Бешеный прапорщик - Дмитрий Зурков

Доктор перестал возбужденно бегать по комнате, сделал небольшую паузу, закуривая очередную папиросу.

— Вы не представляете, Валерий Анатольевич, что сейчас творится у меня на душе! Как будто бы скинул лет тридцать с плеч! Какой-то прямо щенячий восторг и охотничий азарт раскрыть эту тайну!

Капитан, во время монолога сопровождавший на автопилоте невидящим взглядом бегающего доктора, резко выдохнул воздух, налил коньяку и выпил одним глотком. Потом аккуратно поставил рюмку и, внезапно размахнувшись, грохнул кулаком по столешнице:

— Но то, что он рассказал!.. Не верю!.. Нет Императора, нет России!.. Как такое, черт побери, может быть?!! Не понимаю!!!

— А, может быть… он сюда и попал, чтобы этого не случилось? Как Вы думаете, господин капитан?..

Утром Михаил Николаевич заявил, что никаких разговоров сегодня он не допустит и утащил меня на медосмотр. Который, впрочем, ничего не выявил. Перед отъездом доктор заявил, что он тоже попытается помочь по своим каналам. На наши удивленные взгляды пояснил:

— Ваш покорный слуга, господа, имеет кое-какое влияние в столичных кругах, причем не только в медицинских. Так что, Вам, Денис Анатольевич, придется навестить Санкт-Петербург в ближайшем будущем. Надеюсь, Валерий Антонович этому поспособствует. Я вскоре еду туда, сообщу Вам адрес, где можно будет меня найти. А я тем временем подготовлю почву…

На обратном пути мы с Бойко продолжили разговор о наших военных делах.

— Но что мы можем сделать, Денис Анатольевич? Все решения принимаются в Ставке, после одобрения Главнокомандующим. Наш генералитет все равно будет делать то, что считает нужным.

— Генералы, Валерий Антонович, принимают решения на основе тех данных, которые им предоставляет разведка. Правда, решения зачастую неправильные. Но тут мы и можем на что-то повлиять. Вы же взаимодействуете с разведотделами других армий, с штабом фронта, со Ставкой. Неужели у Вас нет там неофициальных контактов, сослуживцев, коллег по Академии?

— Есть, и предостаточно. Еще в Академии в нас вбили этакую корпоративную солидарность генштабистов. Но ведь не каждому можно объяснить что и зачем. Чтобы разобраться кто есть кто, нужно время. И еще, Денис Анатольевич… В целом я Вам верю и признаю необычность ситуации. Но внешне наши отношения должны остаться прежними, ву компренэ?

— Валерий Антонович, с моей стороны было бы глупо требовать особого к себе отношения. И, тем более, пытаться командовать Вами, или еще кем-то. Мне достаточно моей группы.

— Кстати, о группе. Мы с Вами уже говорили о расширении штата, и все доводы я помню. Не хотел говорить это до вчерашнего разговора, теперь же… Начштаба предложил увеличить численность личного состава до роты. С добавлением «технарей», как Вы просили. Чтобы одновременно работало несколько групп. Подготовьте предложения по вооружению и оснащению, только реально обоснованные. Что сможем, найдем.

— Спасибо, требования остаются прежними — все трофейное. Может быть, будут какие-то изменения в форме одежды, но только в боевых условиях. Вот если бы найти где-нибудь ручные пулеметы…

— Ну, начинается!.. «Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде». У нас сейчас каждый патрон и снаряд на счету, а Вы — про пулеметы!

— Валерий Антонович, знаменитый русский бардак не сегодня и не вчера родился. Может быть, лежат себе на складе невостребованные, у нас под носом. Надо интендантов потрясти как следует.

— Ладно, подумаем. А Вы пока поговорите с беглецами — сибиряком и артиллеристом. И в ближайшем будущем ждите приказ по итогам рейда. Надо же неявно создавать Вам реноме любимчика и протеже. Я на пару дней уезжаю в штаб фронта, — везу пленного оберст-лейтенанта и его драгоценный портфель. Попробую прощупать там почву.

— Если позволите, я завтра утром передам трофеи, а заодно и отчитаюсь по финансам.

— Пригодились все-таки деньги? Вот-с. А Вы их брать не хотели. Да, а что за трофеи?

— Несколько клинков из графской коллекции, ну и пару люгеров из старых запасов могу отдать. Мы себе еще добудем.

— Добудете, не сомневаюсь. Вам дай волю, так у всей германской армии пистолеты поотбираете. И чем они так приглянулись?

— Валерий Антонович, на сегодняшний день это самый точный и надежный ствол. Конкуренцию ему может составить только американский кольт М1911, но у него отдача сильнее. Не каждому подойдет. А маузер — его же заряжать неудобно.

— Любите Вы, Денис Анатольевич все заграничное. А как же наш наган?

— Единственное его достоинство по сравнению с пистолетами — безотказность. Патрон дал осечку, — жми еще раз на крючок, сработает следующий. Но это перекрывается двумя недостатками: поочередной перезарядкой и слабым патроном. Для обычного офицера это некритично, а у нас каждая секунда может быть вопросом жизни и смерти. А насчет нашего, родного — насколько я помню, сейчас должен уже быть создан автомат Федорова, но в войска в моей истории он не пошел. Валерий Антонович, можно ли как-то узнать о его судьбе?

— Попробую разузнать что-либо. Хотите заменить ими ручные пулеметы?

— Нет, они все равно не будут полноценной заменой. Но десяток человек с автоматами всяко лучше такого же количества бойцов с винтовками.

— Кстати, Денис Анатольевич, ничего не вспоминается насчет событий этого лета? Как велись боевые действия в Вашей истории?

— Валерий Антонович, я уже говорил, у нас эту войну называли «забытой». И широкая публика ей не интересовалась. Я постараюсь, пока Вас не будет, что-нибудь вспомнить…

Так, я снова «дома», в смысле — на базе. А вокруг — моя «семья». Все — как и должно быть. «Малышня» носится по полосе препятствий под руководством «младшего папы» Михалыча. «Дядя» — прапорщик Оладьин стоит рядом. Судя по выражению лица — уже немного попривык.

— Ну как, Сергей Дмитриевич, освоились?

— Не совсем, Денис Анатольевич. У Вас… простите, у НАС — действительно подразделение для особых задач. Как я понимаю, чтобы оные решать, необходима особая подготовка, которой сейчас они и занимаются. И, думаю, мне тоже предстоит этими навыками овладеть. Только вот… как-то неловко… вместе с нижними чинами…

— Сергей Дмитриевич, наша специфика еще и в том, что командир на практике должен знать и уметь чуть больше подчиненных. И они должны это видеть. Тогда будет уважение и авторитет.

— Да, но… драться с подчиненными!.. А если…

— Если кто-то из нижних чинов Вас одолеет, появится отличный стимул для тренировок. И ничего постыдного в этом нет. Невозможно всегда быть победителем. Вспомните историю нашу. Пестунами у князей киевских простые дружинники были. И сам Петр Алексеевич не гнушался службу начинать рядовым в бомбардирской роте. И еще, каждый синяк или ссадина на тренировках могут спасти Вам жизнь в бою. Я, когда набрал первую пятерку, без оружия казаков одолел, только с Михалычем в ничью разошелся. А на шашках они меня тут же уделали. И — ничего, с тех пор тот же Митяев меня в фланкировке натаскивает. А я его с пистолетом работать учу. И бегаем все вместе.

— А бегать-то зачем? Польза от этого какая?

— Во-первых, бег, как упражнение, прописан в «Наставлении для обучения войск гимнастике», А во-вторых, спросите казаков — помогло им это в рейде автомобиль с ранеными толкать и быть готовыми к бою с германцами?

— Ну, хорошо, убедили… Разрешите еще один вопрос, Денис Анатольевич. Насчет денщика.

— А вот тут, Сергей Дмитриевич, я ответить не готов. Пока был один. — сам справлялся, столовался из общего котла, особых проблем не было. Но сейчас надо думать. Есть у меня один вариант, главное, чтобы его начальство одобрило. Что касаемо занятий, — рукопашным боем вместе будем заниматься. А все остальное — когда обещанное пополнение получим, тогда в полную силу и начнем. Теперь же прошу простить, необходимо поговорить с нашими беглецами. Впрочем, если хотите, можете поприсутствовать. А вечером мы с Вами еще побеседуем. Расскажите мне, как докатились до такой жизни… В смысле попали в нашу группу…

Собеседники нашлись легко. Вся троица беглецов из плена сидела в казарме и занималась обычными солдатскими делами. Сибиряк разложил на нарах чистую дерюжку, разобрал снайперский маузер, и, не торопясь, чистил оружие. Рядышком пристроился артиллерист Савелий со своей винтовкой. Платон за неимением оружия занимался подгонкой выданной вчера формы — сидел в одних шароварах и что-то подшивал в гимнастерке, тихонечко напевая под нос какую-то песенку. Увидев нас, поднялись, принимая положение строевой стойки.

— Ну что, орлы, оклемались? — после обязательной бани, стрижки, бритья, смены одежды, горячей сытой еды и отсыпания выглядели они не в пример лучше, чем в нашу первую встречу. Почувствовали, что уже — «дома».

— Так точно, Вашбродь. Благодарствуем. — за всех ответил Семен. Вот так и рождаются стихийные лидеры. Надо запомнить.