Потрясенный любовью - Кристина Уоррен

Она скорчила гримасу и показала ему язык.

— Такой большой балаган, да? Большой, сумасшедший балаган?

— Нет. — Даг покачал головой. — Но ты ищешь ответы, которых не существует, потому что Судьба не идет на поводу у живых. У нее свои правила и свои планы.

— Да, думаю, это совершенно ясно.

Ему пришлось собраться с мыслями, прежде чем задать свой вопрос.

— Ты так сильно не хочешь быть со мной, что предпочтешь отрицать нашу связь?

Она издала долгий, тяжелый вздох.

— Дело не в этом. С тобой все в порядке. Нет ничего плохого в этой Судьбе. Даже в самой ситуации нет ничего плохого. Я имею в виду, если убрать демоническое зло и его безумных приспешников. Я даже не уверена, что хочу отрицать это. Не знаю, как сформулировать то, что чувствую.

В темноте его рука протянулась и накрыла ее. Он провел большим пальцем по тыльной стороне ее изящных пальцев и слегка сжал.

— Просто попробуй.

Кайли отвернулась от него, устремив взгляд на тени, заполняющие комнату.

— Думаю, мне немного больно.

Она говорила так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы расслышать ее, а когда получилось, то испытал шок и чувство вины.

— Я причинил тебе боль?

— Нет! Нет, конечно же нет. — уголок ее рта слегка приподнялся, и она сжала его руку в ответ. — Я говорила о Судьбе. Это кажется таким странным — думать, что Судьба может послать мне идеального мужчину, парня, которого мне суждено любить и быть любимой вечно, в то время как она даже не удосужилась сделать так, чтобы моим родителям было на меня не наплевать.

Она напряглась, когда произнесла эти слова, словно ожидая удара или собственное признание Кайли шокировало ее. Он подозревал, что это могло быть и то, и другое.

Ее рука дернулась, пытаясь вырваться из его хватки, но Даг не позволил ей этого сделать. Вместо этого использовал эту связь, чтобы притянуть ее ближе, пока не заключил ее в объятия и прижал к своей груди.

Она слегка сопротивлялась, пока он устраивался в ее постели, упираясь плечами в изголовье и аккуратно устраивая ее у себя на коленях. Когда она захныкала, он почувствовал, как его сердце треснуло.

— Я не могу объяснить глупость твоих родителей, — сказал он, наклоняясь ближе, чтобы прижаться щекой к ее вьющимся волосам. — Для меня непостижимо, чтобы родители так холодно относились к своему ребенку, не говоря уже о том, чтобы кто-то вел себя так по отношению к такому хорошему и прекрасному человеку, как ты.

Она шмыгнула носом, а затем фыркнула от смеха.

— Ты так говоришь, потому что хочешь залезть ко мне в штаны.

— На тебе нет штанов, — заметил он, проводя рукой по гладкой коже ее бедра под слишком большой футболкой, которую она носила как одежду для сна. — А поскольку я уже побывал внутри них, аргумент теряет всякий смысл.

Она еще раз недоверчиво фыркнула, но затем положила голову на его плечо и прижалась к нему еще ближе.

Даг продолжил:

— Ты дорога своей бабуле, настолько, что она спорила с собственным ребенком, защищая тебя, не так ли?

Кайли неохотно кивнула.

— Ты также дорога Уинн. Любой заметит, как она привязана к тебе. Она считает тебя своей сестрой, даже если не по крови. — ему пришлось стиснуть зубы, чтобы произнести следующий пример, не откусив что-нибудь. — И очевидно, что ты дорога другим твоим друзьям, если Викара можно считать примером.

Она слегка шлепнула его по груди.

— Виктор, ты большой придурок. Знаешь, ты был не очень любезен с ним, пока он находился здесь. Я уверена, что именно поэтому он так быстро ушел.

Не был любезен с ничтожным человечишкой? Даг позволил ему уйти с головой на плечах и нетронутыми кишками в животе, не так ли? Он бы назвал это очень милым поведением, особенно если учесть, с какой щенячьей преданностью молодой самец смотрел на Кайли каждый раз.

Он быстро перешел к следующему пункту.

— Ты прекрасна для каждого, кто хоть на мгновение узнает тебя, малышка, потому что узнать тебя — значит увидеть твою истинную красоту. — его руки сжались вокруг нее, и он погладил мягкую, хрупкую кожу у ее виска. — Ты очень, очень дорога мне.

Она прижалась к нему, что очень порадовало его, но он почувствовал горячие теплые слезы на ее щеках, отчего ему захотелось убить что-нибудь за то, что посмело причинить ей боль. Ее отношения с родителями были явно натянутыми, но Даг чувствовал, что она возразит, если он вырвет их сердца из груди и растопчет их.

Ему пришлось довольствоваться тем, что он просто обнимал ее, нежно покачивая, пока ее слезы не высохли, а дыхание не успокоилось.

На мгновение он подумал, что она заснула, пока она не подняла руку и не коснулась своей нежной ладонью его лица. Не в силах удержаться, он повернулся к ней и вдохнул сладкий аромат, наслаждаясь нотками горечи, которые приземляли ее и делали в какой-то мере достижимой для такого чудовища, как он.

* * *

Кайли продлила свою вечеринку жалости еще на пять минут. Она надела остроконечную шляпу, дунула в вувузелу, разбросала серпантин и съела торт. Затем посмотрела на лежащего перед ней мужчину долгим тяжелым взглядом.

Даг посмотрел в ответ, его черные глаза смотрели решительно и немигающе, выражение лица было спокойным и нейтральным. Он не давил, не отступал, просто оставил ее в покое.

Как он догадался сделать это? Даже она сама не смогла бы определить, что именно ей нужно, но Даг знал и дал это. Возможно, именно поэтому она доверяла ему; даже спустя всего неделю… а какая это была неделя… Кайли знала, что когда он поклялся защищать ее, он говорил правду. И она знала, что, когда он поклялся быть ее парой, он тоже говорил правду.

Действительно ли Кайли хотела поспорить с ним по этому поводу? В конце концов, что это даст? Голова этого человека была высечена из гранита, причем в буквальном смысле слова, так что она знала, что он не собирается менять свое мнение.

Она не знала, сможет ли она изменить себя, но понимала, что ей не нравится человек, которым она была последние пару дней. Ей не нравилось быть растерянной, не нравилось быть раздраженной, не нравилось быть большим, ноющим клубком «почему я?».

Это означало, что прямо здесь, прямо сейчас, она собиралась положить этому конец. Время не просто закрутить гайки или заткнуться, а сделать