Владыка битвы - Алекс Хай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты вроде бы какой-то дорогой меч добыл в бою, — сказал светловолосый свер, протягивая мне ещё один кусок мяса. Кажется, его звали Тройнвульфом. — Покажешь?
— Хочу сперва бросить на него руны. Не уверен, что его нужно обнажать.
— Думаешь, проклят?
— Эглины тоже умеют колдовать, только у их мёртвого бога колдовство иное, — понизив голос, я взялся за горячий ломоть и вгрызся зубами в жёсткие волокна. Едва смог откусить. Передержали.
— Но мы на земле богов, — добавил свер. — Она освящена по всем правилам.
— Всё равно сперва брошу руны. Если хотите что-то из моих трофеев, отдам почти задаром — в обмен на помощь и сопровождение до Скелгата. Но про меч покамест не спрашивайте.
Тройнвульф отмахнулся.
— Да у нас тут своего добра хватает. А ты в Свергло явно недавно, тебе ещё пригодится. И говор у тебя немного другой. Тунн?
— Нейд.
— Он сын Быка, — сказал Дагмер. — Двоюродный брат Скегги Альрикссона.
Переглянувшись с остальными, Тройнвульф зацокал языком.
— Так у нас знатный гость, а мы его зайцами костлявыми кормим. Ты уж прости нас, Хинрик.
— Я был готов жрать сырую землю, и ваше гостеприимство меня спасло.
— Всё равно не по традиции…
— Ни я, ни боги, не рассердимся, — улыбнулся я. — Не суетитесь. Я к роскоши не привык. В моём ремесле это исключено.
Тройнвульф, Дагмер и остальные ближе придвинулись ко мне.
— А зачем брат Скегги Альрикссона оказался в Свергло? Да ещё и спешит в Скелгат? И зачем вообще Скегги Альрикссону понадобилось наведаться в Свергло?
— Услышали тревожные новости, — уклончиво ответил я, прожевав последний кусок. От добавки отказался. — Дошли сведения, что мерглумский король помер. Скегги беспокоился, что мерглумцы могли нарушить мир со Свергло. И, как я вижу, он не ошибся.
— А ему-то какой в этом интерес? Его отец — конунг исконной земли.
— Его отец теперь король и носит спираль, — вздохнул я. Это скрывать было бессмысленно. Всё равно узнают. — Скегги остался верен нашим богам. Собрал тех, кто не принял новых порядков, и отправился сюда.
Сверы зароптали. Кто-то даже присвистнул.
— Вот оно как…
— Да, интересно получилось, что главный оплот язычников оказался на острове, откуда на наши земли и пришла новая вера. — Я печально усмехнулся. — Скегги считает, что здесь он и его люди будут полезнее.
— В чём-то он прав, — отозвался Тройнвульф. — Мерглумцы совсем страх потеряли. В Сандвене, вон, вообще разорение учудили. Омрик забрали…
— Сможем выйти на рассвете? — спросил я, отвлекая их от разговора о политике. — Я должен спешить к брату.
Сверы кивнули.
— Дагмера отправим с тобой — пусть лечится. И дадим ещё двоих в сопровождение. Всё равно тоже кое-какие вести нужно передать ярлу.
На том мы и решили. Когда я начал засыпать прямо у костра, меня отвели под навес, дали соломы, и я наконец-то провалился в сон.
Рассвет пришёл незаметно. Разумеется, я нисколечко не выспался, но дорога звала. Мы позавтракали холодным мясом и остатками каши, кто-то достал медовые соты, и мы запили еду подслащённым элем. После меда мне стало легче, голова начала соображать. Я оседлал гнедого, проверил все трофеи и помог Дагмеру вскарабкаться на лошадь.
Шли почти весь день, но чем ближе подходили к Скелгату, тем больше деревень попадалось на пути. В этих землях людям явно жилось лучше, чем под Сандвеном. Скот откормленный, женщины спокойные и красивые — с расшитыми лентами в волосах и медными украшениями на платьях, дети сытые, дома крепкие. Ярл Эовил, судя по всему, уделял много внимания благополучию своих земель, и это было достойно почтения. Я надеялся, что Скегги не отпугнёт его юношеским пылом и неуёмными амбициями.
Наконец на вершине холма выросли стены Скелгата. Крепость была основательной и явно строилась для защиты — высокие древние стены зловеще темнели в последних лучах солнца, а внутри высилась большая защитная башня и верхушка бывшей эглинской церкви. Несмотря на то, что город по большей части был каменным, сходства с Виттсандом я почти не увидел. Строили здесь совсем иначе. Видимо, эглинские зодчие, а может и ещё кто-то более древний.
Ворота были распахнуты, хотя солнце почти зашло — в пути мы провели весь день всего с парой остановок на отдых лошадям. Сторожевые люди узнали Дагмера и выкрикнули ему приветствие.
— Скегги Альрикссон здесь? — спросил я, задрав голову к надвратной башенке. — Он или его посыльные.
— Вчера пришли, — отозвались со стены. — Идут переговоры.
— Я брат Скегги. Как мне найти его людей?
Страж махнул рукой в сторону центра города.
— Они в бывшей церкви.
— Я покажу, — сказал Дагмер. — Тоже хочу переговорить с отцом. Следуй за мной.
Я с благодарностью кивнул и направил гнедого следом за его лошадью.
Этот город был первым на Эглинойре, который я мог назвать по-настоящему благополучным. Здесь даже после заката шла бойкая торговля. Из окон двухэтажных каменных зданий доносились весёлые голоса, звуки музыки, в нос било ароматами горячей еды. Где-то наверху с фальшивым сладострастием стонала женщина — вероятно, кто-то из местных держал рабынь для утех.
Люди приветствовали Дагмера, кто-то кланялся, иные даже позволяли шутить о его слишком скором возвращении. Сын ярла казался слишком серьёзным и вдумчивым парнем для своих лет, но именно это мне было в нём симпатично. Дагмер не болтал лишнего, думал как опытный воин и старался вести себя благочестиво и уважительно с хирдом, как и подобало сыну ярла. Хороший пример наследника. Быть может, не случись той ссоры с Тучей, и Скегги был бы таким же. Старые друзья брата рассказывали, что до принятия отцом новой веры они со Скегги были очень дружны.
Продравшись через забитые людьми улицы, мы оказались возле здания бывшей церкви. Старый храм нынче был просто большим домом с высоким потолком и одинокой башенкой. Наверняка её раньше что-то украшало, но это сломали. Над входом повесили несколько черепов зверей-покровителей рода ярла: медвежий, волчий, лосиный.
— Это теперь дом ярла? — спросил я, оглядывая церковь.
— Нет, мы живём рядом. Там раньше был дом олдермена. — Дагмер спешился, поморщился от боли и приложил руку к ране — там, где стрела прошла навылет. — Здесь большие дома каменные и холодные, но мы привыкли. В городах часто бывают пожары, и камень надёжнее. А церковь мы сделали местом для общих собраний. Наш
