Недотрога (СИ) - Бунькова Екатерина

По вечерам, когда я укладывалась спать, приходила мама, зажигала свечи и читала мне сказки. А папа всегда прятался в коридоре и подслушивал. Когда они уходили, в окно всенепременно забиралась Маришка: ее мать к тому времени уходила на встречу с очередным мужчиной, и Мариша всю ночь делала, что хотела. Мы играли в куклы. Потом, когда чуть подросли, устраивали ночные вылазки на кладбище и поиски клада. Потом, когда еще чуть подросли, бегали в дом старой графини, где каждый вечер были балы и званые ужины, и подглядывали за целующимися в саду парочками. Однажды мы стали свидетелями не только поцелуев. Озадаченные, вернулись домой. Я весь день молчала, чувствуя, что о таком у родителей спрашивать не стоит, иначе бы они мне и так уже рассказали. А вот Маришка маму расспросила. И мама ей рассказала. А Мариша — мне.

С той ночи нас обеих как подменили. Не признаваясь в этом друг другу, мы принялись за собой следить, ежедневно наводили красоту. Все чаще мы оказывались в компаниях, где были не только девочки, красовались и строили глазки мальчикам. И однажды Мариша не пришла ко мне ночевать. Точнее, пришла, но под утро. И та-а-акого нарассказывала! Я была не настолько смелой и еще несколько лет довольствовалась только ее рассказами и робкими поцелуями на редких и неуклюжих свиданиях. Эх, золотое времечко. Впрочем, что-то я сильно задумалась, и вот уже пять минут стою перед дверями храма и улыбаюсь, как блаженная.

Я осмотрелась. Старенький служитель сидел на скамейке и чинил сменную рясу.

— Здравствуйте, батюшка, — сказала я с поклоном.

— И тебе не хворать, — ответил он, откусывая нитку. — Ты просить о чем пришла али грехи замаливать?

— Ни то, ни другое, батюшка. Хвалу вот пришла воздать.

— Доброе дело, доброе, — закивал он. — Ну, пойдем провожу. А чего ты в столичный храм не поехала? По платью видать, что ты со дворца.

— Народу много. Не люблю, — коротко пояснила я, и дедок снова одобрительно закивал.

— Правильно, — сказал он. — Не надобно, чтоб другие молитве твоей мешали. Я вот тоже тебе сейчас помогу, да потом уйду. Хорошо здесь сегодня, боги тебя и без меня услышат.

Дед был прав. В храме было пусто, очень светло и немного пыльно. Теплый воздух пах благовониями и медом. Сквозь разбитое окно под самой крышей вылетела жившая здесь стая голубей. Дед поворчал и стер за ними два белых следа на полу. Ворчал он только для вида: понятно было, что голубей держит он сам.

— Возьмите, дедушка, — сказала я, подавая ему корзинку.

— Дары для богов надобно к алтарю ставить, — сказал он, покачав головой.

— Да это не для богов, для вас, — улыбнулась я. — Сегодня мне повезло, значит, нужно другому человеку добро сделать. Хотя бы обедом угостить.

— Ну, ежели так, тогда давай, — согласился он и принял корзинку. — Вот сюды садись, здесь доски солнышком напекло. Я тебе сейчас свечку зажгу. Пока горит, говори богам, что хотела. Ежели хорошо горит — радуются боги. Сиди тут, пока свеча не погаснет, благодать принимай. А ежели потухнет — эт значит, гневаются боги, согрешила ты али дурное задумала. А ежели потухнет, а потом снова загорится — эт значит, главный бог пришел тебя послушать. Правда, такого на моем веку не было. Говорят, он токмо святым людям али мученикам внимает. А ежели свечка много раз потухнет и снова вспыхнет — значит, все боги спустились тебя послушать. Но такого уж точно тыщу лет не было. Где-то тут мое огниво…

Он чиркнул разок-другой, и на свечке заплясал едва заметный в ярком еще солнечном свете огонек. Порыв ветра сразу вытянул его в одну сторону, в другую. Я внутренне сжалась. Неужто моих грехов так много накопилось, что даже выслушать мою молитву не хотят? Но нет, огонек выпрямился и принялся гореть ровно и уверенно. Дедок потрепал меня по голове и вышел.

Я сидела на горячих досках, не зная, с чего начать: с детства в храме не была, подзабыла чуток, как это делается.

— Здравствуйте, — осторожно сказала я и замерла в ожидании. Ничего не случилось. Свечка горела. — Это я, дочь ваша Фелисса. Давно я с вами бесед не вела, многое за это время случилось. Много хорошего я сделала, но и глупостей немало наворотила. Папу, вот, например, обманула.

Огонек повело в сторону.

— Из чистых побуждений! — поторопилась я объясниться. Огонек выровнялся. — Старенький он, не хочу волновать. Приезжал навестить, да работа у меня не очень хорошая. Приходится иногда смотреть, как другие люди… в постели кувыркаются.

Я снова замерла в ожидании, вжав голову в плечи. Огонек возмущенно фыркнул искрами, но не погас. Я выдохнула. Всегда боялась, что боги меня не простят за такую профессию. Ладно, перейдем к грехам посерьезнее.

— А еще я за последние несколько дней с двумя мужчинами переспала, а третьему позволила со мной поиграться.

Огонек возмущенно лег на бок. Ну все, сейчас погаснет.

— Но первый раз я это по приказу сделала, — затараторила я. — Другой раз, потому что испугалась очень, что замуж выйти не смогу и детей иметь. А в третий раз и не было ничего почти! Я одумалась, честное слово!

Огонек медленно вернулся на место, но гореть начал с пофыркиванием.

— Понимаю, — вздохнула я. — Но зато я до этого много лет чистоту блюла. О постельных делах и не думала.

Огонек снова покосился. А вот это уже странно. Что богам не понравилось?

— А что, плохо? — спросила я. Огонек фыркнул, но косого направления не изменил, оплавляя край свечки. — Может, надо было замуж пойти?

Огонек сразу выпрямился. Понятно. И вы туда же, господа боги.

— Простите, — покаялась я. — Не получилось у меня вовремя, а сейчас и не зовет никто. Так что, если в ближайшие пару лет суженый не сыщется, я решила найти какого-нибудь мужчину свободных нравов и родить ребенка для себя.

И огонек потух. Сразу, будто выключили.

— Эй, я ж еще поблагодарить не успела! — возмутилась я. Тишина. Только пылинки в золотом свете кружатся. Ну и ладно, раз вы меня не слушаете, ваши проблемы.

— Короче, я тогда просто так расскажу, — уже куда наглее принялась рассказывать я, никого не стесняясь: а кто меня услышит, если даже боги уши заткнули? — В общем, пару дней назад к нам приезжали суккубы с севера — похотливые, скажу вам, тетки. Покажи им ручку от метлы, они на нее наденутся. Одна такая меня даже изнасиловать пыталась. Ну, собрала я своих парней и отправилась с ними на охоту по дворцу. Ой, и насмотрелась пошлостей!

Огонек снова вспыхнул. Две секунды я на него смотрела, хлопая ресницами, а потом вдруг как заору! Пришлось даже рот ладонями заткнуть, чтоб дедок не прибежал. Так, спокойствие. Дышим ровно. Значит, раскаяние мое вам не интересно, господа боги, а пошлятинку послушать хочется? Ну ладно, сами напросились.

— Была там одна дама, — шепотом начала я, приставив ладонь ко рту. — Она гнома под юбкой прятала, представляете? Ходишь так по городу, гуляешь. Устала, соскучилась по мужской ласке — нужно только на четвереньки встать, и личный гном к вашим услугам! Как начнет шуровать туда-сюда своим грибочком — только успевай слюнки сглатывать. Они ж быстрые, как дятлы. А звук при этом какой пошлый — м-м-м!