она смогла научиться за долгое время обучения. Да, не всегда эти попытки заканчивались хорошо — несколько раз девушку чуть не убили из-за её оплошностей и ошибок, и в один день это чуть ли не лишило жизни Кастета, но благо, что всё обошлось. Кьёка ещё долго винила себя за это, говоря, что ей, скорее всего, стоит бросить быть линчевателем, но мужчина всякий раз отговаривал её от этого поспешного решения, и Джиро верила ему, соглашаясь продолжать учиться новому и бороться со злодеями по ночам.

Кастет по-настоящему гордился этой девчонкой. Сначала он не сильно верил в то, что у неё получится привыкнуть к новому образу жизни, новым целям и новым методам их достижения, но он рад был ошибиться, поскольку Джиро удалось превзойти все его ожидания. Он действительно видел в ней будущую героиню, что наверняка сможет войти в ТОП-50 героев Японии. Конечно, он понимал, что ей вряд ли удастся войти в первую десятку, но всё-таки не рейтинг делает героев теми, кем они являются — о герое можно судить лишь по его поступкам, и с этим у девочки не было никаких проблем.

По крайней мере, до той самой ночи.

Ещё месяц назад учитель заметил странные изменения в своей ученице. Больше всего ему запомнился случай, когда в порыве гнева и страсти она принялась забивать кулаками уже побеждённого злодея. Била она настолько сильно, что рот бедняги быстро лишился половины зубов. Один глаз под воздействием силы девушки вывалился из глазницы, что сделало его лицо поистине жутким и ужасающим. Однако девушка не прекращала наносить удары, пока Кастет самолично не оттянул её от злодея.

Разговор тогда у них не задался, и Кастет не мог избавиться от ощущения, что что-то глубоко изменилось в Джиро. Он ощущал, что таинственная тень начинает окутывать её, превращая ранее яркую и надежную ученицу в непредсказуемого и опасного человека, который больше пугал, чем вселял надежду. Но он продолжал верить в неё, надеясь, что это лишь временное помутнение разума, которое они смогут преодолеть вместе

Однако теперь, стоя напротив явно обезумевшей Кьёки, он понимал, что ошибался. Это не было временным помутнением. Это был глубокий, необратимый поворот на путь, который он не мог принять.

В непроницаемой тьме ночи, в переулке, поглощённым мраком, проливной дождь образовывал стену серых завес, за которой едва проступали контуры окружающих объектов. Струи воды стекали с крыш, создавая непрерывный шум, который звучал словно вздох страдающего города. На асфальте, искажённом отражениями огней города, расплывались лужи, наполненные дождевой водой и кровью. Капли дождя непрерывно падали, словно слёзы, утопая в этой жидкой симфонии страдания. В это безмолвие и печаль внезапно врывался свет мерцающих фонарей, рассекая тьму и создавая карнизы света, которые лишь подчёркивали угрожающий контраст окружающей атмосферы.

Среди этого мрачного пейзажа стояла Кьёка, её силуэт растворялся в мраке, а лицо озаряла безумная улыбка. Её присутствие добавляло этому ужасному пейзажу дополнительной дозы неведомого, словно она сама была частью кошмара, который захватил уголок этого города. Кровь стекала с её оружия, образовывая пугающие рисунки на земле.

Тело злодея, лежащее прямо под ногами, казалось, уже бывшей линчевательницы, не подавало признаков жизни. Его лицо было изуродовано. Под светом фонарей казалось, что его глаза все ещё сохраняют оттенок ужаса, замершего на момент смерти. Поистине ужасающая картина.

— Я? — с удивлением спросила девушка. — Оборонялась. Он сам на меня напал с вот этим вот, — слегка приподняла она лезвие катаны вверх. — Он так хотел меня убить, что я ничего с этим поделать не могла. Знаете, это что-то вроде «либо ты его, либо он тебя», понимаете?